Типовой советский район на севере города — неожиданное место для ночного клуба. Ни один такси-сервис не имеет в своей базе RAF25, на картах он также отсутствует (исключение — Google Maps). Владельцы сознательно не собираются ничего с этим делать. Свое решение они объясняют так: «Кто хочет, тот всегда найдет».
Выйдя из машины (вызывайте на адрес Светлановский проспект, 3а), оказываешься на дороге между гаражами с надписью «Шиномонтаж» с одной стороны и какими‑то бесконечными автомастерскими и складами с другой.
Бесконечные парковки и длинный ряд бетонных козырьков — мы в нужном дворе. Вокруг, поодаль — жилые многоэтажки, обитатели которых уже давно выключили свет и спят в ожидании раннего будильника. У входа в бункер уже образовалась очередь — около ста человек. В ней абсолютно разные люди: от тинейджеров с блестками на лице до 40-летних ветеранов, словно перекочевавших сюда во времени из клуба «Тоннель». В RAF25 пускают с 21 года. В клубе всегда рады тем, кто пришел отдыхать, слушать музыку и проводить время с друзьями. Фейсконтроль может пройти любой, вне зависимости от социальной группы, одежды или внешности.
По словам основателей, они искали именно бункер или подземелье, в котором практически не будет света, а громкая музыка точно не помешает соседям. Последнее было ключевым критерием в поисках пространства. Выбор пал на защитное сооружение гражданской обороны — советское бомбоубежище. Они бывают разных типов и классов. RAF25 — одно из самых глубоких (25 метров) и защищенных из тех, в которые еще спускаются люди. «Глубже только ад», — говорят представители клуба.
Для промо своих ивентов организаторы активно используют британский сайт Resident Advisor (RA). Каждый отметившийся в событии получает скидку на входе. RA популярен в Европе и США (чего нельзя сказать про Россию) — это своеобразный барометр состояния электронной музыки для тех, кто не знает, куда пойти в новом городе.
Узнать про ближайшие вечеринки можно и из соцсетей RAF25 (фейсбук, паблик «ВКонтакте», телеграм-канал), но отдельного внимания заслуживает инстаграм клуба, где практически нет никаких намеков на внутренности пространства, зато есть причудливые анонсы, наполненные VHS-эклектикой. Снимать внутри запрещено.
«Это больше про комьюнити, чем про бизнес»
— Мы не делим людей на локальные, национальные и другие группы. Наша работа с Resident Advisor — это ставка на глобальное танцевальное движение. Любой человек, находясь в любой точке мира, может без какой‑либо рекламы получить доступ к информации о происходящем ночью. На наш взгляд, RA — это в первую очередь ресурс, отражающий текущее состояние всего танцевального движения и электронной музыки в целом. Он не привязан к конкретным жанрам, он завязан на актуальном. А еще дает политическую повестку, формирует некую мировоззренческую базу.
— Что вы имеете в виду?
— Лучше скажем конкретно. Современная сцена электронной музыки с горячими точками в Берлине, Тбилиси и других городах с молодым и активным населением порой соотносит себя с взглядами, в политическом поле традиционно определяемыми как леволиберальные. И несмотря на то что какие‑либо политические мотивы не являются движущей силой этого движения, они играют в нем важную роль.
— В становлении культуры?
— Да, и вообще в жизни нашего поколения.
— Вы сами близки к этим политическим взглядам?
— Мы считаем, что важно их учитывать, и мы их учитываем. Как и любые другие.
— Чтобы себя идентифицировать?
— Как минимум чтобы быть в авангарде, а не на обломках империи.
— Расскажите про отзывы международных сообществ, европейских, мировых артистов, продюсеров, промоутеров — вы нигде это не публикуете, но ведь явно есть контакт?
— Да, конечно. Как говорит один из наших друзей и партнеров: «Нам в редакцию приходят письма со всего мира». А если серьезно, поступает довольно много входящих заявок.
— Каких?
