20 документальных фильмов, которые стоит увидеть хотя бы раз в жизни

Один из главных отечественных фильмов в истории кино и однозначный памятник 1920-м, где каждый режиссер был первопроходцем, экспериментатором и теоретиком. «Киноглаз» Вертова, оператора Михаила Кауфмана и монтажера Елизаветы Свиловой пытается уловить ритм жизни обычного человека раннего СССР — с утопическими надеждами на беспристрастность камеры и силу механического зрения. Пробуждающиеся и торопящиеся, танцующие и работающие жители Киева, Одессы и Москвы складываются в фантастический узор упорядоченного хаоса большого города и, если шире, общества будущего. Практическое пособие по монтажу и созданию ритма в абсолютно немом фильме, «Человек с киноаппаратом» неоднократно озвучивался — лучшие версии принадлежат Майклу Найману и группе The Cinematic Orchestra, совместившей пляски черного и белого с современным джазом, который только подчеркивает всесилие киноглаза.

Биография одного из главных энтузиастов по защите природы Тимоти Тредуэлла, посвятившего жизнь спасению гризли от влияния человека и воспитанию ответственного отношения к окружающей среде. В 2003 году он и его девушка, тоже исследовательница, были убиты медведями во время съемки документальных материалов о подготовке гризли к спячке: именно осенняя охота за питанием делает гризли особенно опасными для человека. Из сотни часов съемок гризли, которых Тредуэлл считал не просто своими братьями меньшими, а друзьями и компаньонами, Херцог смонтировал фильм, включив в него интервью с членами семьи зоолога, другими учеными и местными жителями. Потрясающий саспенс, итог которого всем известен еще в начале фильма, — пример работы Херцога с темой смертельной опасности. Важный для него конфликт веры и инстинкта самосохранения и здесь выходит на передний план: Херцог снимает о человеке, чей энтузиазм превращается в одержимость, а вдохновенный идеализм не выдерживает никакой проверки реальным положением вещей. 

В самом многонациональном нью-йоркском районе Джексон-Хайтс зреют перемены: местные хозяева недвижимости задирают цены и, кажется, скоро через каждую улицу можно будет встретить привычный супермаркет и Starbucks вместо магазинчиков и закусочных. Многообразный, хаотичный, наполненный людьми всех религий и происхождений, Джексон-Хайтс постепенно сдается под натиском глобального капитализма, а американский классик документального кино Фредерик Уайзман за этим наблюдает. Уже 50 лет он регистрирует меняющуюся Америку — без закадрового текста и говорящих голов снимает сложную и непостижимую жизнь вокруг себя: от Университета Беркли до старшеклассников в 60-е. Здесь он обращает внимание на то, как устроены горизонтальные связи и анархическое самоуправляемое сообщество. Муниципальный политик и открытый гей, участник прайда. Курсы вождения и языка для таксистов-иммигрантов. Бабушки, переживающие за местный садик. Участники кружков развития. Уличные музыканты. Собрание обеспокоенных дольщиков. Собрание обеспокоенных нелегалов. В камере Уайзмана всем дают высказаться и всем находится место: так выглядит неуправляемая, вдохновляющая, сложная жизнь вокруг нас, построенная на тысяче маленьких договоренностей.

Часто называемый одним из лучших документальных фильмов в истории, эксперимент 80-х от французской легенды Криса Маркера — кино о природе памяти, свежести впечатления и постоянном внутреннем монологе, сопровождающем путешественника и исследователя. Эссе Маркера отображает несколько географических и эстетических полярностей — технологизированную Японию, коммерческую Америку, стихийную Исландию и все еще дикую Гвинею-Бисау, под виды которых женский голос зачитывает вымышленные письма от ненастоящего оператора фильма со сказочным именем Сандор. «Без солнца» — фильм-дневник, который, как поэзию, бессмысленно пересказывать своими словами: иначе придется подбирать правильные выражения для зернистости пленки, контраста и занесенной вулканическим песком деревни, в которой автор оказывается в начале и конце фильма. Лучшее продолжение Маркера — дневниковые фильмы Йонаса Мекаса, где невидимые ежедневные переживания возвращают послевоенному человеку радость, непосредственность переживания и теплоту невидимого опыта. 

