Почему все это время стоило смотреть шоу про пиратов «Черные паруса»

Три года назад на телеэкраны вышли сразу два пиратских сериала: «Черные паруса» и «Череп и кости». Один на кабельном, молодом и перспективном канале Starz, другой — на эфирном, старейшем и консервативном NBC. Несмотря на разную жанровую ориентацию, первый выглядел как лютая приключенческая сага в духе «Игры престолов», второй — как шпионский роман про моряков. Оба шоу роднило то, что они отталкивались от литературного первоисточника. «Черные паруса» формально были приквелом «Острова сокровищ» Стивенсона. «Череп и кости» — экранизацией документальной книги «Пиратская республика».

Сериалы ожидала разная судьба. «Череп и кости» довольно быстро отправился кормить рыб — детище Нила Кросса (также создателя «Лютера») закрыли после первого сезона, но тут не стоит искать шпионских теорий заговора — сериал, снятый по нон-фикшну, оказался второсортным палп-фикшном с донельзя кэмповыми персонажами: чего только стоил пират Черная Борода в исполнении Джона Малковича, который во время акупунктурных процедур был похож на Пинхеда из «Восставшего из ада». «Паруса», напротив, спустя четыре сезона добровольно завершают свое триумфальное плавание.

Что же такое удалось сделать шоураннерам Роберту Левину и Джонатану Е.Стайнбергу, раз их сериал так и хочется наречь одним из главных сокровищ на современном ТВ? Они хитроумно обманули зрительские ожидания. Когда после первого сезона убаюканная кровью и сексом публика и дальше приготовилась смотреть пиротехническое и сабельное порно (даром что один из его исполнительных продюсеров Майкл Бэй — плюсик в его подпорченную бесчисленными «Трансформерами» карму), «Паруса» резко подняли ставки и поменяли вектор движения. Но без краткого пересказа сюжета не объяснить, в чем тут суть.

Интрига первого сезона строилась на том, что капитан Флинт (Тоби Стивенс) хотел ограбить испанский галеон «Урка де Лима», однако королевское золото ему было нужно не для того, чтобы разбогатеть (уже тут сериал начал расходиться в мотивационных трактовках с «Островом сокровищ»), а чтобы превратить пиратскую вольницу — поселение Нассау на острове Нью-Провиденс — в свободное от Британской империи и всего остального мира государство. В этом начинании у него были как помощники (самый преданный — управляющая финансовыми потоками Нью-Провиденс Элеонор Гатри ), так и противники. Впрочем, союзники и противники в «Черных парусах» так часто меняются местами, что для их перемещений впору создать специальную трансферную таблицу, как и для учета убитых героев. Первый сезон «Парусов» был полон интриг, брутален и жесток (набившие руку на «Игре престолов» и других сериалах HBO режиссеры Нил Маршалл и Алик Сахаров гарантировали ему этот знак качества), но главное — строился по порочному и не слишком перспективному принципу scary door — «Чем бы нам еще удивить зрителя?».

Однако во втором сезоне авторы сериала решили отказаться от шок-драматургии, сделав ставку вовсе не на проверенный «престольный» прием убийства любимчиков зрителей, а на усложнение образов героев и их сюжетных арок. При этом рефреном сезона неожиданно стали слова: «Джеймс, не стыдись, любовь моя. Томас Гамильтон».

Поясним: Джеймс — это офицер британского флота Джеймс МакГроу, попавший под обаяние аристократа Томаса Гамильтона (Руперт Пенри-Джонс) и его жены Миранды (Луиза Барнс). Вспыхнувшая между ними тремя страсть не только привела к менаж-а-труа, но и к тому, что МакГроу стал разделять идеи Гамильтона об автономности Нассау. Поэтому когда Томас был отправлен отцом в психиатрическую лечебницу, впавший в немилость МакГроу вместе с Мирандой отправился на Нью-Провиденс претворять мечту Гамильтона в явь (а также заражать этой мечтой других людей). При этом, чтобы Джеймса никто не узнал, переродившийся в прямом смысле герой взял себе псевдоним Флинт: имя «человека-которого-не-было», призрака, исторгнутого морем и растворившегося в тумане.

После этого сериал ежеминутно как бы намекал: за каждой идеей стоит человек, за человеком другой человек, путь к мечте иногда лежит через горы трупов, не всегда выживут только любовники. Можно ли было предположить, что клад из «Острова сокровищ» таит в себе такую минорную и столь немеркантильную тайну? Вряд ли. Но в том-то и фокус, что создатели «Черных парусов» превращают одномерных пиратов из приключенческого романа Стивенсона (напомним, что Флинта в книге даже нет, его злой дух только витает над страницами) в более сложных и противоречивых, чем принято для приключенческого жанра, персонажей. Такая сложность больше свойственна драме — вот ею во втором сезоне сериал и становится. Настоящей драмой, без скидок на пиратский сюртук.

