Что смотреть в сети: Тим Рот — каннибал, Кевин Бейкон — трансфоб, Луи Си Кей — терапевт

Группа ЛГБТК-подростков прибывает в живописный лесной лагерь (есть озеро, деревянные домики, стрельбище с мишенями), где их встречает улыбчивый пионервожатый (Кевин Бейкон), проповедующий терпимость и взаимоуважение. При этом в прологе фильма свою первую жертву убивает маньяк в гипсовой маске, орудующий в окрестностях.

Главная мысль на всех уровнях этой незамысловатой истории заключается в том, что внешность обманчива. Пионервожатый оказывается садистом, любой ценой стремящимся навязать квир-подросткам традиционные ценности. Одну из девушек в какой‑то момент насильно переселяют к парням, ведь она утаила свой пол при рождении. А маньяк при этом убивает только вожатых, то есть, кажется, поддерживает сторону положительных героев и героинь. А ведь главное действующее лицо, в честь которого назван фильм, — одновременно и герой, и героиня, одним своим примером доказывающее несостоятельность бинарного подхода к сторителлингу.

Все происходящее так наивно и однозначно, что никак не может быть ни смешным, ни страшным. Для слешера это приговор. Настоящий шок — тот факт, что «Они/Их» — режиссерский дебют живого классика Джона Логана (многократно номинировался на сценарный «Оскар», в том числе как автор «Гладиатора» и «Авиатора»). Дело в том, что это кино в лучшем случае выглядит как проба пера студента, в худшем — как бессвязный набор стереотипов, которые транслирует автор, отчаянно пытающийся идти в ногу со временем. Стремление Джейсона Блума продюсировать «социальные хорроры» (ранее он работал над «Прочь» и «Охотой») все еще заслуживает уважения, но 2022 год явно требует от этого метода чуть большей осмысленности и осознанности.

Болтливая фоторедакторка (Зои Дойч), страдающая от отсутствия карьерных перспектив и непопулярности в соцсетях, решает соорудить домашнюю студию для производства профессиональных туристических фото и, соответственно, привлечения подписчиков. Едва успев опубликовать кадры из «поездки в Париж» (креатив включает в себя буквально капучино, багет и круассан) и заманив в подписчики самого глупого коллегу, героиня решает, что еще лучше для пиара было бы запостить сторис, где она расскажет о том, как пережила удачно совпавший по таймингу теракт. Разумеется, живя в 2022 году, она не ошибается. Чем больше подписчиков набегает, тем девушка говорит более красивые речи и тем меньше хочется, чтобы выяснилось, что она вообще-то никогда не была около Триумфальной арки.

Для любой сатиры на дух времени главным эстетическим выбором становится то, какие детали сделать карикатурно условными, а какие — болезненно реальными. «Не в порядке» обладает любопытной и провокационной завязкой, но, увы, режиссерка Куинн Шепард слишком часто просчитывается с этим выбором. Еще до главной аферы написанные широкими мазками обстоятельства жизни главной героини (абсурдная степень одиночества, неправдоподобно хорошая работа) делают ее совершенно несимпатичной и неузнаваемой. Дальнейшие же ее моральные терзания вполне убедительны, однако поступки, которые она совершает в итоге, по-настоящему безумны.

Финал картины и вовсе подменяет какую‑либо драматическую развязку или катарсис прямолинейным высказыванием о том, что-де этот ужасный человек не заслуживает пройти внятный путь героя. Смотрится это скорее не как радикальный постмодернистский жест, а как банальная неловкость, невозможность рассказать классическую моральную историю. Социальную сатиру изобрели не зумеры: изяществу в этом жанре авторке стоило бы поучиться у классиков. А то получается так, что сатирические шедевры о социальных лифтах из эпохи до появления соцсетей (случайные недооцененные примеры: «Фотограф», «Клубная мания») говорят о нашей с вами современности внятнее и точнее, чем некоторые свежайшие новинки.

26-летняя студентка-волонтерка, живущая с матерью и взрослой сводной сестрой в Голливуде, заводит роман с работодателем (отцом ребенка с синдромом Дауна, о котором заботится девушка), лишается девственности, а затем пускается во все тяжкие в мире секса. Возможно, дело в беспечном нраве героини или в везении, или просто в том факте, что она живет в 2022 году, но за свою наивность она оказывается не наказана, а, напротив, вознаграждена. Да, конечно, ее сердце разбито, но с такими чувствительными порнозвездами, такими заботливыми сестрами-инфлюэнсершами и даже с такими лопуховатыми боссами-соблазнителями никто не отказался бы повстречаться в жизни.

Многие успели позабыть этот факт, но Лена Данэм — бесспорно одна из важнейших режиссерок (режиссеров) нынешнего столетия. Ее «Крошечная мебель» — невероятный по своей смелости, точности и выразительности портрет моральной неопределенности в жизни эпохи новой этики, постиндустриальной экономики и постироничной культуры. Долгоиграющий сериал «Девочки» не развивал, а лишь повторял и разжевывал идеи великолепного дебюта, зато теперь Данэм наконец-то сделала что‑то радикально свежее и в очередной раз перевернула зрительские представления о современности.

