Что нужно знать о фейсконтроле в московских клубах

«На фейсконтроле можно работать, только если ты не очень-то хочешь там работать. В Denis Simachev Shop & Bar я красиво и не очень отдыхал с самого открытия, в какой-то момент согласился заслонить амбразуру и остался на входе. Прошли годы, любимый бар и сейчас живет и процветает, а я теперь регулярно ставлю там фанк и хип-хоп в качестве диджея. Heineken Bar — уникальное место в том же Столешниковом переулке. Вся команда — загляденье, мои старые приятели и безусловные профессионалы, здесь есть чему и у кого поучиться. И вот я снова в деле, и это лето станет эпилогом моей эпопеи с фейсконтролем.

О том, что все хотят знать: принципов работы никаких нет, есть ощущения. Профессии такой — фейсконтрольщик — тоже нет, есть весьма тяжелая ночная работа. На внешний вид неофитов внимание обращать, конечно, приходится, и иногда от умиления слезятся глаза. Публичных нестыдных персонажей пускать обязательно. Попасть в черный список на некоторое время может, изрядно нашалив, даже балерина из Большого театра. Новые лица важны, как кислород. Главный плюс работы — масса новых интересных знакомств. Минус — обиды друзей, которые безуспешно пытаются провести неуместных и часто незнакомых им самим людей. Во главе всего — безопасность и комфорт тех, кто внутри, и тех, кто снаружи заведения.

Heineken Bar открылся только на этих выходных, но за две две ночи уже много интересных историй: про юношу с аккордеоном, мятежную девушку, хоккеистов из Нижневартовска и туристов в поиске магического двора. Так и быть, расскажу при встрече».

«Я в профессии восемь лет. Первый раз меня позвала работать Женя Соболь (промоутер «Армы 17». — Прим. ред.) на ее день рождения, где играл Ли Фосс из Wolf & Lamb. Втянулся — за эти годы я работал в куче мест, начиная от «6/2» на Арбате и крыша Artplay, и заканчивая вечеринками в баре «ЭМА», на фестивале Outline и в баре «Стрелка».

Безусловно, основное, на что обращают внимание на входе, — это по-прежнему внешний вид, а также харизматичность. Обувь, одежда и все остальное — это, конечно, важно, но, наверное, все-таки первостепенно то, что и как человек говорит, приходя на вечеринку, какое у него настроение. Постоянных гостей в «Стрелке» около 200, запомнить их несложно, это приятные ребята, их лица врезались в мою память навсегда. Чтобы постоянного посетителя не впустили или внесли в черный список — это крайне редкая ситуация, на моей памяти всего несколько таких прецедентов. Должно случиться нечто супернеадекватное, то, что от него никто не мог ожидать. Ни в коем случае нельзя пускать невеж и хамов.

Вообще, за годы специфика работы немного поменялась. Раньше было меньше ярких ребят, они сразу везде и всегда проходили. Если раньше на улице или в метро их, условно, провожали заинтересованным взглядом, то теперь, наверное, уже каждый второй такой, многие научились самовыражаться визуально очень круто. И раньше было больше несогласных, которых не пускали, и они ругались на входе».

«Естественно, так как люди редко говорят на входе, первое, на что мы обращаем внимание, — это внешность. Одежда, обувь, безусловно, — она достаточно красноречива — и общая картина. Хотя очень легко ошибиться, ориентируясь только на внешний вид. У нас творческий крен публики, это художники, поэтому тоже есть вероятность сделать скоропалительное решение.

Мы не любим пускать людей, одетых в классику, когда очевидно, что они после свадьбы или офиса. Потому что, даже если человек этого не осознает, он не будет чувствовать себя на своем месте. Будет просто пить и ни с кем не общаться, а это сразу рушит атмосферу. Также ни в коем случае не пускаем людей, одетых в одежду с фанатской символикой.

Коммерческого ориентира у нас нет ни в коем случае, мы не высматриваем людей, которые скупят весь бар. Есть люди, которые внесены в список, это постоянная публика «Родни» — соответственно, это изначально приоритетные люди. Как попасть в список? Дело не в стаже, все в руках человека. Можно стать своим за одну ночь, а бывает и так, что человек ходит сюда уже много лет, но в список его не ставят. За ночь проходит порядка 500 посетителей, всех в лицо мы не запоминаем.

Вообще, сейчас работать сложнее, чем несколько лет назад. Раньше клубы строго подразделялись на транс-музыку, жесткое техно, интеллектуальную и минимальную электронику. Вся публика, которая приходила туда, была неслучайной. А сейчас смешались жанры и у заведений нет узкой направленности».

«Я здесь работаю практически с первых дней и всех постоянных гостей знаю в лицо. «Симачев» же именно так работает — гости приходят как к себе домой, тут большая семья. Если приходят незнакомые люди, тут уже сложнее. Когда кто-то из наших близких гостей просит впустить людей, особенно если компания пришла небольшая и все хорошо одеты, мы идем навстречу. Но так бывает, только если народу в эту ночь не биток. Надо понимать, что место тут ограничено и иной раз людей приходит столько, что нам приходится держать оборону. Иногда даже постоянным гостям не удается войти, по крайней мере тем, которые стали постоянными недавно.

Чтобы стать членом нашей семьи, просто нужно ходить сюда очень часто, примелькаться. Никто же не ходит в «Симачев» против своей воли или специально, чтобы обеспечить себе проход на большом привозе. Наших гостей сюда тянет, это их второй дом.

Вообще, я стараюсь со всеми разговаривать. Бывает, приходят незнакомые, но симпатичные, улыбаются так приветливо. А потом начинаешь с ними разговаривать, и оказывается, что они только внешне приятные. Бывает, грубят — нам такие не нужны. Приходится задавать вопросы — на какую вечеринку пришли, знают ли, кто сегодня играет. У меня задача сделать так, чтобы всем внутри было хорошо».

«Я начал работать на фейсконтроле в 2004 году в эпохальном клубе «Микс», где интегрировалось минимал-техно в московскую публику. Потом на какое-то время я ушел из профессии, но в целом получается около 10 лет опыта. Я работал в «Крыше», которую открыл Вася Куйбар (продюсер, совладелец агентства Stereotactic. — Прим. ред.), в «Симачеве», в Chapurin и Barbarella, в «Стрелке». Из бара Rolling Stone я уходил аж три раза, так случалось, но потом возвращался. Сейчас с той же командой мы открыли бар Motel.

Мы обращаем внимание на внешний вид — встречают, как говорится, по одежке. Большое значение имеет выражение лица. Если есть возможность, смотрю издалека походку, это такой психологический процесс. Обращаю внимание на обувь. Есть разные моменты: например, когда у девушки слишком много макияжа — это плохо. В целом критерии зависят от места. Я пускаю своих — ведь коммерческая составляющая проекта зависит от атмосферы напрямую, но иногда — тех, кто явно может купить коктейли. Запомнить всех гостей сложно, иногда я не узнаю их в лицо, но запоминаю по тембру голоса.

Вообще, заведение заведению рознь, везде по-разному. Я считаю, что сильно пьяного человека нельзя пускать, неопрятного человека в грязной одежде и обуви тоже не пустят, с разбитым лицом часто не пускают, если только это не совсем близкий друг хозяина. Бывают заведения, где пафос приветствуется, но в тех местах, где я работаю, это, наоборот, минус. В черный список люди попадают из-за драк или неадекватного поведения, бывает, что выпивают лишнего или грубят хозяину заведения».