К двум часам дня в Новопушкинском сквере собралось около 400 человек. У фонтана с плакатом стоит активист Григорий Саксонов, остальные просто ходят из стороны в сторону. Большинство расположились на ступеньках памятника Пушкину. Через несколько минут в сквере появляются независимые кандидаты Дмитрий Гудков, Илья Яшин и Юлия Галямина.
Ранее Мосгоризбирком отказал в регистрации на выборы в Мосгордуму 8 из 10 оппозиционных кандидатов: рабочие группы решили, что количество брака их подписей в поддержку выдвижения больше допустимого предела в 10%. Кандидаты же считают, что проверка проходила незаконно — тайно и без каких‑либо подробных объяснений в случае обнаружения нарушений.
Также Любовь Соболь, кандидат от 43-го округа, рассказала, что в некоторых случаях проверяющие произвольно отбирали подписи, которые казались им ненастоящими, а подписи за выдвижение в Мосгордуму экс-форварда сборной России Дмитрия Булыкина и актера Андрея Соколова подделаны.
Илья Яшин кричит: «Вы чего, не проснулись, что ли? Чей это город?» Толпа отвечает: «Это наш город!» Он продолжает: «Вы все знаете, что сейчас происходит. Сейчас по всей Москве снимают независимых кандидатов. Мы будем продолжать бороться за свои голоса. Но у нас ничего не получится, если вы будете молчать. Потому что только вместе, сплотившись, мы сможем отстоять наши права. Тогда Россия и Москва будут свободны». Яшин обещает организовывать перманентные акции протеста каждый день, начиная с сегодняшнего. Слово берет Юлия Галямина — она призывает рассказывать об акции в соцсетях, чтобы людей было как можно больше. Собравшиеся продолжают скандировать «Это наш город!»
К этому моменту весь сквер заполняется людьми. Все пытаются подойти ближе, начинается небольшая давка. Люди у фонтана просят говорить громче. Следующим выступает Иван Жданов, за ним Константин Янкаускас. «Мы шли на эти выборы, чтобы говорить о нашем городе. Чтобы говорить о том, что происходит с нашей медициной. Чтобы говорить о том, что происходит с благоустройством, с коррупцией. И вместо этого нас заставляют говорить про нормы избирательного закона, смотреть в методические рекомендации. Какие‑то грязные люди по беспределу пытаются признать нас с вами недействительными. Недействительна эта власть. Давайте бороться за то, чтобы выборы, которые по конституции являются высшим проявлением власти народа, состоялись. Мне вчера принесли какое‑то предостережение от прокуратуры, что я здесь с вами не могу встречаться. Я порвал его к чертовой матери».
Подряд берут слово Елена Русакова, Сергей Митрохин и Александр Соловьев. Последний говорит, что депутатам как никогда нужна поддержка. Он кричит: «Один за всех!» Толпа отвечает: «И все за одного!» Дмитрий Гудков приходит на акцию со своим псом Макаром. По словам депутата, Макар тоже помогал собирать подписи: «Вы хотели, чтобы оппозиция объединилась? Ну вот мы все здесь, и мы будем бороться».
В сквере появляется Любовь Соболь. Толпа оживляется и начинает скандировать «Соболь!» и «За Любовь!». «Они показывают мне подписи и говорят, что они недействительны. Это те подписи, которые за меня оставляли мои знакомые и близкие, подписи, которые брала начальник моего штаба, — говорит Соболь. — Такая наглая история могла быть проведена избиркомом только с прямой санкции мэра Москвы Сергея Собянина. Если сейчас украдут выборы в Городскую думу, то потом украдут выборы и в Госдуму. Они будут продолжать плевать на мнение жителей нашей страны. Я объявила голодовку и не отступлю. Как я скажу ребятам, которые круглосуточно собирали подписи, что это все зря? Я так не могу, я буду стоять и биться до конца. Спасибо всем».
Соболь заканчивает речь практически плача. Яшин быстро встает поближе к людям. Говорит, что очень зол, и предлагает всей толпой пойти к зданию правительства Москвы, «чтобы Собянин и все эти ребята в мэрии услышали наш голос». Около тысячи человек начинают медленно двигаться в его сторону, скандируя «Это наш город!» и «Допускай!». Сотрудники заведений и магазинов на Тверской выходят, чтобы посмотреть на огромное шествие. Проходя мимо салона МТС, кто‑то предлагает работающим там присоединиться — отвечают, что придут после работы.
У мэрии стоит две машины ОМОНа и несколько автозаков, но полиция очень лояльна: сотрудники никого не задерживают и не пытаются разогнать; максимум — просят не выходить на проезжую часть. Алексей Соловьев снова напоминает всем, что собираться нужно каждый день — эти слова становятся новым лозунгом толпы. Яшин забирается на ограждения и призывает всех долбиться в двери мэрии, чтобы Собянин услышал: «Русский народ спокойный, но до поры до времени. Давайте объясним, что не надо злить свой народ». Выстраивается небольшая очередь желающих постучаться: кто‑то аккуратно ударяет, кто‑то яростно пытается выбить дверь. Мужчина из толпы постоянно кричит: «Только по стеклу не бейте! Мы же не дикари». Два молодых парня наблюдают за этой картиной издалека. Один говорит другому: «Он [Собянин], наверное, сидит там где‑то и трясется».