Если основная идея «Крошечной мебели» и «Девочек» сводилась к тому, что жизнь 20-летней или даже 30-летней девушки — это бесконечный бардак, но, в конце концов, она себя найдет и станет полноценным членом общества, то «Острая палка» — это констатация того обстоятельства, что все люди, независимо от возраста и положения, — ходячие ералаши из комплексов, наивности и личностных патологий. Странность героев, населяющих эту картину, сконцентрирована до степени непрекращающегося зрительского дискомфорта: взрослая девушка (Кристина Фросет), очевидно, умна, но рассуждает как 12-летка; Джон Бернтал, закрепившийся в звании актера года после «Мы владеем этим городом» и «Медведя» играет свою самую жалкую, клоунско-лузерскую роль в карьере; Дженнифер Джейсон Ли в образе ведической женщины переступает вообще все социальные границы в отношениях мать — дочь. И все равно каждый из этих людей прекрасен, трогателен и узнаваем в своем несовершенстве.

Наверное, в этом и состоит потрясающий художественный талант Данэм: одновременно дать зрителям нездоровую дозу неудобной правды жизни и такую же экстремальную дозу оптимизма и веры в прогресс человеческих отношений.

Успешная и собранная бизнесвумен (Ребекка Холл) оказывается в состоянии перманентной панической атаки после того, как видит затылок своего первого мужчины (Тим Рот) на профессиональной конференции. Дело в том, что этот абьюзер и психопат не просто сломал девушку психологически, а буквально съел ее новорожденного младенца и заставил подавить эти воспоминания. И теперь героиня не идет со своей историей в полицию, а разговаривает с этим мужчиной, с кривой ухмылкой утверждающим, что ребенок еще жив и вот-вот воскреснет из его живота. Психологически травмированная женщина, подчиняясь законам кошмарного сна, ему, кажется, готова поверить.

Один из ярчайших инди-режиссеров поколения Эндрю Семанс не снимал кино целое десятилетие, со времен самого напряженного триллера о написании диссертации «Nancy, Please». Новое его кино продолжает линию «настолько невероятно чудовищно, что смешно»: в плане балансирования между классическим саспенсом (Холл психологически точно отыгрывает все стадии ужаса) и кромешно черной комедией абсурда (истинная звезда картины — конечно, Рот) Семанса можно назвать братом по разуму Йоргоса Лантимоса и Райли Стернса. Да, поклонников этого узкоспециализированного жанрового микса картина «Воскрешение» вряд ли поразит, да и вообще история скорее тянет на рассказ, а не роман. Но если заранее иметь в виду эти оговорки, то это предельно стильный и свежий способ утолить на полтора часа жажду чего‑то дикого и отвратительного.

Невротический джазовый музыкант из Нью-Йорка (не Вуди Аллен, а его куда менее харизматичный коллега по стендапу Джо Лист) едет на дачу, чтобы отметить четвертое июля в компании своих токсичных консервативных родственников. Психотерапевт (Луи Си Кей) и спонсор из программы анонимных алкоголиков остаются на расстоянии телефонного звонка, однако этот факт не предотвращает громкого выяснения отношений с родителями, дядями, тетями и даже двоюродными братьями.

Первое, что бросается в глаза в фильме-камбэке, который опальный комик Луи Си Кей снял за собственные деньги, — это общий любительский уровень производства, особенно в сравнении с его предыдущим фильмом «Я люблю тебя, папочка», так и не вышедшим в прокат. Здесь тревога героя передается через некрасивые видеоэффекты (изображение просто выкрашено в кислотно-зеленый); ошибки в сведении звука встречаются раз в несколько минут, а актерская труппа местами напоминает участников студенческого театра. Ну и бог с ним, с бюджетом, все-таки понятно, что обстоятельства Си Кея как продюсера не самые благоприятные. А сделать что‑то смешное можно с любыми эффектами и (почти) любыми артистами. Увы, и здесь кино разочаровывает: «Я люблю тебя, папочка» по сравнению с «Четвертым июля» выглядит шедевром кинокомедии, не говоря уже о телевизионных и сценических работах комика.

Первые полчаса, где Си Кей на коленке переснимает алленовскую классику, совершенно невыносимы. Если их вытерпеть, то можно увидеть веселую суматоху семейного праздника, где родственники без всякого фильтра гнобят столичного зазнайку и еще одну девушку-аутсайдерку (разумеется, темнокожую). Из этих сцен вполне мог бы состоять целый фильм (или, кстати говоря, пьеса), но Си Кей зачем‑то все поворачивает в направлении тягучей мелодрамы и проработки травм детства. Все-таки даже если тебе уже нечего терять в плане популярности, стоит продолжать осознавать свои сильные и слабые стороны. Ни выбор главного актера, ни уровень комедии и драмы, ни техника постановки в данном случае не соответствуют стандартам лучших работ этого творца — и неважно, «отменен» он или нет.