— На привоз артистов, организацию шоукейсов, на тесное сотрудничество с агентствами. Они говорят, что разделяют нашу музыкальную политику и считают, что она близка к тому, что они делают, поэтому и выходят на диалог. Приятно, когда следишь за артистами и хочешь их видеть у себя в клубе, а потом с удивлением обнаруживаешь письмо от их агентств или напрямую. У RAF25 есть сформированное звучание, и оно находится в фокусе нашего букинга. Таким образом, почти все артисты, с которыми мы связываемся, уже знают о клубе и легко идут на контакт, устанавливая с нами дружеские, теплые взаимоотношения. Это больше про комьюнити, чем про бизнес.
— Как съемка может помешать атмосфере?
— Она просто ей противоречит. Порой на входе люди задают вопрос: «А почему нельзя снимать? Я же никуда не выложу!» Но когда они погружаются в атмосферу RAF25 и понимают, что их никто не схватит в кадре, что они не будут потом светиться в чьем-то инстаграме, то осознают, что неправильно сформулировали свой вопрос. Еще до открытия нам было очевидно, что такое правило будут обсуждать, над ним будут смеяться, его будут не понимать и на первых этапах это, возможно, будет чем‑то диким для российской аудитории. Сегодня это кануло в лету, гости благодарят нас за такую политику. Они получают свободу — не от своего смартфона, а от атмосферы таинства; они знают, что останутся незамеченными. И атмосфера становится настолько свободной, насколько этого хотят наши гости.
Базовая цель — обеспечить комфорт самовыражения для каждого из наших гостей.
«Мы не измеряем успех события ни людьми, ни деньгами»
Спустившись на три этажа под землю, оказываешься в мрачном помещении, состоящем из множества сообщающихся между собой комнат. Пройдя главный танцпол, упираешься в решетку, за которой играет диджей — прямо как в берлинском Tresor. Создатели RAF25 считают, что идея оградить публику и артиста клеткой — далеко не оригинальный шаг, но это и функционально, и дополняет ту атмосферу, которую они хотели здесь создать.
Главное отличие местных вечеринок от других похожих городских мероприятий — безукоризненная музыкальная селекция и верность тяжелому и плотному техно-звучанию. «Жанровые границы в мире музыки не просто размыты — их фактически не существует, так ведь? Однако, если настаиваете, мы произнесем это заклинание: техно, индастриал, нойз», — отмечают представители RAF25.
К двум часам ночи танцпол забит под завязку — так же, как и все диваны у бара и в остальных комнатах.
— Мы не измеряем успех события ни людьми, ни деньгами, хотя это сопутствующие и очень приятные вещи. Например, все прошедшие летние вечеринки были успешными и полностью оправдали наши ожидания, несмотря на то что мы практически не привозили зарубежных артистов и вообще не стремились выходить на более широкую аудиторию. Мы никогда не собираемся забивать площадку до отказа, чтобы она трещала по швам. Для нас важен комфорт каждого гостя.
— Был ли у вас когда‑нибудь солдаут?
— Мы не сильно заинтересованы в онлайн-продаже билетов, поэтому во внутренней коммуникации и в публичном пространстве этот термин не используем. Несколько раз было такое, что приходило больше людей, чем мы ожидали, но к максимальному пределу вместимости площадки мы подбираться не собираемся и сознательно ограничиваем поток людей на входе. Если он будет расти с некомфортной для нас и наших гостей скоростью, мы будем поднимать цену входного билета.
— По-моему, она у вас уже поднялась.
— Да, мы ее плавно поднимаем. Средняя цена билета сегодня — 500 рублей.
«Мы не стремимся кормить нашу аудиторию коммерцией»
Гуляя из одной комнаты в другую, то и дело натыкаешься на необычные объекты, словно в спешке оставленные прошлыми хозяевами: телевизор, показывающий только помехи, пара потертых кожаных кресел, подвешенные к потолку огромные квадратные качели. В RAF25 знакомы с понятием overbrandingЛучше всего это слово иллюстрирует цитата сникер-энтузиаста Саши Саттарова (из интервью Buro 24/7): «Это когда надел на себя пять разных брендов, и все везде с логотипами. Supreme на лбу, сзади — Palace, и понеслось». и считают, что им он точно не грозит.
