«Нас остановит только светофор»: репортаж с митинга против пенсионной реформы в Москве

Около часа дня Пушкинская площадь почти пустует: кроме редких прохожих, на площади памятник «нашего всего» и одинокие ограждения вдоль дороги. Полиции не больше, чем обычно, — как в любой другой день в центре города. Через час она появится будто из ниоткуда, а через два начнет цепью идти на людей.

Осмотревшись, замечаю двух парней с пластиковыми древками. На вид лет по 15–16. Стоят, что-то обсуждают, смеются. Мимо них проходят двое полицейских. Подхожу к парням. Действительно: одному 15, другому 17. Спрашиваю, на митинг ли они пришли, — отвечают, что да. Полицейские проходят мимо нас в обратную сторону, будто стараясь подслушать наш разговор. Узнаю, зачем парни пришли на Пушкинскую площадь.

— Государство крадет у нас деньги. Мы выступаем против этого.

Полицейские сразу же подошли.

— Покажите документы, — просит младший лейтенант у парней. Оба лезут в рюкзаки и достают документы.

— Вы же не представились, — говорю. Он представляется. Один из парней встрепенулся, положил паспорт обратно в рюкзак и попросил полицейского показать удостоверение. Тот вежливо достал удостоверение и вновь попросил у парней документы. Посмотрев паспорта, сотрудники полиции ушли.

Продолжаем разговор. Оказывается, парни уже ходили на митинги и пришли на этот, потому что их возмущает, что их родителям придется больше работать ради крошечной пенсии; что они, по сути, не получат все те деньги, которые сейчас отдают в Пенсионный фонд.

— Почему мама не пришла? — спрашиваю.

— Боится. Что я здесь, она знает. Относится к этому отрицательно. Сказала, что если меня задержат, могу домой не возвращаться.

Возвращаются полицейские.

— Такой вопрос: а палки вам зачем? — спрашивает младший лейтенант.

— Просто древко, — отвечает один.

— Мы опираемся на них, ноги болят, — отшучивается второй.

— Ясно, — младший лейтенант замолкает секунд на пять, смотрит вокруг. — Можно рюкзаки ваши проверить?

Рядом с нами собрались человек семь. Кто-то настаивает, что досмотр должен происходить с понятыми, но полицейский поясняет, что понятые нужны только при обыске.

Парни достают флаги Либертарианской партии. Не спросив, что это за флаги, полицейские уходят.

— Я не представляю, как мое будущее сложится в этой стране. Я вышел сюда потому, что меня в целом не устраивает власть, — объясняет тот, кто помладше.

Наш разговор прерывает третий полицейский. Подойдя, представился. Спросил, что за символика у парней с собой, — и вынес предупреждение.

— И что будет, если они наденут флаг на древко? — спрашивает кто-то из толпы.

Полицейский спокойно отвечает:

— Сами знаете, что будет.

Спустя час, когда на площади собралось около тысячи человек, по толпе пронеслось: «Жириновский пришел».

Владимир Вольфович весь в белом, с ковбойским галстуком, вместе с телохранителями шел по площади. Его окружили протестующие и журналисты, политик остановился и стал отвечать на вопросы.

— Зачем вы пришли сюда? — кричат из толпы.

— Не первый раз прихожу на митинги, — поясняет политик. — Я люблю молодежь, она меня любит. Они же здесь против пенсионной реформы — мы тоже против!

— Нам не нужен такой закон! — продолжает галдеть толпа.

— А мы за него и не голосуем, — парирует лидер ЛДПР. — На Украине свергли кровавый режим коррупционный, и мы выступаем в защиту русского мира — от Камчатки до Кишинева, — внезапно заявляет Жириновский.

— Не надо нас стравливать, чтобы мы убивали друг друга! — ведется кто-то из толпы на слова политика.

— Стравливает Киев и Америка! А в пенсионной реформе виноваты коммунисты. Они всегда платили маленькие пенсии. Моя мама получала в переводе на нынешние деньги чуть больше пяти тысяч рублей.