В 60-е было два главных фильма о музыкальных событиях — «Вудсток» и «Монтерей Поп», снятые с разницей в один год. В «Монтерее» (на счету режиссера — фильмы о Бобе Дилане, Джоне Ленноне и Дэвиде Боуи) очевидно, что толпа «лета любви» еще не превратилась в наводнение раздетых людей, одетых по хиппи-моде. «Монтерей Поп» — фестиваль, на который приехали в первую очередь из-за музыки, а уже во вторую — из-за кайфа и природы, регистрирует переход в другое качество и новый масштаб Дженис Джоплин, Рави Шанкара, The Who и Саймона и Гарфанкела. Сидящие на стульях и осторожно танцующие на небольшой площади молодые ребята — в первую очередь, интеллектуалы и продвинутые модники своего времени, купившие билеты на запуск любимой субкультуры в космос. Как это часто бывает с архивными съемками, наблюдать за макияжем и укладками обычных гостей фестиваля едва ли не интереснее, чем за сценическими конвульсиями Таунсенда или гитарой Джими Хендрикса. Вечный, заряжающий и 50 лет спустя и неповторимый фильм из самого сердца интереснейшего времени.

В маленьком британском домике авторы фильма находят пожилую Фриду — девушку, которая работала машинисткой и, будучи еще подростком, стала хранительницей фан-клуба The Beatles. С первого дня, когда группа выступала в ливерпульских подвалах, до распада, когда в студию прислали десятки тысяч фанатских сожалений, Фрида проводила с битлами очень много времени: как невидимая героиня комедий Ричарда Лестера, сопровождая их на звездном пути. «Старая добрая Фрида» — нежный фильм о дружбе, о соседстве звездной жизни и незаурядной жизни и о том, почему мир, включая Фриду, был по уши влюблен в The Beatles. Отличница, тихая мышка и большая душа, 70-летняя Фрида вспоминает свингующие 60-е и смотрит на приключения молодости с дистанции своей ничем не примечательной британской жизни. Бывшая секретарша, которую можно найти на половине снимков группы, рассказывает непосредственную и очень живую историю поколения и супергруппы без нарциссизма и спекуляций.

В конце 80-х Дженни Ливингстон несколько лет наблюдала за субкультурой балрум-танцев, популярных в первую очередь среди бедных и непривилегированных жителей Нью-Йорка: афроамериканцев и латиноамериканцев, преимущественно геев и трансгендеров. Местные конкурсы и закрытые клубы, маргинальные компании и дневные работы — все это осталось в объективе режиссера в виде потрясающих архивов зернистой пленки и беспрецедентным кодом доступа. Ничего настолько же интересного по колориту, яркости персонажей и антропологической точности в музыкальной подпольной документалистике долгое время не было. Пока пара европейцев снова не отправились в Штаты, чтобы встретить знаменитых танцоров, которые изобрели вогинг — то, чем занимались в «Париж горит» и что стало основой эпохального видео Мадонны «Vogue». Большинство из них выросли из контекста балрума и в подтанцовке Мадонны наконец обрели всемирную славу и невероятные гонорары. Документалисты «Прими позу» встречают их через два десятилетия после триумфа, эпидемии СПИДа, мировых турне и хроник красивой жизни. Как часто бывает в таких случаях, встреча однополчан многое говорит о поколении, ушедшем времени, непоправимости и силе личного выбора: две смерти, нищета и всемирная известность, дискриминация и спокойная зрелость — в каждом из героев «Прими позу» отражается десяток возможных сценариев для известного танцора начала 90-х, где делить сцену с Мадонной — или самое начало, или пик жизненного пути. 

Сиксто Родригес — один из многих детройтских музыкантов на американской сцене 60-х — совершенно затерялся в лавине талантов, накрывших Штаты во времена борьбы за гражданские права. Сын трудовых иммигрантов из Мексики и шестой ребенок у родителей, Родригес выпустил несколько альбомов, так никогда и не прославившись. Зато его пластинки стали невероятно важными для Южной Африки, переживающей эпоху сопротивления апартеиду, — альбомы Родригеса были у каждого активного и сознательного молодого человека вне зависимости от цвета кожи. В середине 90-х растворившегося в неизвестности музыканта пытаются найти, чтобы пригласить его в ЮАР в качестве почетного гостя, а заодно перезапустить карьеру, которая не случилась в свое время. Фильм Малика Бенджеллула, снятый на последние деньги и голом энтузиазме, — потрясающий аргумент о роли человека в истории: ничего не подозревавший Родригес внес вклад в совершенно чужое для него сообщество и стал символом больших перемен на другом конце света. Главный герой много лет спустя с историями разбитой мечты, случайных подработок и маргинальной зрелости — настоящий самородок и доказательство того, как музыке по силам менять мнения и жизни других. 

