— Невозможно отделаться от ощущения, что роль клоуна Пеннивайза в итоге полностью поглотила вас. Как будто Хит Леджер и его Джокер — настолько вы были хороши.
— Вот спасибо! Да, это было странно. В итоге все эти три месяца съемок я был женат на клоуне Пеннивайзе! Я думал о нем больше, чем о ком-либо другом, чувствовал его под своей кожей — не мог даже сходить в продуктовый магазин без мыслей про него. Для меня каждый персонаж, которого я играю, — это своего рода брак, но с Пеннивайзом у нас были очень деструктивные отношения. И конечно, как во всех подобных случаях, нужно выйти из этих отношений, чтобы осознать, насколько они были ужасны. Я думаю, что многие люди не понимают, насколько странный процесс — создание фильмов. Особенно для актеров. Помню, как мы снимали последнюю сцену, и потом оп — все закончилось! И я в последний раз снял с себя грим Пеннивайза, мы все обнялись и разошлись после тяжелых трех месяцев работы. И вот уже на следующий день я в Стокгольме, сижу, пью кофе с моей мамой за столом, где я практически вырос. И тут происходит слом сознания: помню, я рассказываю что-то маме, а про себя все время думаю: «Блин, неужели это только что со мной случилось? Неужели эти три месяца правда были в моей жизни?» Поверьте, у меня раньше такого не было: на протяжении двух недель мне снился Пеннивайз, у меня был страшный джетлаг, а он не отпускал меня ни на секунду. Иногда это были сны, где я и Пеннивайз, иногда — где я в теле Пеннивайза, но обычно это был микс первого и второго, и я помню, в каждом сне меня преследовало ощущение: меня здесь быть не должно, три месяца — и хватит. Так что для меня это была своего рода процедура экзорцизма Пеннивайза. Мне надо было вытащить его из себя и попрощаться с этим персонажем, а он не хотел уходить.
— Семья помогла разобраться с этим разрывом с Пеннивайзом? Брат? Отец? Ведь актерский клан Скарсгордов должен знать, как изгонять подобную дьявольщину?
— Нет. В какой-то мере я даже этим наслаждался, я не хотел ни с кем делиться, отпускать своего персонажа. Хотя, может, я тороплюсь с этим: вы же знаете — он вернется (смеется).
— Все критики хвалят вашу игру. Вы многое привнесли сами: к примеру, своими силами добились того, чтобы у вас глаза, совсем как у страшного клоуна, смотрели в разных направлениях — даже спецэффекты не понадобились. Каково было работать над этим персонажем с его голосом и манерами?
— Я подходил к работе над этим фильмом в три этапа. Во-первых, это кастинг, когда у меня было всего 2–3 дня на подготовку. Я схватился за эту возможность обеими руками: уж слишком крутой персонаж — и никаких ограничений. Я упорно трудился над ним три дня нон-стоп. Потом было прослушивание — записывали видео и скрин-тест. Вторым этапом стало получение работы. Я помню, как мечтал получить эту роль, молил об этом всех богов, а после того, как она мне досталась, я тут же запаниковал: «Ну а теперь что? Смогу ли я справиться с этой ролью?» Я был совсем не уверен в себе, поэтому подошел к этому персонажу с умом: полностью прочитал всю книгу и подчеркнул все моменты, которые показались мне важными. Потом выписал отдельно все упоминания голоса Пеннивайза: Стивен Кинг описывает его по-разному в зависимости от ситуации. Мы поиграли с голосом самым сумасшедшим образом — вы даже не можете себе представить, какая это большая работа. Ну и финальная фаза — воплотить персонажа на экране. Никогда не забуду первый раз, когда примерил костюм и грим. Наверное, через это проходит каждый актер для своей роли, но в данном случае все было настолько экстремально, насколько этот герой не похож на меня самого.
— А Тим Карри (исполнитель клоуна в экранизации 1986 года. — Прим. ред.) как-то повлиял на вашу игру? Ориентировались на его исполнение роли Пеннивайза?
— Мы с Энди (Андрес Мускьетти, режиссер фильма. — Прим. ред.) хотели представить свою, новую версию Пеннивайза. Хотя я восхищаюсь игрой Тима Карри, но в итоге я старался как можно дальше держаться от его изображения клоуна
.
— А сомнения не мучали?
— О боже, их было так много! Мне постоянно приходилось бороться с неуверенностью в себе и неуемным страхом не справиться с работой и провалиться. Думаю, что эти страхи идут в комплекте с работой актера, а тут тем более — уж слишком высокие ожидания были у публики: Warner Bros. опубликовала первую фотографию меня в образе Пеннивайза еще до того, как мы начали съемку. У интернет-сообщества уже сложилось мнение об этом, а я даже сниматься еще не начал! Помню свои мысли: «Это самая большая возможность в моей карьере! Неужели я провалюсь и опозорюсь?» И я решил, что если буду следовать этому страху, то не смогу хорошо сделать свою работу и подумал: «Да пошли они!» Главное, чтобы я сам гордился собой.
Блиц-опрос создателей фильма «Оно»
Вы авторы фильмов ужасов — а чего вы боитесь?