В это время толпа начинает скандировать: «Клоун, клоун!», причем так громко, что Жириновского почти не слышно. Но он, как человек опытный, не обращает на это внимания и продолжает ругать коммунистов.

— Они хотели показать западному миру, что в России самый низкий пенсионный возраст! Они задерживали его повышение!

Мужчина рядом начинает смеяться и шутит, что Жириновский пользовался справочником рандомных фраз, готовясь к этому митингу.

— Вот молодой депутат, — Владимир Вольфович выводит из-за спины Василия Власова, самого молодого депутата Госдумы — ему 23 года. — По новому закону ему работать еще 42 года. Мы считаем, что правильно, если он сам будет решать, сколько откладывать на пенсию. Придет в бухгалтерию и скажет: «В этом месяце откладываю пять процентов зарплаты». В следующем месяце — семь процентов или два, в общем, сколько захочет. Граждане сами должны решать. Тогда, выходя на пенсию, человек может сказать: «Моя пенсия». Я это предлагал еще в 2002 году.

Вопрос от журналиста:

— Как вы относитесь к тому, что митинг несанкционированный?

— Мы за то, чтобы все разрешали. И здесь, на Пушкинской, и на проспекте Сахарова, — отвечает Жириновский. А потом вновь про коммунистов. — Мы сто раз говорили, что 282-ю статью нужно убрать. Кто ее внес?

— Путинский НОД! — голос из толпы.

— Коммунисты! В интернете почитай! — повышает голос Жириновский.

— Владимир Вольфович, какой вы видите выход из ситуации? Здесь нужно силовое вмешательство, — кричит мужчина из толпы.

— Исключается! Всем тогда тюрьма!

— Но нас не слышат! — продолжает мужчина.

— Еще раз: пойдете силовым методом — будете в тюрьме сидеть и умрете там все. Жить надо, а вы!..

Я пробился к Жириновскому максимально близко, просунул под мышку телохранителю диктофон и спросил:

— Владимир Вольфович, если вы близки к народу, зачем вам столько телохранителей?

— Чтобы нормально пройти. А то меня бы сдавили тут, я бы локтями толкался, и все написали бы, что Жириновский локтями толкается. Только для этого! Чтобы пройти. Кто к вам еще пришел? Коммунисты пришли? Только из ЛДПР пришли!

Под вновь возникшие крики «Клоун, клоун!» Жириновский говорит, что ему без разницы, кто организовал митинг, — пусть кто хочет, тот и организовывает. Кто-то кричит Жириновскому, чтобы он «пошел вон».

— Ты орал «Пошел вон»? Иди сюда! Трусливый гаденыш!

Жириновский бросается на человека. Оба падают на землю.

Спрашиваю у стоящего рядом парня, что он думает по поводу лидера ЛДПР — зачем он пришел на митинг? Парень отвечает, что это похоже на показушную демократию, и потом, почему бы не попиариться на халяву — ведь все напишут, что Жириновский был на митинге.

— Идите сюда, сфотографируемся для интернета! — созывает всех Владимир Вольфович и в окружении телохранителей поднимается по лестнице к памятнику Пушкина. Некоторые протестующие поднимаются за ним.

— Я здесь потому, что волнуюсь за будущее детей и внуков. Сама уже давно на пенсии, — говорит женщина, глядя на то, как парни залезают на фонарь. — Понимаете, сейчас работу тяжело найти. У меня внук — экономист. Ему 28 лет. Он безработный. А что будет в его предпенсионный возраст? Кому он будет нужен?

Среди протестующих это распространенный взгляд на проблему. Еще много тех, кто вообще просто хотел бы дожить до пенсии.

— У нас государство ведь социальное, — продолжает женщина. — В Конституции, в статье 7, написано: «Россия — социальное государство, в котором все направлено на достойное и свободное развитие человека». Сейчас Путин принял Земельный кодекс, по которому иностранцы и россияне имеют равные права на приобретение земли. Это жизненно важный закон, но он был принят без проведения референдума.

— Правильно понимаю, что вы пришли сюда не столько из-за пенсионной реформы, сколько в целом из-за ситуации в стране? — спрашиваю я.

