Жан-Люк Годар который год отказывается приехать на Каннский кинофестиваль. Примерно полвека назад сорвавший фестиваль, назвав его оплотом буржуазии, 87-летний Годар и по сей день придерживается своих революционных взглядов. Дирекция же Каннского кинофестиваля, в свою очередь, издевается над Годаром, ставя фильм самого знаменитого и заслуженного соотечественника в конкурс наряду с такими молодыми режиссерами, как Ксавье Долан или Аличе Рорвакер.
Между тем никто иной, кроме Годара, так хорошо сейчас не чувствует время, выпуская одну за другой экспериментальные картины. «Книга образа» — полностью монтажное кино (как, например, фильмы шведского режиссера Йерана Хуго Ульссона или ирландца Марка Казнса). В нем нет актеров, нет сюжета. «Как будет выглядеть пресс-конференция Годара, если сам он не приедет, а актеров у него нет?» — недоумевали кинокритики в Каннах. А у Годара просто не было обычной пресс-конференции в привычном понимании этого слова. Он поговорил с журналистами по FaceTime.
«Книгу образа» невозможно пересказать. Фильм разделен на несколько глав и начинается как оммаж его собственной «Истории кино». Годар смонтировал кадры из любимых фильмов, которые порою длятся секунды, а порой представляют собой законченный фрагмент (как момент из «Джонни Гитары», любимого Годаром Николаса Рея). В нем есть также кадры из «Сицилии!» Жан-Мари Штрауба и Даниеля Юйе и из «Орфея» Кокто, есть и Довженко, и Бунюэль, и Эйзенштейн. Много сцен посвящены насилию или последним мгновениям перед его совершением. Поэтому, когда появляется длинный эпизод, посвященный арабскому миру, смонтированный из ютьюб-роликов, становится понятно, что Годар говорит о современности и войне. А все до увиденного — это лишь длинная присказка. «Книга образов» посвящена образам во время войны. Однажды в бессвязный нарратив даже врывается голос Владимира Высоцкого со словами «Идет охота на волков». Образы дополняются закадровым бормотанием, а также многочисленными цитатами.
Например, как и в предыдущей своей работе, «Прощай, речь», Годар снова цитирует эссе швейцарского писателя Дени де Ружмона «Думать руками». Руки — связующее звено в этом фильме, в котором пять (словно пальцев на руке) глав: 1) «Ремейки», 2) «Вечера Санкт-Петербурга», 3) «Эти цветы между рельсами в путаном ветре путешествий», 4) «Дух законов», 5) «Центральный регион». Годар говорит и словами Рильке, и Монтескье, а также заимствует название пятой главы из великого фильма режиссера-экспериментатора и художника Майкла Сноу. Эта часть самая длинная и дает ответ на вопрос, могут ли арабы говорить. В «Книге образа» нет назидательной интонации, нет поучения, а только чистый эксперимент и игра со зрителем. Примерно за пятнадцать минут до конца фильма Годар делает ложный финал: пускает титры, за которыми просто невозможно угнаться (так быстро они мелькают). Зрители встают и аплодируют. Но это еще не конец! Самые неторопливые могут дождаться истинного финала, в котором Годар закрепляет пройденный материал — повторяет нарезку кадров из первой части.
Больше всего новый фильм Годара похож на аттракцион Гая Маддина — видеоинсталляцию, которую можно было видеть полтора года назад на фестивале «Послание к человеку» в Санкт-Петербурге. В ней сам зритель, касаясь экрана, выбирает фрагменты из различных фильмов, составляя свой собственный фильм. Нельзя не вспомнить киноальманах середины 2000-х «У каждого свое кино».
Вообще же, принято считать, что Годар отказался от традиционного киноязыка, сняв свой фильм «Социализм» в 2010 году. В нем смешались ютьюбовские мяукающие котята и обличение капитализма. На самом деле, Годар перестал быть воплощением французской «новой волны» и начал тяготеть к экспериментам уже в 70-е прошлого века.
Так, например, в 1971 году он снял очень странный рекламный ролик для бренда афтершейва «Шик». В ролике снялась Жюльет Берто, которая ссорится со своим партнером в то время, как на заднем плане по телевизору показывают новостной сюжет о Палестине. В этом типичный Годар, снявший новаторскую рекламу в самый разгар своего марксистского периода (на самом деле, в течение своей карьеры Годар сделал несколько рекламных роликов, в том числе для джинсов, сигарет и электроники). Фильм «Номер два» (1975) тоже был предвестником будущего поворота Годара к экспериментальному кино. Нарратив в картине разделен на полиэкран, что является как бы догадкой о том, как мы будем использовать медиа в будущем. Документальный фильм «Сценарий фильма «Страсть» (1982) был первой работой, в которой Годар рефлексировал на тему создания кино. Тогда он раз и навсегда определил, что процесс создания кино важнее, чем результат.
Также он пытается ответить на вопрос, что такое кино в эпоху технократии. «История кино» (1988–1998) — возможно, величайшее достижение Годара, его взгляд на историю кино, структурированный в виде четырех телевизионных эпизодов. Это фильм о подавляющей силе изображения, ключом к которому является новаторское использование сопоставления, при этом кадры современных преступлений накладываются на ключевые кинематографические произведения, меняя смысл обоих. Годар побуждает аудиторию рассматривать каноны в свете бурно развивающейся истории века и наоборот. В основе фильма лежит идея о том, что кино было для Годара чем‑то вроде неудавшейся революции.
«ЖЛГ/ЖЛГ — автопортрет декабря» (1995) закрепляет мнение Годара о том, что в экспериментальном фильме должен присутствовать сам режиссер. И хотя в «Книге образа» мы слышим только его голос, ощущение присутствия самого Годара не покидает ни на минуту. В «Прощай, речь» (2014) ни одна сцена не является непрерывной; Годар постоянно меняет перспективы, накладывая кадры друг на друга и используя 3D, чего не позволял себе до этого ни один артхаусный режиссер. Здесь Годар окончательно попрощался с языком. Но что мешало его героям говорить и понимать? Как утверждает сам Годар, государство, которое получило абсолютную власть над человеком, ни за что эту власть не отдаст. Люди живут в состоянии перманентной войны — войны общества и государства. И этот лейтмотив продолжается и в «Книге образа».
Странно, когда люди говорят, что не понимают позднего Годара. Поздний Годар — это все то, что существует в голове каждого человека и выливается на экран в виде образов и обрывков слов. «Слова — это не язык», — вновь и вновь повторяет Годар уже много лет подряд. Образы же — самое опасное оружие диктаторов. «Внутренний опыт запрещен обществом в целом и зрелищем в частности». Почему зрелище запрещает внутренний опыт? Потому что зрелище, по Годару, тоже форма насилия: «Вы говорили об убийстве. То, что они называют образами, становится убийцей настоящего». Слово, образ, любая форма реальности второго порядка убивает первичную реальность. Поэтому все, что происходит на экране в «Книге образа», — это война, война между человеком и реальностью.
