Их было двое: живущий с бабушкой то ли музыкант, то ли бездельник Саша (Филипп Авдеев) и более суровый Петя (Александр Кузнецов). Оба из неполноценных семей: Сашина мама (Александра Ребенок) после пропажи отца медитирует в Камбодже, а Петин отец (Алексей Агранович) давно ушел из семьи. Тема безотцовщины еще не раз всплывет в фильме, но в качестве основной метафоры разъедающего внутреннего чувства пустоты в кадре будет плавать кислота. Заглавная субстанция сначала проникает в жизнь двух приятелей в качестве наркотика — их знакомый (Петр Скворцов) в кислотном угаре совершает самоубийство. После столкновения со столь бессмысленным поступком главных героев начинает еще больше колбасить по поводу бессмысленности своей жизни, и дело дойдет до реальной серной кислоты.
От артиста Горчилина, обыкновенно играющего у Кирилла Серебренникова провокационных персонажей и в театре, и в кино (гей в «Ученике», панк в «Лете»), ждали какого-то взрывоопасного дебюта, но мало кто догадывался, что он окажется настолько собранным и неподдельным режиссером. Фильм нигде не провисает, к тому же отлично смонтирован. Живой режиссерский контакт с актерами ощущается даже на интуитивном уровне. Филипп Авдеев сыграл свою лучшую роль — даже лучше, чем в «Классе коррекции». Александр Кузнецов уже после роли Куницы в «Скифе» и скептика в «Лете» тянет на нового секс-символа поколения «Гоголь-центра». Все это уверенно снято оператором Ксенией Середой.
Те, кто ждет от «Кислоты» дикого нонконформизма, свое получат, но в правильных дозах. Даже тут Горчилин проявил какую-то совсем не свойственную дебютантам сдержанность, пользуясь вызывающими темами так, чтобы не соответствовать ожиданиям. Тем не менее фильму, который начинается почти как бытовая версия «Экстаза» Гаспара Ноэ, а заканчивается самой странной саспенс-сценой в церкви в истории нового русского кино (даром что в роли церковного служки появляется Сергей Походаев из «Левиафана»), есть что показать. Известно, что артисты «Гоголь-центра» одни из немногих российских профессионалов, которые умеют использовать свое тело как актерский инструмент, не стесняются его обнажать. Поэтому сцены секса сняты тут налегке, органично, без оглядки на «как надо» и «как не надо». Насчет возраста сексуального согласия тут тоже есть отдельный пунктик.
Кстати, о возрасте: почти вся съемочная группа — младше 30 лет. Границы между героями и создателями фильма фактически отсутствует. Они рассказывают про свое поколение. Они находят свои образы, пускают в кадр свои страхи, свой быт, свои квартиры. Только лишь продюсеры Сабина Еремеева и Нателла Крапивина из поколения постарше, поэтому встает вопрос, насколько им приходилось выполнять роль мамочек на проекте, чтобы держать ребят в уздечке. Но учитывая, что фильм начинается с заявления, что главный герой недвусмысленно избавился от уздечки (сделал обрезание), а заканчивается посвящением «мамам и папам», истина где-то посередине.
Для Горчилина тема безотцовщины тоже не взята с потолка, как бы он ни отнекивался, что ему не нужно рефлексировать о том, что он сам рос без отца. Но искусство на то и искусство, что оно работает с внутренними загонами, даже если ты себе в этом не отдаешь отчета. Очевидно, что перед нами аккуратно упакованный в форму фильм-самоанализ с признанием слабостей, нерешительности и кризиса мужественности и бесконечным, почти неосознанным поиском отцовской фигуры. Найти прочный резервуар для этой лужи кислоты. Драма главных героев как раз и заключается в том, что они постоянно хотят вырваться, проверить себя на прочность, нарушить границы дозволенного, но одновременно наткнуться на кого-то или что-то по-настоящему сильное, отеческое, против чего они сами протестуют. Только после того как герои признаются себе в этом, смогут обрести свой собственный голос. Это фактически богоискательский и богоборческий опыт (неслучайно развязка происходит в церкви): дойти до края, чтобы услышать вместо «Хочешь прыгать — прыгай» риторическое и по-взрослому режущее слух «Что мы можем дать миру кроме зарядки от айфона?»
Фильм выйдет в российский прокат 4 октября 2018 года.
