«Агент 007» po-russki: фантазируем, как выглядела бы бондиана в России

Устоявшаяся характеристика Джеймса Бонда — обаятельный английский джентльмен за 40, безупречно одетый и умеющий постоять за себя. В деталях же эталон офицера спецразведки менялся от эпохи к эпохе — все-таки франшиза об агенте 007 существует уже больше шестидесяти лет. Между бескомпромиссным бруталом Шоном Коннери и рефлексирующим изгоем Дэниелом Крейгом — целая пропасть. В этом смысле эволюция бондианы — отдельный социологический кейс, где по образу шпиона можно аккуратно судить о трансформации мужского идеала.

Если отойти от Бонда-архетипа и довериться моменту, то Юра Борисов — идеальный кандидат. Всенародная любовь к актеру обусловлена его искренней непосредственностью — пожалуй, наиболее ценным качеством в век инфлюэнсеров и личных брендов. По части аристократизма Юра как олицетворение своего в доску парня чуть проиграет британцам, но в элегантном костюме смотрится как минимум не хуже (свежи в памяти репортажи с голливудских красных дорожек).

Более нейтральный и щеголеватый вариант — Максим Матвеев. Он больше подходит по возрасту и уже зарекомендовал себя в ролях статных бизнесменов («Спойлер») или, например, гвардейцев («Союз спасения»). Идеален по типажу и Иван Колесников («Конец прекрасной эпохи», «Движение вверх»): грубоватый, но при этом благородный профиль, свисающая со лба прядь волос, полуироничная улыбка. «Привлекательность, граничащая с опасностью», как писал Ян Флеминг — автор оригинальных романов. Вдобавок необходимый образу глубокий взгляд: все-таки Бонд довольно трагичный персонаж — шпион, застрявший в порочном кругу жестких приказов, мимолетных романов и сотен бокалов водки с мартини. Счастье простого человека ему, увы, недоступно.

По части этики девушка Джеймса Бонда — незавидная роль. Лишь к середине 2000-х в фильмах стали появляться по-настоящему проницательные и сложные героини, призванные не просто быть красивыми и источать сексуальность (хотя не без этого). В современной эре бондианы и Веспер (Ева Грин), и психолог Мадлен (Леа Сейду), и агент ЦРУ Палома (Ана де Армас) интеллектуально равны Бонду. Более того, 007 даже не всегда пытается их соблазнить.

Небанальную спутницу Бонда могла бы сыграть Равшана Куркова. Здесь цепляет академический бэкграунд — учеба в ташкентском филиале Лондонского университета и следом диплом филолога в Московском педуниверситете. Для бондианы с ее постоянно меняющимся сеттингом знание языков — хорошее подспорье. Другой вариант — Анна Чиповская, одна из главных актрис поколения, прошедшая путь от наивных студенток («Оттепель», «О любви») до неотразимых графинь («Пророк. История Александра Пушкина», «Александр I»). Но абсолютно уникальным был бы вариант с Ренатой Литвиновой — глобально известной дивой, сочетающей все лучшее, что может таить в себе выражение «не от мира сего». Правда, для жанровой формулы здесь сплошные риски: в четкой системе типажей выбор Литвиновой — шаг в неизвестность и выход за пределы паттерна. Для радикального переосмысления франшизы — самое оно.

У Бонда было много врагов, но самый фактурный — Эрнст Ставро Блофельд, глава террористической организации СПЕКТР с сатанинской улыбкой и пушистым ангорским котом на руках. Блофельд появляется в нескольких фильмах бондианы (в последних частях его сыграл Кристоф Вальц). На него же чаще всего делают пародии, такие как Доктор Зло из «Остина Пауэрса» или даже Шеф из «Бриллиантовой руки».

Нужной выразительностью обладают все три актера — просто в разных градациях. Эмоциональный диапазон Гоши Куценко построен на множестве комедийных образов — как нелепых (франшиза «Любовь-морковь»), так и с оттенком драмы («Упражнения в прекрасном», «Со мною вот что происходит»). Его Блофельда легко представить самодурным эксцентриком с внутренним надломом. Чуть более колоритный и бандитский злодей получился бы у Юрия Колокольникова, любящего периодически сниматься в голливудских боевиках — часто в роли русских охранников и мафиози. Владимир Епифанцев дал бы бондиане чистый адреналин: предельная концентрация маниакальности на грани с безумием.

