Из первых рук

Подслушано: о чем говорили на пикете против домашнего насилия

26 ноября 2019 в 12:25
Фотография: Ника Голикова
В международный день борьбы с насилием в отношении женщин в Москве прошел массовый пикет в поддержку закона против домашнего насилия. Несмотря на холод, пикет продлился больше трех часов: активистки и активисты скандировали лозунги, рассказывали, что им пришлось пережить, и доказывали важность принятия закона. “Афиша Daily” пересказывает важное.

Два парня стоят с плакатами в стороне от толпы:

— Моя девушка сегодня не пришла, потому что испугалась. А я вот пришел и как будто за нее стою.

К девушке с плакатом «Домашнее насилие убивает» подходит мужчина. Они начинают дискутировать насчет законопроекта о защите жертв домашнего насилия:

Я, конечно, против насилия. Но законопроект мне не нравится. Думаете, обращение к психологу поможет насильнику перестать бить свою жену?

— При психологе они, по крайней мере, смогут выяснить отношения без драк и побоев.

— А экономическое насилие — это что вообще такое? То есть, если я своей жене не дам денег на новые шмотки, я ее что, экономически изнасилую?

— Экономическое насилие — это отказ в удовлетворении жизненно важных потребностей. То, о чем вы говорите, не насилие, не беспокойтесь. Вот если вы не дадите ей деньги на покупку лекарств, например, то это уже другое дело.

Взрослый мужчина стоит у памятника пограничникам Отечества с плакатом «Православные против домашнего насилия и за закон». К нему подходит пожилая женщина:

— Вы понимаете, что женщины каждый день страдают от мужской агрессии?
Поэтому нам нужно предотвратить эти акты агрессии путем защитных предписаний.

— Да-да, полностью согласна. Только почему православных-то сегодня нет?

— Холодно, наверное.

— Да они все против [принятия закона о домашнем насилии] потому что.

— На самом деле, если вы придете в храм и спросите: кто из вас тут за домашнее насилие, вам все скажут, что они против.

— Все мужчины скажут, что они за! А может и на публике расскажут о любви и уважении, а домой придут и продолжат бить жену.

— Не все православные такие, я вас уверяю.

***

Все это время у памятника работает «Открытый микрофон». Организаторам запрещают использовать технику для усиления звука, поэтому микрофоном становятся сами пикетирующие. Каждую фразу выступающего толпа синхронно повторяет, чтобы слышно было всем.

— Всем привет. Меня зовут Маша, мне 21. Меня били, сколько я себя помню. А помню я себя с двух лет. Били за все: по воскресеньям поднимали с кровати тумаками. Папа бил, когда болела, за то, что заболела. В 13 лет я переехали к своей старшей сестре, жила у нее два года. Она также била своих детей на моих глазах.

Если бы был закон о домашнем насилии, я обратилась бы в полицию. Но я не хотела попасть в детдом. А без этого закона выход только такой. Поэтому таким детям, как я, нужен закон о домашнем насилии.

***

Две девочки-подростка, постоянно оглядываясь на толпу:

— Я вообще пришла к Нике Водвуд и никак не могу ее найти.

— Зато нам плакаты дали, и мы теперь тоже немного активистки.

Компания парней с плакатами (на фоне все скандируют: «Долой фашизм, гомофобию, сексизм»):

— Блин, классная вечеринка.

— Да, отличная пати, только холодно.

Четыре молодые девушки стоят у памятника с плакатами и рассуждают о полиции:

— Я не вижу тут ни одного полицейского. А пикет согласован, значит, нам должны были обеспечить охрану. По-хорошему, тут должно быть оцепление, которое бы заботилось о нашей безопасности. Вот в Германии полицейские на митингах всегда говорят: «Мы тут стоим, чтобы никто не подрался, чтобы все прошло мирно». А у нас либо вообще не приезжают, либо приезжают, чтобы всех по автозакам распихать.

Мы тоже придем к тому, что полиция будет защищать. Со временем.

Несколько девушек ходит по скверу и раздает плакаты и значки с феминистскими лозунгами. Их берут и мужчины.

Девушка стоит с плакатом «Бить детей — насилие, а не воспитание». Парень, стоящий рядом:

— Тут со многими плакатами можно поспорить, но только не с твоим.

Выступает активистка Дарья Серенко:

— Нам говорят, что насилие над женщинами— это частный и личный вопрос. А я хочу сказать, что это вопрос политический и государственный. Насилие над женщинами может быть домашним, сексуальным, репродуктивным.

Я хочу, чтобы мы помнили, что все погибшие [в результате домашнего насилия] женщины — это не просто цифры статистики, не просто слово „жертва“, это люди, которые когда‑то были живыми. И они могли остаться живыми, если бы наша страна вела себя по-другому.

***

На другом краю сквера появляются несколько пожилых людей с плакатами — они выступают против принятия закона о защите жертв домашнего насилия. Некоторые участники акции пытаются спорить с ними, но эти споры быстро прекращаются. Две девушки, возвращаясь к пикету:

— Там дед говорит, что из‑за нас будет госпереворот в России и нам тут всем заплатили.

— А им зато не заплатили.

— В общем, мне пришлось нахамить ему. Теперь немного стыдно.

Парень и девушка стоят в стороне в обнимку:

— Сегодня кто‑то сказал интересную фразу. «Почему, когда кому‑то подбрасывают наркотики, то этот человек — жертва системы, а если женщину бьют дома, то она сама виновата?»

Две молодые девушки:

— Я ничего не успела нарисовать, бежала с работы, как могла.

— Зато мы пришли, уже хорошо. Ну что, делаем победный круг и домой, а то холодно.

Девушка с плакатом «Терпи или умирай» берет слово:

— Я услышала очень много страшных историй. Когда мы заказываем пиццу и суши, курьер приезжает к нам за пять минут. А полиция не приезжает и в течение часа. Государство обязано нас защищать, но не делает этого.

Расскажите друзьям