— Абсолютно верно.

Половина третьего. На Пушкинской уже около трех тысяч человек. Подхожу к еще одной женщине в годах. Она объясняет свое присутствие просто: не могла не прийти.

— Это ведь даже не реформа, — объясняет женщина грустным голосом. — Просто власти спасают свое положение. Они в жуткой яме, они на грани, поэтому собирают деньги всякими идиотскими способами. Я не могу больше наблюдать, как такой прекрасной страной управляют мерзавцы, — вот почему я здесь, почему не могла не прийти. Скажите, как президент может быть кагэбэшником? У меня с КГБ отношения очень специфические. Мои родственники были репрессированы, причем очень жестоко. Президент не может быть кагэбэшником.

Женщину перебивает мужчина с пронзительным нахмуренным взглядом.

— Никакой он не кагэбэшник, обычный ставленник Запада, вышедший из-под контроля, как Порошенко. Следил за общаком, а потом решил его в свои руки прибрать.

Благодарю за уделенное мне время, ищу следующего собеседника, но отвлекаюсь на воодушевленное скандирование лозунгов.

Люди завелись и после первого лозунга сразу выдали второй.

Отхожу в сторону, где у фонтана сидят люди. Обращаюсь к одному из мужчин:

— Почему вы пришли на митинг? Вас беспокоит пенсионная реформа?

— Меня беспокоит происходящее в стране, — отвечает он. — И власть, которая так относится к своему народу. Вот эти ребята, — мужчина показывает на полицейских, — которых я не могу назвать своим народом. Жаль, что людей собралось так мало. Возможно, из-за того, что Навального закрыли. Если бы было людей больше, я бы тоже стоял у памятника и кричал что-то, даже плакат взял бы с собой.

Пробираюсь сквозь толпу, замечаю мальчика с плакатом из штаба Навального.

— Я активист Навального, — говорит мальчик. Ему 12 лет. — Пришел поддержать… как сказать… поддержать движение Навального, его взгляды. Я уверен, что они правильные.

— А есть ли что-то, что тебя беспокоит в России?

— Меня беспокоит пенсионная реформа и вообще вся власть.

— Чем тебя волнует пенсионная реформа?

— Тем, что это не очень хорошо.

— Ты волнуешься за свою пенсию или, может, за пенсию своих родителей?

— Я волнуюсь за Россию.

Следующие люди, с которыми я говорил, как и предыдущие, объясняли свое присутствие не столько возмущением от повышения пенсионного возраста, сколько в целом возмущением от действий властей. Все опрошенные говорили приблизительно одно и то же: о том, что Путин вор и негодяй, о коррупции, о несоблюдении Конституции и о необходимости отстаивать свои права.

Тем временем сотрудники полиции встали в цепочку и начали оттеснять людей от дороги. Протестующие быстро отреагировали, стали скандировать «Полицейские мешают проходу граждан», а потом перешли к более животрепещущей теме — «России без Путина».

Рядом с пешеходным переходом к зданию газеты «Известия» на Пушкинской площади стоят скамейки. На одной из них сидела женщина с георгиевской лентой на груди. Я спросил, что заставило ее прийти в этот солнечный день сюда, а не в парк.

— Я вышла против Навального, — ответила женщина. — У меня даже есть плакат против него и в поддержку полиции. Навальный продвигает педерастию в России, педопарады, педосвадьбы, проституцию. У нас есть наркоманы — что, тоже пусть будут? А педофилы? Я категорически против навальновщины.

— Многие люди на митинге не поддерживают Навального, они выступают просто против власти, — говорю я.

— Это очень отрадно. К действующей власти я тоже отношусь не очень хорошо, но поменять Путина не на кого. Будет только хуже. Сейчас меня дико возмущает ювенальщина. Как ни пытались мы этому противостоять, у нас ничего не вышло. Теперь каждый год рушатся тысячи семей. Ювенальный фашизм просто рушит семьи, понимаете! И Путин, к сожалению, не может за всем уследить. Ему власть не принадлежит на сто процентов, как и ни в одной стране власть вполне не принадлежит президенту. Над Путиным стоят диаспоры кавказские, закавказские и азиатские плюс кланы региональные, плюс наша олигархия, плюс федеральные чиновники, плюс мировой олигархат, если, конечно, кто-то понимает что-то в глобальной политике.

