Гонконгская актриса Мэгги Чун (в ее роли гонконгская актриса Мэгги Чун) приезжает в Париж на съемки ремейка немого киносериала Луи Фейада «Вампиры». Мэгги должна сыграть новую инкарнацию Ирмы Веп — главной злодейки и первой фам фаталь в истории кино. На площадке царит хаос, все без конца ругаются друг с другом, режиссер Ален Рене (Жан-Пьер Лео) вот-вот сойдет с ума, а тем временем Мэгги все сильнее проникается духом Ирмы Веп.
Так, стоп, все неправильно. Это была завязка «Ирмы Веп», фильма Оливье Ассайяса, который он снял в 1996 году. Окей, начнем заново.
Голливудская актриса шведского происхождения Мира Харберг (ее играет голливудская актриса шведского происхождения Алисия Викандер) приезжает в Париж на съемки сериального ремейка «Вампиров». Мира собирается сыграть Ирму Веп, чтобы ненадолго отвлечься от ролей в супергеройских блокбастерах и запутанной личной жизни. На площадке царит хаос, все без конца ругаются друг с другом, режиссер Ален Рене (Венсан Макень) вот-вот сойдет с ума, а Мира тем временем все сильнее проникается духом Ирмы Веп.
Авторемейки собственных произведений — штука по многим причинам сомнительная, но мало какое кино напрашивалось на еще одну попытку сильнее, чем «Ирма Веп». Сегодня в свете бесконечных ремейков и легасиквеловСлияние слов «legacy» («наследие») и «сиквел», то есть ностальгический сиквел, снятый через много лет после оригинала. Например: «Топ Ган: Мэверик», «Бегущий по лезвию 2049», «Тупой и еще тупее 2». зависимость кинематографа от собственной истории приобрела еще большие масштабы, чем это было в 1990-х. «Ирма Веп» с ее сатирой на киноиндустрию, кинематографистов и неспособность кино вырваться из пут прошлого все еще звучит актуальнее некуда. Отражая моду времени, Ассаяйс даже выбрал формат сериала из восьми эпизодов — к слову, всего на два меньше, чем было у Фейада.
Оригинальный фильм рассказывал о состоянии французской киноиндустрии и о стирании границ — между линиями на карте и культурами, между прошлым и будущим, между вымыслом и реальностью. «Ирма Веп» сталкивала разные эго и мнения, пытаясь выбраться из ловушки между чрезмерным почитанием прошлого и желанием прорваться в будущее. В финале фильма зрителю показывали подготовленный режиссером Рене футаж ремейка: переснятые кадры «Вампиров» деконструированы, практически уничтожены хаотичным монтажом и каракулями поверх изображения — так Ассайяс представлял себе синергию прошлого и настоящего.
Новая «Ирма Веп» уже не настолько заинтересована в будущем. Да и настоящее с его индустриями, стриминговыми платформами и бесконечными комиксными блокбастерами Ассайясу не слишком нравится. Однако если в оригинальном фильме еще чувствовалась открытость молодого режиссера миру, то в «Ирме Веп-2022» юноша превратился в старика, который кричит на облако. Ассайяс еще в оригинальном фильме пренебрежительно отзывался о «Бэтменах» Тима Бертона; в сериале эта нелюбовь достигла уровня, когда ему лень погуглить и узнать, что у Marvel нет героя по имени Человек-акула. В итоге презрение Ассайяса к современной киноиндустрии стреляет по нему же. Озабоченность продюсеров алгоритмами, франшизами и неискренней инклюзивностью давно заслуживала порки, но француза чаще всего хватает только на необаятельное бухтение. В иной раз за него и вовсе становится стыдно: например, за шутку про то, как одному из персонажей супергеройского блокбастера отрезали яйца, но в этом нет ничего страшного, ведь в следующей части он станет трансгендером.
Настоящему Ассайяс противопоставляет прошлое. Слишком интеллигентный, чтобы сказать прямо, режиссер и сценарист обращается к помощи актера по имени Готтфрид (Ларс Айдингер) — местного шекспировского шута, которому говорит то, чего не позволено остальным. Дебошир, тролль и любитель веществ, Готтфрид в своей последней сцене в сериале устраивает целое представление: круша все вокруг, он читает монолог о том, что раньше кино было свободным, опасным и рок-н-ролльным, а стало скучным, предсказуемым и безвкусным. Инди-фильмы, говорит Готтфрид, — и те отстой, потому что в них много проповедей: минутка ненамеренного метаюмора, ведь Готтфрид и сам читает проповедь в сериале, спродюсированном инди-артелью A24.
Как бы в доказательство слов Готтфрида Ассайяс экранизирует фрагменты мемуаров французской артистки Мюзидоры — исполнительницы роли Ирмы Веп — о съемках «Вампиров»: в них Фейад хладнокровно увольняет опоздавшего артиста ключевой роли, заставляет Мюзидору лечь под колеса поезда, становится опосредованным виновником ее ранения холостым патроном и обещает всем пострадавшим на съемках тройное жалованье. Спустя сто лет на съемочной площадке ремейка тоже творится черт-те что — и хотя в этих сценах много веселого и даже смешного, во время них не отпускает мысль, что Ассайясу нечего противопоставить бездушной индустрии, кроме невротика-режиссера, абстрактного представления о свободе и эзотерической идеи «кино как черной магии» (об этом чуть ниже).