Но где драма, там и трагедия — в третьем сезоне пушки грохотали уже совсем по другому поводу. Мечте Флинта стала угрожать самая реальная опасность: Вудс Роджерс (Люк Робертс) — бывший капер, а ныне подданный британской короны, положивший (в реальной жизни) конец пиратству на Багамских островах и намеренный провернуть тот же самый трюк в сериале. Вудсу помогает Элеонор Гатри (как переменчив ветер) и амнистированные корсары, но финальная битва еще впереди.

Помимо жанровых мутаций, «Черные паруса» также примечательны своей галереей образов. Мы специально не стали перечислять всех героев в начале и встраивать в пересказ сюжета, потому что большинство из них заслуживают сюжет для отдельного сериала — особенно хотелось бы увидеть спин-офф про Джека Рэкхема и Энн Бонни, эта горячая парочка, моряцкий вариант Бонни и Клайда, способна растопить даже самое черное зрительское сердце.

Итак, главных героев можно условно поделить на две касты: стивенсоновские персонажи — помимо Флинта это Джон Сильвер (Люк Арнольд), Билли Бонс (Том Хоппер), Бен Ганн (Крис Фишер), в четвертом сезоне еще появится Израэль Хэндс (Дэвид Уилмот) и реально существовавшие флибустьеры — Чарлз Вейн (Зак МакГоуэн), Джек Рэкхем (Тоби Шмиц), Энн Бонни (Клара Пэджет), Эдвард «Черная Борода» Тич (Рей Стивенсон). Такое соседство литературных и всамделишных пиратов показательно для идеологии сериала в целом: «Черные паруса» комбинируют историческую правду с вымыслом, создают реальность, параллельную нашей, как, например, «Гладиатор» Ридли Скотта, — вроде бы все и основано на реальных событиях, но лучше по сериалу историю не изучать.

Несмотря, однако, на то что все эти герои привязаны к конкретному историческому сеттингу, двое из них (и тут стоит навострить ушки поклонникам сериала «Во все тяжкие») легко встраиваются в общесериальные тренды. Речь идет о капитане Флинте и его квартирмейстере Джоне Сильвере, который еще в самой первой серии продемонстрировал невероятную живучесть (и политическую смекалку), дорос до правой руки капитана, хоть при этом и лишился левой ноги. Вместе они представляют собой дуэт из амбициозного антигероя, умеющего ловко манипулировать людьми, и его молодого напарника. «Назови мое имя». — «Капитан Флинт». — «Ты чертовски прав».

В общем, вы уже поняли: если вы скучаете по Уолтеру Уайту и Джесси, более релевантной замены в нынешнем сериальном процессе, чем эта странная парочка, вам не сыскать. К слову, в третьем сезоне Флинт, как и Уолт, бреется налысо, а Сильвер, как и Джесси, отращивает бороду. Совпадение? Не думаем.

Мы уже упоминали, что в третьем сезоне сериал потихоньку превращается в почти-что-античную-трагедию, — одни достойные храбрецы уже сложили головы, как это нередко бывает, из-за женщин. Другие еще сложат в четвертом сезоне, а те, кому посчастливится выжить, через 20 лет отправятся на Остров сокровищ, но даже тогда, как известно, «живые позавидуют мертвым».

Но смысл сериала, кажется, все-таки не в том, как в массовом сознании рождаются легенды и куются образы монстров, а под впечатлением от этих монструозных образов сочиняются песенки — «пятнадцать человек на сундук мертвеца, пей, и дьявол доведет тебя до конца».

Резонно спросить: тогда о чем же? Тут в помощь монолог, который произносит Черная Борода перед своим наперсником (приводится без сокращений): «Моя четвертая жена Констанс была милой, умной, но суеверной женщиной. Сверчок в доме к удаче, мотылек — к беде. А постель… господи боже! На кровать шляпу не класть, метлу рядом не ставить, в верхней одежде ни в коем случае не валяться. Любое нарушение означало большое несчастье. Констанс была вполне здравомыслящей, если бы не эти проблески совершенного безумия. И хотя я не видел ее уже шесть лет, однако и по сей день если я вижу метлу у кровати, то убираю ее. Я это к чему? К тому, что у женщин дар от Бога: оставлять след в наших душах. Избавиться от него тяжелее, чем от самих женщин».

В этой незамысловатой, но крайне точной аллегории старого пирата, пожалуй, и скрыт смысл этого увлекательного и крайне неглупого сериала: «Черные паруса» рассказывают о душевном следе, тонкой связи и прочной власти — связи, которая способна превратиться во власть одного человека над другим ("Джеймс, не стыдись, любовь моя"), а затем одной идеи ("Нассау будет свободным!") над всеми мечтателями пиратской вольницы.