«Это меняется с годами. Я до сих пор не разобрался с некоторыми страхами из детства. До сих пор боюсь тараканов и призраков. Ну что таракан может с вами сделать — он явно вас не убьет и не причинит вреда, но, когда вы видите его, вы не можете справиться с этим ужасом. Есть, конечно, другие страхи — многие как раз пришли из хорроров, книг и страшилок, которые рассказывали друзья или в семье. Но со временем все страхи становятся более скучными — начинаешь бояться одиночества и смерти. Как говорит Стивен Кинг, быть ребенком — это ждать своего взросления, быть взрослым — это ожидать своей смерти. Детство — это такая интересная тема для работы, это клад».
«Когда я был ребенком, я не боялся ни тараканов, ни призраков — моим первым детским страхом был страх смерти. Может, я просто начал жить неправильно? Я был совсем маленьким, лежал в кровати и думал, что вот сейчас все может оборваться в эту секунду, и больше ничего не будет, и это обязательно случится! Я думаю, что это пугает всех людей, но у меня в раннем детском возрасте случилась настоящая паническая атака по этому поводу. Помню, как звал маму и папу, делился с ними страхами и мой папа, очень чувствительный человек, хладнокровно говорил: «Да, это правда. Нет жизни после смерти. Ты умрешь, и ничего больше не будет. Будет ровно так же, как было до того, как ты родился». И я понял, что эта концепция смерти объяснила для меня все, в то время как ни одна религия мне не могла этого объяснить. Тем не менее у меня постоянно повторялись эти панические атаки. И теперь, когда меня снова охватывает страх смерти, я начинаю себя уговаривать: «Стой, ты подумаешь об этом после».
«У меня теперь есть семья, так что теперь все мои страхи связаны с ними. Когда вы ребенок и чего-то боитесь, вы просто начинаете быстрее бежать, постоянно представляя, что оборотень вас преследует. Так что да, я боялся сверхъестественных штук. Вот что удивительно: как только я повзрослел, у меня появился страх высоты, которого раньше не было. Думаю, что страх, который в том числе резонирует со мной, — это когда тебе страшно и тебе не к кому обратиться».
«У меня постоянный ночной кошмар — что козел из Нью-Джерси становится самым властным человеком на Земле (смеется). Меня пугают вещи, которые трудно объяснить, которые не поддаются никакой логике, — будь то собаки и их ужас перед целлофановыми пакетами или кошки и их страх огурцов».
Что думаете о Стивене Кинге?
«Стивен Кинг был моим любимым писателем детства, и возможность перенести его истории на экран — это мечта, ставшая реальностью! Я создаю хорроры, снимаю ужастики, страхи всегда впечатляли меня, и воспоминания о первом увиденном хорроре меня не покидают до сих пор — мне очень хотелось поделиться этими ощущениями со зрителями».
«Во многом любой мой выбор на этом фильме определялся так: «А что бы сделал Стивен Кинг на моем месте?» У меня столько вопросов к Стивену Кингу, есть даже одна просьба — усыновить меня. Он оказал на меня огромное влияние. Мне кажется, что я веду с ним определенную беседу всю свою жизнь, хотя нам и не удалось встретиться и обсудить фильм так подробно, насколько мне бы хотелось. Мне было бы интересно больше узнать о его творческом процессе, узнать, как он пишет — да, у него есть книга об этом, и я ее постоянно перечитываю, но мне кажется, он может рассказать больше. Хочу узнать, что он делает каждый день — мне он интересен как человек, а не просто как автор «Оно». Хотя пусть он лучше пишет книги, чем тратит время на разговоры с такими людьми, как я».
«Я вырос на «Оно» Стивена Кинга. Больше всего мне понравилась сама концепция страха по Кингу — показать то, чего мы боимся больше всего, чтобы в итоге быть поглощенными вместе с этим страхом. Что может быть ужаснее?»
«Стивен Кинг подарил нам воспоминания, о которых трудно забыть. Я до сих пор во время дождя с ужасом смотрю на люки и водоотводы — боюсь, что из них может за мной наблюдать Пеннивайз!»
«Мы показали Стивену Кингу раннюю версию фильма, и он ее принял с любовью. Он написал очень милое письмо Энди, твитнул о том, как ему понравилась картина. Для нас это было, конечно, как гора с плеч. Сами понимаете, если бы Стивену Кингу не понравилось или если бы он был разочарован, для нас не было бы смысла работать над фильмом, что уж там — если бы так все обернулось, я бы даже попросил киностудию не выпускать ленту в прокат! Задавать вопросы мы ему не решились, он не хочет слишком сильно вовлекаться в адаптации своих романов, он доверяет создателям фильмов, и, конечно, его карьера говорит сама за себя — неважно, получилась картина хорошей или плохой, на нем это никак не сказывается, так что это было скорее наше желание информировать его о происходящем. Помню, как мы спросили, хочет ли он что-то изменить или добавить, есть ли вопросы к нам, но единственное, что Кинг у нас спросил: «Могу ли я надеть джинсы на премьеру фильма?»
