Соорганизатор «Фолк-кемпа»
— Организаторы «Фолк-кемпа» — объединение «Под облаками». Кто вы?
— Нас 10 человек от 23 до 33 лет, мы друзья, все из разных городов, но большая часть сейчас живет в Москве. Профессии тоже разные, я, например, детский хирург, но есть среди нас несколько профессиональных этномузыкологов, они изучают архивную музыку, ездят в экспедиции, преподают. Объединяет нас то, что мы любим старинную русскую музыкальную культуру, в первую очередь многоголосное пение. Оно может быть как без инструментов, так и с ними. Мы не профессиональные музыканты, но большую часть свободного времени посвящаем музыке.
— Как вы сами заинтересовались фольклором?
— Впервые о фольклоре я услышал, будучи ребенком. Мы с родителями дружили с одной семьей, в ней бабушка учила внуков любить старинную музыку, возила их в деревни, у них был семейный ансамбль «Ромода» — он до сих пор существует, но уже в другом составе. Когда мы приходили к ним в гости, они все время пели что‑то непонятное и режущее слух. Но мы знали, что это их фишка — они вечно завывают. Я иронизировал на эту тему, а потом, уже в юношестве, что‑то щелкнуло. Понял, что это что‑то вроде джазовой импровизации, только с помощью голоса, а еще это твоя родная культура. Фольклор — это сложная гармония, в которой у каждого есть своя траектория, но при этом вы все вместе, это вызывает чувство единения. Я стал петь с друзьями и влился довольно быстро.
— Как началась история «Фолк-кемпа»?
— Мы с ребятами из «Под облаками» начали общаться на фольклорных фестивалях и поняли, что нам очень здорово петь вместе. Соорганизатор «Фолк-кемпа» Арсений позвал всех принять участие в проекте «Общее дело» по восстановлению деревянных церквей Русского Севера. Нас позвали туда для поднятия духа — мы ездили по деревням вместе с волонтерами и давали концерты. Так катались три лета подряд, познакомились с местными жителями, полюбили эти места. И решили, что было бы круто сделать здесь фестиваль для обычных современных молодых людей, которые пока не знают, что русский фольклор может быть прикольным и необязательно должен ассоциироваться с кокошниками, атласными кафтанами и танцем вприсядку. Он бывает и другим — там есть и многоголосье, гармония, мудрые и красивые тексты. Это гигантский пласт музыки, который помогает жить.
Когда появилось радио или тем более телевизор, эта самостоятельная движуха начала постепенно исчезать. С нуля объяснить человеку, что это классно, очень сложно — есть набор отталкивающих клише. Поэтому мы берем всего 30 человек, зато их максимально погружаем в эту культуру — настолько, что потом они рассказывают о ней своим друзьям и знакомым. Получается реферальный маркетинг, или по-русски сарафанное радио.
После двух «Фолк-кемпов» появились еще 100–150 человек, которые кайфуют от фольклора. Многие из них — люди креативных профессий, поэтому они делают подкасты, мерч, исследования о народной музыке. Сейчас мы готовим третий выезд — люди присылают нам видеозаявки, мы стараемся набрать их так, чтобы им было комфортно и интересно друг с другом.
— На 7–10 дней вы увозите участников в деревню Большой Бор Архангельской области. Чем они там занимаются?
— На «Фолк-кемпе» нет никакой реконструкции, люди в своей обычной одежде и со своими айфончиками живут в деревянных домах, пьют воду из колодца и гуляют по Русскому Северу. Мы устраиваем лекторий в гигантской деревянной избе с пуфиками из сена, показываем этнографические фильмы, учим играть на музыкальных инструментах и танцевать. Рассказываем о традициях, праздничных обрядах, видах пения и плясок. Днем участники разучивают песню, а вечером ее же поют у костра на вечеркеВечернее собрание сельских жителей — это джем на два часа. Сначала все ведут себя осторожно, боятся лишний раз подать голос. Но день на третий-четвертый раскрепощаются, щеголяют выученными приемчиками, осмеливаются запевать первыми. Периодически делаем небольшие радиальные выезды к памятникам деревянной архитектуры. Участник нашего объединения Арсений — искусствовед, он рассказывает про особенности зодчества Севера.
Это детский лагерь, как из фильма «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен», только для взрослых. После него у всех остается эйфория, так что мы собираемся в Москве, джемим, поем, играем. Два раза в год проводим большие вечерки на Патриаршем мосту.
— Для чего условному москвичу из креативных индустрий фольклор?
И тут нет смысла переодеваться в народную одежду, зато есть смысл черпать из этого пласта нашей культуры ценные штуки, полезные жизненные советы — они универсальны. Получать удовольствие от пения, делать это в первую очередь для себя. Фольклор может поддерживать в сложные моменты, для меня это что‑то вроде психотерапии, способ найти успокоение. К тому же это особый вид взаимодействия с людьми. Вы как будто разговариваете, только на языке песни. Я это не придумываю, это всегда так работало. Например, есть частушки — короткие стишки под музыку. Все знают «Сидит Маша на заборе», но ведь это был отдельный жанр: люди выходили в круг и как на рэп-баттле на ходу сочиняли четверостишия. Таким образом можно было выразить симпатию, помириться или, наоборот, сказать что‑то обидное.
В моем плейлисте 99% современной западной музыки, но фольклор может в него интегрироваться.
Это безвременный пласт нематериальной культуры, который было бы круто восстановить. Я месяц жил в Испании и наблюдал за местными молодыми людьми. Они ходят в татушечках, и для них нормально сегодня играть в баскетбол, а завтра идти в фольклорный ансамбль. Им от этого хорошо, они не воспринимают это как какой‑то нафталин. Нам бы хотелось, чтобы хотя бы какая‑то часть наших сверстников поняла, что традиционная русская культура может быть классной.
— Почему в России у фольклора есть негативный образ?
— За советский период огромную часть записанной народной музыки убрали, спрятали и забыли. Спросишь на улице людей, знают ли они народные песни, тебе ответят «Про коня», хотя это вообще «Любэ».
От того, что показывают по телевизору, становится неловко. Нас пару раз звали на телевизионные шоу. Мы просили рассказать про планируемые передачи, и оказывалось, что это махровая клюква — крашеные люди с наигранными эмоциями и неживыми голосами. Если бы мы туда пошли, то растворились бы в этом бульоне и не смогли сказать, что это все не то. Наш путь — взять настоящую архивную запись и воспроизвести ее так, как мы ее слышим, не навешивая собственные фантазии о традиции. Многие ребята, которые к нам приезжают, говорят, что их первый контакт с фольклором был негативным. А на «Фолк-кемпе» они открыли его для себя по-новому.
— Не было ли у вас за последние два месяца мыслей отменить событие?
— Мы, как и все остальные, прошли через взрыв эмоций, это полная жесть. Но мыслей, что сейчас не время проводить «Фолк-кемп», не было.
В этом году «Фолк-кемп» пройдет с 16 по 24 июля. Подать заявку можно на сайте проекта до 25 мая.