Москва в своем архитектурном облике четко разделяется на две эпохи — до пожара 1812 года и после него. На начало XVIII века, во времена начала правления Петра I, город был построен из дерева почти полностью, за исключением редких гражданских строений, чуть более частых каменных церквей, Кремля да примыкающего к нему Китай-города. Строить из дерева было проще и дешевле; считалось, что деревянные здания лучше подходят для жилья: в них и воздух лучше, и топить проще, и сырости меньше, да и вообще в доме из сруба более здоровая атмосфера. Более того, на время постройки каменного Санкт-Петербурга в Москве, и не только в ней, был введен запрет на строительство каменных зданий для лучшего обеспечения новой столицы стройматериалами и рабочей силой, так что традиция не только закрепилась, но и приобрела черты закона.
Весь XVIII век из камня и кирпича строили в основном крупные храмы, дворцы да промышленные сооружения, причем некоторые дворцы, тем не менее, строились из дерева, внешне имитируя каменное строение. Тут вам и колонны, и оштукатуренные стены, и даже руст — отделка первого этажа как будто каменными блоками, но все это притворство. Да такое искусное, что отличить здания от каменных могли и могут только специалисты. Например, такими являются дворец Шереметевых в Останкино1-я Останкинская, 5 и дворец этой же семьи в КусковоЮности, 2.
Так получилось, что с приходом в город войск Наполеона в начале сентября 1812 года в Москве начался пожар. Поджигали всё и все — и оставшиеся в городе мещане, и русские военные в стратегических целях, и французы. Ситуацию усугубил сильнейший ураганный ветер. Нам сейчас трудно это представить, но город превратился в огненный ад: горящие сорванные крыши даже перелетали через реку и поджигали все новые и новые дома.
В Москве выгорело три четверти деревянных построек — почти все в пределах Земляного города (Садового кольца), но горели и окраины. Многие каменные строения тоже, естественно, пришли в негодность. Чтобы понять масштабы, наверное, проще прибегнуть к абсолютным цифрам. По статистике, Москва, например, лишилась около 6500 из 9150 деревянных жилых домов.
После закономерного ухода французов из сожженного города его восстановление длилось до 1830-х годов, и опять же многие строения были построены деревянными, хотя соотношение между ними и каменными зданиями все же неуклонно уменьшалось. Способствовало этому и законодательство, которое стимулировало постройку каменных домов, вводя дополнительные налоги или даже запреты на деревянные здания, особенно если они были выше одного этажа. Оттого в Москве было и остается достаточно много деревянных одноэтажных дворцов, которые имеют один этаж только с главного фасада, окна которого глядят из парадного зала с высоченными потолками. А в непарадных помещениях, в задней части здания, этих этажей запросто может стать и два, и три. Таков, например, особняк Хрущевых — Селезневых на ПречистенкеПречистенка, 12/2, стр. 1, выстроенный в 1816 году, предположительно по проекту архитекторов Доменико Жилярди и Афанасия Григорьева.
Ровно по этой же причине даже в простых московских деревянных домах, особенно построенных после пожара 1812 года, по фасадной части обычно наблюдается только один этаж. Правда, чаще всего такие дома строились с мезонином, в котором можно было разместить еще одну просторную комнату, а за этаж он тоже не считался. Таким получился, например, прелестный дом ПалибинаБурденко, 23, построенный в 1818 году.
Такая и усадьба СытинаСытинский пер., 5/10, стр. 5. Построена она была в 1804 году, про архитектора мы ничего не знаем, но зато знаем, что дом возведен на белокаменном основании, которое осталось от палат XVII века. Сытины владели этим участком с XVIII века, и название переулка отмечает именно их военные заслуги — приятно, наверное, жить в переулке имени своего предка! Архитектурно дом интересен своей полностью деревянной колоннадой из миниатюрных коринфских колонн и фронтоном с полуциркульным окном, а оригинальные наличники и лепные украшения появились позже, в эпоху послевоенного ампира XIX века. При этом кажется, что в отличие от других московских деревянных дворцов дом Сытина не стыдится своей деревянной сущности и показывает ее в виде облицованного досками сруба. Здание тоже двухэтажное, притом что с лицевого фасада нет на это даже намека — все становится понятно только при взгляде со двора.
Бум каменного строительства начался в последней четверти XIX века вместе с промышленной революцией и удешевлением кирпича в связи с его массовым производством, так что к началу XX века Москву наполнила огромная масса относительно высоких кирпичных доходных домов и промышленных зданий.
Интересно, что уже с наступлением XX века все равно находились желающие построить в городе деревянный особняк, пусть и мода на них почти прошла, — как, например, Василий Носов, текстильный фабрикант, который заказал в 1903 году одному из лучших московских архитекторов эпохи модерна Льву Кекушеву особняк в этом стилеОсобняк Носова, Электрозаводская, 12, стр. 1, построенный за ошеломительные девять месяцев в районе нынешнего Электрозавода из дерева на каменном цоколе. Понятно, что цель миллионера-фабриканта была не в экономии средств на строительные материалы, а в уже упомянутой здоровой атмосфере в деревянных стенах.
Есть и еще одна крайность, когда деревянная постройка последней четверти XIX века была сделана такой нарочно, имитируя крестьянскую избу, хотя по сути тоже являлась дорогим особняком. Почетный гражданин и славянофил Александр Пороховщиков построил его для себя в 1872 году по адресу Староконюшенный пер., 36Дом Пороховщикова. Причем для этих целей он нанял целого академика архитектуры из Санкт-Петербурга Андрея Гуна, который серьезно подошел к вопросу и стилизовал достаточно крупный усадебный дом под деревенскую избу, установив его на каменный цоколь. Хотя, присмотревшись, мы понимаем, что ни один крестьянин в здравом уме себе бы такого не построил: слишком сложные пространственные решения элементов здания, вычурные силуэты крылец, изломанная кровля — все это очень дорого в изготовлении даже для зажиточного крестьянина.
Одноэтажный с фасада дом становится со двора двухэтажным — это уже понятное нам, чисто городское решение. Ну и резьба, выполненная в лаконичной, геометрической северной стилистике, смотрится слишком стилизованно просто для такой, в целом пышной отделки. Особняк стал новаторским, смелым экспериментом, положившим начало поискам новых форм в архитектуре конца XIX века, и послужил истоком для каменного зодчества в эклектичной стилистике историзма, которое позже назовут псевдорусским стилем. Вы знаете его, например, по дому Игумнова или Политехническому музею, а за ними и по шедеврам краснокирпичного стиля — Историческому музею и зданию Городской думы на площади Революции.
Так или иначе, в сегодняшней столице сохранилось более 400 деревянных строений, из которых более 200 заслуживают интереса с архитектурной точки зрения. В интернете легко найти очень качественно сделанную карту всех деревянных домов Москвы, включая утерянные и руинированные. Наиболее редкими признаны допожарные сооружения, такие как вышеупомянутые дворцы и небольшие усадьбы, чудом сохранившиеся во время того самого масштабного бедствия в истории города. Но и остальные, более поздние строения из дерева, будь они дворцами, особняками или небольшими деревянными усадьбами XIX века классического облика, придают Москве уют и очарование, делают ее ландшафт более теплым и человечным.