Исчезнувший из родительского дома в Америке Николас Барклей объявляется на другом конце света и делает звонок в полицию: он заявляет, что его похитила группа солдат и обманом перевезла в Европу. Следователи привозят ребенка к его родителям: ребенок выше на несколько сантиметров, старше на несколько лет, говорит с акцентом и имеет от природы темные волосы, тогда как Николас был русым. Друзья не узнают Николаса, зато его родители с радостью принимают его в семью, никак не реагируя на многолетнюю околокриминальную историю Фредерика Бурдена — взрослого парня, несколько раз выдававшего себя за других детей. Что заставляло окружающих верить ему? Были ли это безутешные родители, потерявшие адекватный взгляд на мир, или преступники, желающие замять прошлое? Как французский преступник втерся в доверие к ФБР и располагал к себе во время допросов? Документальный триллер объясняет природу криминального таланта и человеческого желания заблуждаться на примере страшной истории исчезновения. Сразу после «Самозванца» к просмотру показаны «Тайны миллиардера» — еще один захватывающий детективный сериал о жизни не самой прозрачной американской семьи.

«Документалистика воображения», как назвал свою дилогию сам режиссер, появилась на основе событий полувековой давности: после военного переворота в Индонезии дельцов с черного рынка повысили до командиров отрядов смерти. Они отвечали за зачистки несогласных во времена гражданской войны в стране. Спустя 50 лет ультраправую партию возглавляет один из палачей режима Анвар, известный своими коррупционными махинациями и сложными отношениями со сподвижниками, где террор и сарказм соседствуют в беседе и поведении. Режиссер наблюдает за Анваром, вспоминает историю его преступлений, а затем просит поучаствовать в воссоздании массовых казней в стилистике жанрового кино, которое главный герой так любит, — в первую очередь, вестернов и мюзиклов. «Взгляд тишины» продолжает повествование, начатое леденящим кровь материалом «Акта убийства»: родственники жертв массовых зачисток, живущие в том же политическом и географическом пространстве, вызывают на разговор палачей и пытаются узнать их мнение о прошлых событиях из сегодняшнего дня. Страшный фильм о природе насилия, из-за которого теряешь веру в людей, но приобретаешь веру в кино как в способ рассказать о неописуемом.

Классик американской документалистики снял десятки серьезных историй — «Таблоид» его самая огненная и легкомысленная. Моррис берется за безумный случай похищения из 70-х, чтобы рассказать о том, как подогретая криминальная история меняет медийные правила игры, вводит новые приемы в желтой прессе и сдвигает акценты на одних и тех же фактах. Молодая американка и бывшая королева красоты в 1977 году похищает мормона Кирка Андерсона — по его словам, с лестницы церковного входа — и увозит в Великобританию, где насилует несколько дней. За похищением следует не только полиция, но и соперничающие британские и американские газеты в стремлении рассказать свою версию истории. Вместе с интервью участников событий, издателей и медийных консультантов «Таблоид» сочится дурацкими заголовками и клише, которыми сопровождают в газетах жареные истории. Похищение и приключение, королева красоты и мормон, изнасилование и жесткий секс, секта и нервный срыв, Америка и Великобритания меняются местами в газетных вырезках: жонглирование словами скрывает или обнажает подробности сумасбродного детективного сюжета из реальной жизни.

Байопик одной из основательниц девичьего панк-движения Riot Grrrl Кэтлин Ханны — история, что называется, больше чем жизнь. Родившаяся в стандартной американской семье в Портленде, где все указывали ей, что делать, Кэтлин, будучи тинейджером, собрала группу, стала выступать на сцене и дала панк-року долгожданную женскую фигуру — буйную, сильную, творческую и совершенно бескомпромиссную. Шли годы, подпольные зины сменились афишами больших турне, электрогитары — синтезаторами, группа Bikini Kill — проектом Le Tigre. За это время Кэтлин успела несколько раз перезапустить свою карьеру, выйти замуж и серьезно заболеть. «Панк-певица» — фильм о музыке как образе жизни. А еще о феминистской волне в современной культуре, у которой есть десятки великих героинь с их нерасказанными историями. Документальный фильм Андерсон объясняет, из каких черт личности берется панк, какую дорогу прошло движение за равноправие в западном обществе и как Кэтлин Ханне и ее соратницам удалось изменить взгляд следующих поколений на самих себя.