— А как вы относитесь к митингу против повышения пенсионного возраста? Если рассматривать его отдельно от личности Навального.

— Пенсионную реформу раздувают либералы у власти. Так называемые сислибы (системные либералы. — Прим. ред.). Я категорически против этой реформы. Мужики и так не доживают до пенсии. Пройдешь по кладбищу — по 50 лет мужикам было, когда умерли. И работы как таковой нет. Я возмущена очень. Но без Путина будет только хуже. Я не вижу других лидеров. Кто? Собчачка? Знаем, кто она такое.

В разговор вмешивается другая женщина, сидящая рядом:

— Ну и что, вот так сидеть 20 лет без изменений?

Противница Навального обходит вопрос стороной и неожиданно выпаливает:

— Сталин сколько находился у власти? Всю ее полноту он получил в 37–38 годах. Такой же сценарий сейчас возможен и у Путина.

Задаю вопрос, который тревожил с самого начала беседы:

— Вам близка философия НОД?

— Я состояла несколько лет в рядах НОД, сейчас я в SERB. Вообще, я советская, до мозга костей пропитавшаяся русским национализмом.

Из-за противоречивой информации я впал в ступор и поспешил попрощаться. В голове созрел вопрос, который было просто необходимо задать. Я довольно долго ходил среди протестующих, интуитивно определяя, к какому человеку обратиться. Мои поиски сбили парни, певшие про Ельцина.

Дойдя до фонтанов, я заметил группу людей, которая о чем-то оживленно говорила. Пришлось перебить их.

— В провластных СМИ часто говорят: «Вы что, хотите как на Украине?» Этот вопрос всегда подразумевает нечто совершенно ужасное. Как бы вы ответили на этот вопрос?

Один из парней предлагает мне сесть рядом.

— Повторять Майдан никто не хочет, понятное дело, — отвечает парень. — Все, кто выходит на такие митинги, как сегодня, хотят изменений мирным путем. Но мы понимаем, к чему все идет. Когда-нибудь чайник закипит. Лично я бы пошел на баррикады, пошел бы жечь покрышки. Потому что я люблю Россию — ту, которая в Конституции. К сожалению, Россия, которая нас окружает, далека от России, которую я люблю. Будет очень жаль, если ничего не изменится, — придется эмигрировать.

Ближе к четырем часам у некоторых протестующих появилась еда из «Макдоналдса». Решил тоже туда заглянуть в надежде найти какую-то историю там. В подземный переход со мной спустились две девушки, до этого кричавшие «Путин — вор». Сейчас они обсуждали сторис в инстаграме некоего Саши и его новую прическу. Ничего особенно интересного я там не нашел, кроме, разве что, полицейского, решившего перекусить во время митинга.

Когда вернулся на площадь, толпа двигалась в сторону Большой Дмитровки. На пешеходном переходе на сторону Московского театра мюзикла стоит светофор. Когда загорелся красный, толпа остановилась.

— Нас остановит только светофор! — прокричал парень под одобрительный смех окружающих.

Мы простояли секунд 30, и девушка неподалеку от меня стала возмущаться:

— Вы серьезно?! Какой светофор, почему стоим? Как мы будем свергать власть, если останавливаемся у каждого светофора?!

Ее никто не поддержал, и она замолчала. Последовали 15 минут, спустя которые я оказался у Театра мюзикла. Внезапно послышались крики, мат, я обернулся и увидел убегающего от полиции человека. Того самого, который пел песню про Ельцина. Его задержали.

Никто не руководил шествием, поэтому было непонятно, куда мы идем. Оказалось, что многие шли к «Чеховской», а некоторые отправились в сквер на Страстном бульваре, где проходил исторический квест в честь Дня святителя Петра. Толпа рассосалась, люди просто отправились гулять, как будто до этого не участвовали в протестной акции, которая сопровождалась множеством громких слов.