Продуктовый шаговой доступности Quick Stop пережил 90-е, пережил 11 сентября, войну в Ираке, сгорел, был отстроен заново, сменил владельцев, перетерпел Обаму и Трампа, и все еще готов радовать покупателей сигаретами, начос и молоком. Пожалуй, самое примечательное здесь то, что магазинчик пережил даже пик и упадок карьеры режиссера Кевина Смита, снимающего про него третий фильм. Да, Смит больше не наш любимый автор, как в юности, однако даже после малоудачных (мягко говоря) выходов в жанрах студийного боевика с Брюсом Уиллисом и подросткового хоррора с Джонни Деппом и неонацистами (поверьте, на словах это звучит в триллион раз лучше, чем вышло на деле) в это знаковое место мы возвращаемся с большой радостью.
За прилавком — все та же пара антихаризматичных мужчин (Джефф Андерсон, Брайан О’Халлоран), за окном все еще легендарные лоботрясы Джей и Молчаливый Боб (Джейсон Мьюз и сам Смит). Пускай время и течет здесь медленнее, чем в остальном мире, но особенно никого не щадит: верным друзьям-лузерам Данте и Рэндалу уже по полтиннику; у последнего случается инфаркт (для Смита это автобиографический сюжет). Джей и Боб все еще толкают марихуану, но делают это совершенно легально (хотя и смешно конспирируются): можно ли представить для икон контркультуры более унизительную судьбу? Как и режиссер Смит, его герои при столкновении с собственной смертностью приходят к самому верному способу одолеть ход времени: а именно снять кино про свою непримечательную жизнь; высечь продуктовый из кинематографического гранита — если не кинопленки, то хотя бы цифровых пикселей.
Как и некоторых других постановщиков из поколения американских независимых, Смита патологически интересует феномен времени. Когда кто‑то называет его экранное альтер эго «Содербергом из торгового центра», Рэндал парирует: «Я скорее себя вижу в качестве акционного Линклейтера». Смит, в общем-то, прав: Содерберг всегда спешил, хватался за новейшие технологии и форматы (съемка на айфон, интерактивный сериал), и трилогию про друзей Оушена закончил за какие‑то шесть лет. Это Линклейтер снимал один фильм 12 лет, новый фильм планирует снимать в два раза дольше, а к героям трилогии «Перед…» возвращался раз в десятилетие. Именно с последней трилогией хочется сравнить франшизу про «Клерков». Увы, не в пользу Смита.
За что мы когда‑то полюбили киновселенную Кевина Смита? За гениальную простоту. Только у него солировали не похожие на звезд люди; разговаривали они как наши собственные забавные друзья; драма складывалась из совсем не голливудских сценок с надоедливыми покупателями. Даже у инди-режиссера до мозга костей Линклейтера в «Перед рассветом» снимались ярчайшие кинозвезды поколения (Итан Хоук и Жюли Делпи), фоном служила живописная Вена, а история вполне вписывалась в каноны конвенциональной мелодрамы.
Увы, с годами Смит позабыл, чем с самого начала очаровывал преданных фанатов. В сиквеле «Клерков» 2006 года демонстрировал смесь из голливудской комедии уровня Джадда Апатоу, сентиментальной мелодрамы и даже мюзикла. В общем-то, это скорее работало, чем наоборот, — искренность, с которой режиссер относился к своим некинематографичным персонажам, искупала все голливудские грехи (даже тот факт, что к ансамблю присоединилась красивейшая женщина своего времени Росарио Доусон — она есть и в новом фильме). Оправдать «Клерков-3» стократ сложнее, ведь эта картина состоит из запрещенных приемов чуть более, чем полностью.
Смит больше не извлекает драму из смол-токов за прилавком и просьб обывателей дать жалобную книгу; теперь в ход идут неожиданные смерти полюбившихся героев (сразу несколько в одном фильме!), бесконечные слезливые монологи и, пожалуй, худший из грехов — монтажные врезки из предыдущих частей в качестве главного эмоционального костыля, по образцу поздних фильмов про Антуана Дуанеля Трюффо или непризнанных сиквелов «Мужчины и женщины» Лелуша. Проще говоря, Смит плохо следил за тем, что все эти годы делал его соратник Линклейтер.
Чудо трилогии «Перед…» состоит в том, насколько трезво, без ностальгии режиссер препарировал старение. В каждом новом фильме героев ждали новые, все более взрослые испытания (брак, дети, угасание страсти); у Смита же герои навсегда застревают в парадигме бесцельной юности, за вечным прилавком того самого магазинчика. И поверхностные попытки привязать действие к 2022 году (раздражающе несмешная линия с NFT-токенами) лишь доказывают неспособность Смита поймать дух времени, как когда‑то.
При этом нельзя сказать, что зависнуть в прошлом — сознательное решение этих героев: Смит насильственно не отпускает их на свободу, используя самые жестокие и манипулятивные драматургические уловки. Не будем врать: тот факт, что магазинчик Quick Stop все еще стоит, что внутри и вокруг него практически ничего не меняется — это по-своему красиво, но это мертвая, декадентская, извращенная красота. Из гуманиста Смит превратился в садиста — как по отношению к своим героям, так и по отношению к преданным зрителям.
Никиты Лаврецкого