Янкаускас тоже подходит и ударяет в двери. Кто‑то спрашивает: «Ну как?» Он отвечает: «Звук глухой, как и правительство Москвы». Соболь сначала отказывается выступать, ссылается на проблемы с голосом, но чуть позже все-таки встает на ограждения к Яшину и призывает всех двигаться к Мосизбиркому: «Мы должны требовать, чтобы [Валентин] Горбунов (глава МГИКа. — Прим. ред.) встретился со всеми независимыми оппозиционными кандидатами». Люди предлагают Яшину, Гудкову, Жданову и другим создать цепь, чтобы все остальные шли за ними. Кажется, что людей стало еще больше, раза в два. Все идут к Мосгоризбиркому, скандируя «Мы здесь власть!» Двое мужчин идут среди толпы, один спотыкается о неровную плитку: «Как же похорошела плитка при Собянине!», «Да, как и вся Москва».
На Моховой топлу встречают полицейские — они пытаются перекрыть проход, но участники акции пробивают цепь и успевают пройти дальше. Появляется новый лозунг: «Полиция с народом, не служи уродам». Полицейские в растерянности: один начинает кричать, чтобы люди слезли с клумб, второй просит перестать материться, но силу никто не применяет. Вход в здание избирательной комиссии сотрудникам полиции оцепить все же удается.
Кандидаты встают прямо перед ними — следующие четыре часа они проведут здесь, практически не сдвигаясь с места. Депутаты снова выступают по очереди, подогревая толпу. Люди скандируют: «Горбунов, не ссы, не тронем!», «Даешь честные выборы!», «Колокольцева в отставку!». Полицейские разрешили Яшину пройти внутрь и передать требования протестующих, но в МГИКе ему дверь никто не открыл. По телефону помощник Горбунова сказал, что тот на даче. В это время одна из протестующих подходит к сотруднику полиции и начинает ему объяснять, зачем все собрались: «Вы ведь понимаете, что власть совсем с ума сошла? Они забраковали тысячи настоящих подписей, чтобы не пустить на выборы тех, кто их не устраивает». «Да все мы понимаем, — отвечает полицейский. — Мы не на чьей-то стороне, мы на стороне закона и порядка. Хотя я бы, может, и поменял профессию, но уже поздно: столько лет на образование убито. Но вы не переживайте, мы никого винтить не собираемся, мы просто следим за безопасностью».
Люди не понимают, что делать дальше. Соболь говорит, что собирается сидеть здесь до тех пор, пока не приедет Горбунов. Ее все поддерживают. Многие от усталости садятся на асфальт: кто‑то говорит, что нужно привезти для всех коврики. Вновь пришедшие раздают всем желающим воду, в том числе и полиции.
На митинге появляются представители движения SERB и начинают кричать: «Мы за пиво! Мы за секс!» Протестующие начинают их перекрикивать, просят их уйти. Жданов громко объявляет: «Там провокаторы, не ведитесь!» Но стычки с ними продолжаются еще очень долго.
К МГИКу приезжают журналисты НТВ. Собравшиеся начинают им кричать: «Наглое тупое вранье! Позорники!» Они пытаются взять комментарий у депутатов, им отказывают. Люди всячески мешают им работать: кричат, толкают, влезают в кадр — в итоге они уезжают.
На ступеньках начали петь песни. Кто‑то кричит, что привезли коврики. Люди бегут к выходу на Моховую, но оказывается, что полицейские никого не впускают обратно к зданию избиркома. Один из парней начинает перебрасывать коврики через полицейских. Его задерживают, но посылку передать все-таки удается. В этот момент один из протестующих подходит к Яшину, чтобы узнать, какие дальнейшие действия: уже 19.00, несколько часов люди просто ходят из стороны в сторону у МГИКа, многие начинают расходиться. Яшин отвечает: «Мы остаемся здесь до последнего, вы — как хотите».
Соболь ненадолго уходит, а потом возвращается с палатками и едой. «Я собираюсь оставаться здесь на ночь. Пока Горбунов не встретится со мной, я отсюда никуда не уйду, даже если останусь одна. Я знаю, что сейчас здесь находятся провокаторы из SERB. И они точно захотят напасть на тех, кто останется. Поэтому чем больше нас будет, тем безопаснее. Ребята принесли палатки, воду и еду. Сейчас привезут спальники», — говорит она.
Люди начинают устанавливать палатки, все оживляются. Через пять минут после этого полиция, которая весь день была максимально сдержана, начала повторять: «Уважаемые граждане, ваши действия не согласованы с органами власти. Просьба разойтись». Сотрудники выстраиваются в цепь и начинают вытеснять людей от МГИКа. Топла сопротивляется, начинаются столкновения. Наряды полиции практически залетают в толпу и задерживают всех подряд.
Соболь пытается их остановить и кричит: «Вы не имеете права их задерживать! Эти люди пришли ко мне на встречу! Я могу встречаться со своими избирателями!» Сначала сотрудники пытаются ее вытолкнуть, а через несколько минут задерживают. Где‑то рядом также задерживают Яшина, потом Жданова и Галямину. Протестующих вытеснили с территории двора, но люди не расходились еще около часа.
По данным «ОВД-Инфо», в этот вечер в отделения увезли 39 человек. Одного из задержанных полицейские жестоко избили в автозаке. Жданова и Соболь повезли в ОВД «Хамовники», через пару часов они оба попытались сбежать. Ивану удалось, а Любовь поймали, но в 1.30 все-таки отпустили, составив два протокола. Юлия Галямина до сих пор находится под арестом, остальных задержанных отпустили домой.