Впрочем, там, где из «Ирмы Веп» не выходит приличной сатиры, внезапно получается занятное духовное продолжение ассайясовского «Персонального покупателя». В том фильме Кристен Стюарт начинает чатиться с (предположительно) призраком погибшего брата, метафорой своей душевной травмы. В «Ирме Веп» Ассайяс по-эксгибиционстки выставляет на всеобщее обозрение собственную травму — призрак бывшей жены и ведущей актрисы оригинального фильма Мэгги Чун.
Видите ли, в мире сериала именно Рене поставил предыдущую «Ирму Веп». Пускай ее ведущую актрису тут зовут Джейд Ли (ее играет Вивиан Ву), но детали экранной биографии не обманут никого. Джейд Ли появляется в качестве настоящего призрака, перед которой Рене (Ассайяс?) вываливает все свои сожаления от несложившихся отношений. А в финале он еще и просит у другой героини поздороваться за него с реальной Джейд. Мило ли это или крипово — снимать целый сериал, чтобы передать бывшей привет, — пускай решает дорогой телезритель. Склоняемся к первому, пусть и скорее из‑за трогательного Макеня в роли Рене.
«Персональный покупатель» наталкивал на мысль, что кино — идеальный инструмент создания и резервации призраков. Теперь Ассайяс прямо говорит об этом сам устами Рене. Кино для него — сеанс черной магии для вызова призраков прошлого: не только Мэгги Чун, но и злодейской Ирмы Веп. Как и в оригинальном фильме, дух персонажа буквально захватывает тело играющей ее актрисы. И если в случае с Мэгги Чун еще оставалось пространство для двусмысленности (это магия или шалящая психика самой актрисы?), то все вопросы к героине Викандер отпадают, когда она начинает проходить сквозь стены. Представить популярных культурных персонажей в качестве призраков — невероятно красивая и адекватная времени ремейков и экранизаций идея. Фанатство по супергероям — что это, если не одержимость духами? Даже жаль, что Ассайяс слишком презирает кинокомиксы, чтобы ненадолго отвлечься от своего увлечения древним киносериалом Фейада.
Напоследок стоит сказать несколько слов о главной героине. Ассайяс подложил крупную свинью Алисии Викандер, когда переусложнил ее героиню метаотсылками. В оригинальном фильме Мэгги Чун играла саму себя — простая, понятная и классная идея. В сериале все несколько запутаннее. Героиня Викандер Мира (анаграмма имени Ирма) частично основана на самой Викандер, частично на биографии любимой актрисы Ассайяса Кристен Стюарт, которая заглядывает на огонек в последнем эпизоде. Из‑за этой тяжеловесной сконструированности героини от Миры веет искусственностью, которую хорошая артистка Викандер не может перебить.
В кульминационной сцене оригинальной «Ирмы Веп» Рене в исполнении Жан-Пьера Лео отказывается снимать фильм дальше, мотивируя это тем, что Ирма — не более чем сексуализированный объект, а Мэгги куда интересней и глубже ее роли. Это правда в случае с Чун, которой поддавались абсолютно разные героини: девушка Джеки Чана в «Полицейской истории», томная возлюбленная в карваевском «Любовном настроении», крутая экшен-героиня у Джонни То и Цуй Харка. В ней есть это звездное качество — умение преобразить любую роль под себя, которое пришлось очень кстати в «Ирме Веп».
Алисия Викандер — славная драматическая актриса, но звезда ли? Даже если судить по формальным критериям: у нее за плечами всего два фильма с претензией на блокбастерность — «Агенты А.Н.К.Л.» и последняя «Лара Крофт», оба кассовые провалы. Харизматичность артистки — вопрос субъективный, но Ассайяс устами разных героев столько раз напоминает о магнетичности Миры, будто сам не уверен в своей актрисе. Возможно, ему и не нужна была новая Мэгги Чун? Ведь чаще всего Викандер вспоминают даже не по оскароносной роли в «Девушке из Дании», а по фильму Алекса Гарленда «Из машины», где она играет неодушевленный объект, на который мужчины безосновательно проецируют свои желания. Тем же самым занимается Ассайяс, когда несколько раз за сериал дает Мире выступить в защиту своего альтер эго Рене.
В конце концов, выбор Ассайяса в пользу Викандер выглядит еще одной ненамеренной меташуткой над собой. Когда Голливуд решил заменить Анджелину Джоли в роли Лары Крофт, то выбрал Алисию Викандер. Когда Ассайяс решил заменить Мэгги Чун, то тоже выбрал Алисию Викандер. Так ли уж велика пропасть между Ассайясом и продюсерским кино после этого?
«Ирма Веп» доступна
в подписках с «Амедиатекой»