Режиссер Эндрю Джареки начал снимать фильм об известном американском клоуне Дэвиде Фридмане, когда наткнулся на замятую родственниками историю об обвинениях в сексуальных домогательствах: на скамье подсудимых тогда очутились Фридман-старший и один из его сыновей. «Захват Фридманов» — взгляд на ничем не примечательную семью преподавателя информатики, его брата, жену и нескольких детей: через воспоминания свидетелей, семейную хронику и публичное освещение судебного разбирательства о педофилии и домогательствах в отношении детей. Что такое публичный образ преступника, насколько повторяющимся был мотив сексуальных домогательств в семье Фридман, как работала иерархия внутри и как отец и сын выбирали собственных жертв? Джареки анализирует образы Фридманов в медиа и ближнем круге и пытается найти грань между пережитой травмой и нанесенным ущербом, а еще ищет приметы преступления в беззаботных семейных пленках.

Классик французской «новой волны» Аньес Варда на восьмом десятке жизни берется за исследование старинной французской культуры собирателей. Эти люди после сельскохозяйственной уборки урожая идут на поля, виноградники и фермы, чтобы собрать остатки руками: для их деятельности даже существуют специальные французские законы. Фильм о бережном отношении к природе и ее дарам оборачивается потрясающим антропологическим исследованием: Варда очень внимательно вглядывается в лица своих героев. Кто-то занимается этим от нужды, кто-то по политическим убеждениям. Кто-то не видит ничего стыдного в своем занятии, кто-то грезит о лучшей жизни. Аньес Варда собирает чужие портреты так же бережно, как ее герои складывают в корзины картофелины, пшеницу и устрицы. Осознанная и ответственная бедность, трепетное отношение к земле и местной культуре, теория малых дел в действии — фильм Варда был принят зрителями по всему миру и сопровождался шквалом одобрения от критиков и зрителей. Вторая часть — продолжение этой же истории два года спустя с теми же героями — дополняет первый взгляд режиссера на проблему изобилия, недостатка и недремлющих собирателей крошек и мелочей.

Исчерпывающее дополнение историческому сериалу «Американская история преступлений», в драматическом ключе рассказывающее историю важнейшего судебного процесса в Штатах, когда чернокожий спортсмен и актер остался безнаказанным после убийства жены. В отличие от сериальной реконструкции «О.Джей: Сделано в Америке» работает с хроникой и контекстом, подробно обрисовывая ситуацию, в которой было так трудно вынести справедливый приговор, а на присяжных оказывалось беспрецедентное давление. Многолетние злоупотребления белых полицейских против предположительных нарушителей-афроамериканцев, соперничество телеканалов за рейтинги, судебные неурядицы, портреты заседающих в суде и поведение защиты объяснены через комментарии и архивную съемку. Рубеж 80-х и 90-х дан в комментариях участников событий, которые помнят, как на их глазах обвиняемый в убийстве получил беспрецедентную народную поддержку. Американские издания назвали фильм лучшим высказыванием о расе, классе и гендере — и они совершенно правы: «Сделано в Америке» объясняет механизмы дискриминации и предрассудки, преодолевая которые, общественное мнение встало на сторону убийцы.

Известный иранский режиссер Джафар Панахи находился под домашним арестом и государственным запретом снимать кино или каким-то образом комментировать политическую ситуацию в Иране. По сути запертый в своем доме, Панахи начинает документировать свою жизнь, разговоры с другом и коллегой, зачитывает сценарий фильма, который ему запретили снять, и делает интервью со случайным очевидцем. «Это не фильм», — твердит он как заклинание, прекрасно понимая, что с иранским обществом делает цензура. Фильм, по слухам, приехавший на Каннский фестиваль на флешке в праздничном торте из Тегерана, не просто глобальный жест режиссерской свободы и достоинства в тираническом режиме. Снятый в традициях размытия в иранском кино художественного и документального, «Это не фильм» играет с массовыми зрительскими представлениями о кино как большом студийном процессе, где актеры заучивают страницы вымышленного текста, а режиссер оперирует CGI. Фильм Панахи — это политический шаг, для которого не нужно ничего, кроме воли автора и простейшего способа регистрации: жизнь преподносит такой сложный материал для обработки, что выдумке в кино просто нечего делать.