Руководитель технического отдела МИ-6 — главный помощник Бонда в подборе шпионских гаджетов. Сцены с Q зачастую служат комической передышкой, поскольку один видит в изобретениях игрушки и постоянно норовит их сломать, а другой, напротив, относится к своим технологическим детищам как к чему-то живому. В большинстве фильмов Q выглядел пожилым инженером в очках, который досконально знает свое дело и относится к Бонду с трепетным снисхождением. Если помечтать, пределом обаяния стал бы телеведущий Николай Дроздов — фанат своего дела, готовый часами рассказывать о ядовитых лягушках или коалах. Конечно, животные и техника — сферы очень контрастные, но просто представьте, с каким волнением такой Q рассказывал бы Бонду об очередной ручке-гранате.

Правда, последние фильмы делают ставку не на почтенных инженеров, а на молодых айтишников (Бен Уишоу). В таком случае можно воссоздать коллаб Борисова — Эйдельштейна: один по-отцовски отвергает новые приблуды, а второй с диким энтузиазмом пичкает все более совершенные фичи и параллельно слушает в наушниках рэп новой школы. Шокирующий вариант здесь не совсем шокирующий: типажу Даши Верещагиной вполне подходит образ увлеченной технарки. Просто в самой бондиане девушкам роль Q пока не доставалась — российская версия могла бы разбить стереотипы.

Главу британской разведки МИ-6 традиционно играют исполнители, почитаемые в индустрии. Солидность важна потому, что М — это, с одной стороны, олицетворение власти, а с другой — подобие родительской фигуры. Это фактически единственный человек, с которым Бонд постоянно поддерживает связь (немудрено, что в «Координатах „Скайфолл“» вместе с М агент буквально теряет и свой дом).

Знаковое воплощение — икона британской сцены Джуди Денч, впервые сыгравшая М еще в 1995 году («Золотой глаз»). Отечественной альтернативой могла бы стать Алиса Фрейндлих — культовая актриса, известная большинству по роли холодной начальницы в «Служебном романе». Конечно, там издержки комедии требовали преображений и романтических линий, а вот если зафиксировать образ строгого, но в тайне переживающего руководителя, получится идеально.

Увесистости отечественной бондиане придал бы и Андрей Смирнов — интеллигентный человек эпохи, которому не чужды как отцовская эмпатия, так и повелительная грозность. Из экстравагантных вариантов — Лариса Гузеева как темпераментная альтернатива английской чопорности. С авторитетом актрисы и телеведущей спорить трудно (как доказательство — жесткие реплики в интервью и соцсетях). Комизм абсурдных ситуаций и бытовых присказок она легко может пресечь невозмутимостью, что постоянно случается на Первом канале. Идея скорее шутливая, но как часть предельной локализации — почему нет?

Приглашение Дени Вильнева на пост следующего постановщика бондианы — продолжающийся тренд франшизы на авторскую режиссуру с размахом. Кино об агенте 007 давно перестало быть гламурным шпионским боевиком с карикатурными злодеями, как это было в прошлом веке. И фильмы Сэма Мендеса («Координаты „Скайфолл“», «Спектр»), и последняя часть от Кэри Фукунаги («Не время умирать») — упражнения в эстетизации бондовского мира.

К композиции кадра теперь особое внимание — всякий план, часто медленный и вдумчивый, становится готовой картинкой на рабочий стол. В этом заслуга и талантливых операторов, среди которых были и оскароносный Роджер Дикинс («Бегущий по лезвию 2049», «1917»), и соратник Кристофера Нолана Хойте Ван Хойтема («Довод», «Оппенгеймер»), и Линус Сандгрен, бравший «Оскар» за «Ла-Ла Ленд».

Среди российских режиссеров стильную картинку точно сможет сделать Михаил Локшин — к его версии «Мастера и Маргариты» могли возникнуть вопросы по содержанию, но вот по поводу визуала, кажется, был достигнут консенсус: красиво. Элегантное неоретро бондиане подошло бы отлично.

Кантемир Балагов, конечно, известен как автор фестивальных надломных драм, но поп-культура режиссеру совсем не чужда: респекты «Миссия невыполнима» в Letterboxd, любовь к люкс-фэшну и видеоиграм, работа над пилотом по «Одним из нас» (пусть и закончившаяся уходом с проекта). Хороший повод соединить рефлексию сокуровской школы, синефильскую насмотренность и по-хорошему незрелый задор. Или фантастический вариант — антибондиана Бориса Хлебникова («Аритмия», «Снегирь»). Тихая роскошь провинциальных панелек, М как олицетворение бюрократии, поедающей себя изнутри, бытовой абсурд вместо пафосного шпионажа. Гиперреализм, который интенсивнее любых погонь на «астон-мартине».