— У нас есть ряд партнеров, с которыми нам приятно работать в рамках барной карты — давайте называть их поставщиками, — однако у нас нет спонсорских или коммерческих контрактов; в первую очередь из‑за общей концепции клуба. Мы не стремимся кормить нашу аудиторию коммерцией. На рынке хватает компаний, брендов, промогрупп, которые делают большие интеграции с алкогольными брендами: это не совсем красивые истории, и нам не хотелось бы их повторять. Мы не считаем это чем‑то успешным и точно не делаем на этом акцент в своей работе.
— Но вы все-таки задумываетесь об этом?
— Да, но это вопрос исключительно в нахождении общих интересов в трех точках: организатора, бренда и потребителя. Намеренно кормить своих гостей каким‑либо брендом мы не готовы — вне зависимости от денег, которые нам могут быть предложены.
«Мы намеренно стараемся подчеркивать свою неуникальность»
«Одна ты на свете! Одна ты такая — хранимая богом родная земля! Славься, отечество наше свободное», — раздается с танцпола. Это конец лайва Protocol — ремикс на гимн России, что‑то около 150 BPM (beats per minute. — Прим. ред.). Свобода — главное слово, которое приходит на ум, когда хочешь описать RAF25. Владельцы клуба пытаются объяснить это немного шире.
— В чем уникальность RAF25?
— Мы не считаем, что проект должен быть уникальным, и не стремимся к этому. То есть он не должен быть актуальным, не должен кричать об этом, чтобы быть успешным. Во многих элементах оформления мы намеренно стараемся подчеркивать свою неуникальность — даже в каком‑то смысле вторичность. Потому что уникальность ради уникальности практически ничего не стоит — нам это неинтересно. RAF25 представляет собой комбинацию элементов, которые сами по себе не являются чем‑то новым.
— Каких?
— Музыкальная политика, рекламная стратегия, локация, оформление площадки.
— Но ведь сегодня комбинация этих элементов — что‑то абсолютно новое для России. Я понимаю все шутки про изобретения миллениалов, но все же в нашем поколении такого еще не было.
— Возможно, для кого‑то это так, но точно не для нас. Мы не делаем ничего, чтобы создать что‑то новое, это не стартап, cause in fact we did not start anything (потому что на деле мы ничего и не начали. — Прим. ред.).
— Как вы относитесь к употреблению наркотиков в RAF25 и что думаете про наркополитику в контексте клубной жизни?
— Изготовление, распространение, употребление наркотических и психотропных веществ — это глобальные проблемы наркотрафика, за который ответственны международные картели, крупный нелегальный интернациональный бизнес и коррумпированные власти многих стран. Как в Советском Союзе было принято считать, что ВИЧ скорее распространяется в среде гомосексуальных людей, так и сегодня многие люди склонны рассматривать клубную культуру через призму употребления наркотиков. Однако это не так: клубная культура имеет в своей основе электронную танцевальную музыку, а не что‑то другое.
Это понимание постепенно приходит сегодня ко всем слоям населения. Клубная культура выходит из маргинальной тени и наконец-то становится частью нормальной здоровой общественной жизни. Ведь всем очевидно, что преступники изготавливают и продают наркотики, имеют сформированные устойчивые криминальные связи — все это происходит вне ночных клубов. Где это происходит и как? Ответят правоохранители и оперативные сотрудники, чья работа — пресекать наркотрафик. Наша работа — создавать интересную музыкальную программу и развивать пространство, в котором наша программа уместна. Мы заботимся о комфорте и безопасности наших гостей, поэтому осуществляем досмотр на входе и ни за что не пропустим распространителя каких‑либо нелегальных веществ, равно как и человека с оружием и — в силу особенностей подземной канализации — человека с влажными салфетками.
— Согласны ли вы с тезисом, что русский рейв умирает?
— Он еще пребывает в стадии долгих и мучительных родов, поэтому о его смерти говорить странно. Рейв вообще не является для нас ключевым понятием. Просто потому, что если отталкиваться от него, то очень быстро можно зайти в какие‑то такие категории, в которых мы не привыкли мыслить. Есть что‑то большее, чем рейв, — за этим стоит прийти в RAF25.