Любимая собака Лори Андерсон Лолабелл умирает — и известнейшая художница и музыкант из Америки посвящает ей фильм. На самом деле это поэтическое эссе о смерти и неминуемости угасания. О том, как принять возраст и преодолеть человеческую тягу к привязанности. О том, как справиться с огромными личными страхами и коллективной паранойей, принять близких и соединиться с вечностью через природу, стихи и дыхание любимого существа. «Собачье сердце» — один из самых щемящих из бессюжетных фильмов о бренности и потере: Лори Андерсон рассказывает здесь и о роли Лолабелл в качестве компаньона, и о своих обязательствах по отношению к тем, кто ее окружает. Визуальное воплощение восточной философии, фильм считывается как бережно рассказанная притча без интонации проповедника, мягко скользит по опыту зрителя и дает сотни узнаваемых аналогий для каждого живого и дышащего существа. Один из визуальных примеров дзена и интимная исповедь о смысле жизни одновременно.

Один из самых сильных отечественных фильмов XXI века был снят ненарочно. Известный кинокритик и главный редактор петербургского издания «Сеанс» Любовь Аркус нашла мальчика из бедной семьи Антона Харитонова по тексту его авторства «Люди» — как выяснилось, меланхоличное стихотворение в прозе написал подросток с аутизмом из панельного дома в Купчино. Мать Антона, умирающая от рака, больше всего волнуется, что ее сын будет жить в психиатрической больнице после ее смерти и никто о нем не позаботится. Решая изменить судьбу Антона, Аркус неожиданно для себя впускает постороннего человека в свою жизнь, открывая условия и стигму, с которой живет огромное количество людей с аутизмом в России. Фильм стал началом благотворительной кампании, а потом и фонда; об аутизме на русском языке наконец начали говорить для широкой аудитории и без обвинительной риторики. Трудный и очень поэтический, это чуткий фильм о внезапном столкновении с неудобным и спрятанным, которое навсегда меняет твою жизнь и больше не дает возможности смотреть на собственные привилегии прежним взглядом.

На Каннском кинофестивале в 1982 году Вим Вендерс снял отдельный номер, поставил туда телевизор, воплощавший на тот момент главную угрозу современному кино, и по очереди пригласил на интервью великих современников. Вопрос — какое будущее ждет кино в век телевидения? Каждый верен себе и личной эпохе, в которой в тот момент находится: взлету, падению, разочарованию и усталости. Райнер Вернер Фассбиндер курит и выступает против сенсационного кино, Жан-Люк Годар деконструирует и читает очередной манифест, Вернер Херцог снимает ботинки, Пол Моррисси читает с листа о кино как умирающем искусстве, Монте Хеллман рассказывает о двухстах фильмах, которые записывает и никогда не смотрит. Короткий, меньше 50 минут, фильм Вендерса — важнейший исторический документ и одновременно простой и понятный блиц-опрос великих о том, что для них кино, собственный образ и публичное заявление. Для кого-то тронная речь, для другого — ироничный комментарий, этот фильм — демонстрация авторского присутствия в кинематографе и того, что каждый фильм — всегда результат воли и осознанности, а не апатии и нерешительности.

Пример телевизионной документалистики с безграничным бюджетом и фантастическим доступом. Восемь эпизодов «Планеты людей» появились на свет усилиями тысячи человек — от операторов до продюсеров и локальных помощников. Каждая серия под названием «Океаны» или «Горы» — пристальный взгляд на несколько разбросанных друг от друга в тысяче километров сообществ, чаще всего спрятанных от глаз обычного человека. Общины, живущие первобытным укладом, и дети, охотящиеся на насекомых. Жители деревень на вершинах деревьев и степные пастухи. Пение кочевников и быт речных народов. «Планета людей» похожа на все великие антропологические и географические фильмы и превосходит их все в десятки раз: никогда еще союз человека и природы не выглядел таким впечатляющим и многообразным. Здесь проводится четкая грань между туристическим развлекательным кино и научным исследованием, на которое брошены силы лучших. И ни один другой фильм не заставит задуматься об экологии и современном образе жизни в больших городах, как истории серферов и полярников, живущих в другом измерении.

Узнать еще больше о мире кино можно на специальном сайте «Афиши» и Mastercard. Также на сайте можно следить за скидками и спецпредложениями для любителей кино — например, оплачивая билеты картой Mastercard, вы получите скидку 10% на билеты в кинотеатры сети «Формула Кино» и «Кронверк Синема» и скидку 15% в кинотеатре «Пионер».