«Яркая вспышка в истории клубной жизни страны»: друзья Arma прощаются с легендарным местом

«Проект Arma — это чудо наяву, невозможное в нормальном мире. Но у уникальной Наташи АбельОсновательница проектов Arma17 и Outline. и команды, которую она собрала, получилось воплотить эту идею. Arma в России сравнивать точно не с чем. Ничего подобного за семнадцать лет существования не появилось, значит и не появится. Главное событие проекта Arma для меня — выступление Andy Stott весной 2013 года. Я специально приехал на эту вечеринку из Екатеринбурга, утром в студии познакомился с Ромой Пташенко и Софией Родиной и остался в Москве навсегда.

Открывшийся в 2019 году клуб Mutabor точно входит в тройку лучших мира. Чувствую, что все будет хорошо, но с закрытием здания на Шарикоподшипниковской ориентира на передовое и сильное не будет. Это больше, чем клуб, — это продюсерский центр, место встречи всего нужного и важного для культуры».

«В Mutabor началась моя карьера в Москве, он остался самым знаковым местом в моем лоре. То, что я сейчас имею, произошло только потому, что однажды однокурсница позвала меня на семилетие Resonance Moscow в 2021 году. Я тогда впервые фотографировала вечеринку, и репортаж оттуда дал мне билет в жизнь в Москве. После этого все изменилось на 180 градусов».

«Mutabor был местом свободы самовыражения и безопасности. Я частенько выбирала наряды, которые в обычной жизни никуда не могу надеть, и спокойно часами напролет танцевала в них в одиночестве. Запомню и веганское кафе „Гараж“ — просто любовь, там я ощущала себя как дома, как же буду скучать по чизкейку…

Чувствую смирение, печаль и меланхолию. Ощущаю, что заканчивается важный этап и в моей жизни. Закрытие клуба стало для меня символичным знаком: может, мне тоже пора оставить фоторепортажи с мероприятий и немного поменять свой вектор… Это культовое место в истории русской андеграунд-сцены, выводы делайте сами».

«Arma отличалась от других площадок бескомпромиссностью и уютным двориком, а еще команда понимала, что такое Locked Club, и принимала это — что редкость. Однажды в клубе нас несли на выступление на тронах с посохами в руках. Кажется, потом нас выгнали, за то что мы кошмарили всех на бэке.

Для Locked Club это был дом с лучшим звуком и лучшей командой. Теперь мы бездомные гномы. Нам больно, и грустно, и страшно, но с другой стороны — хочется чего‑то нового, и как будто бы все происходит как должно».

«Этот клуб был для меня местом реализации творческих амбиций. Здесь я мог позволить себе буквально все: от диджей-сетов с полярными музыкальными жанрами до лайвов. Именно за это мне всегда и была симпатична Arma — разная музыка на разных танцполах. Мне нравилось, как звучит блэк-метал на мейн-сцене: эта музыка не раскрывается на плохом звуке вопреки своей изначальной философии. Помню, как стоя на танцполе, я офигевал от детализации АЧХАмплитудно-частотная характеристика — график, показывающий, как звуковая система воспроизводит сигналы разной частоты. и стереобазы и растворялся в стене звука».

«Прекрасно помню свой первый сет и первый лайв. Как диджей я играл тогда в основном электро, как музыкант — всевозможный околоиндастриал. Было эмоционально: в первом случае летели искры от элементов тернтейблизма, во втором же — магия давлессДавлесс (DAWless) — способ выступления или создания музыки без использования компьютера, исключительно на аналоговом или аппаратном оборудовании. с отсутствием секвенцийСеквенции — это заранее запрограммированные последовательности нот или действий. на некоторых инструментах. Ужас, прошло уже около шести лет. Жаль, что клуб закрывается, однако, анализируя опыт предыдущих лет, могу сказать, что всему свое время. На сто процентов уверен в одном: это далеко не последний проект Arma».

«Я росла вместе с Mutabor, шагая от стеснительного новичка на вармапах до первых мейнов. Здесь у меня музыкально все случалось впервые, и я очень благодарна создателям и промогруппам за оказанное доверие — для меня это честь и гордость! Запомню все вечеринки, когда стены ломились от количества вовлеченных в танцы людей. Помню первый мейн — тогда удивилась, что так высоко стою над танцполом. До этого всегда диджейки были на уровне пола, а тут выше — уже серьезный уровень.

Яркая вспышка в истории клубной жизни страны, но это ход истории, и порой надо уметь отпускать, чтобы прийти к чему-то еще большему. Думаю, ребята прекрасно понимают, куда двигаться дальше, а моя задача — расти и участвовать в новых совместных музыкальных свершениях».

«В 2011 году нас было шесть человек, которые не были столь известны. Во многом благодаря Arma мы смогли вырасти до мирового бренда. Наталья Абель давала нам большой кредит доверия, хотя четырнадцать лет назад мы еще были зелеными, — и это вдохновляло. Когда заканчивалось мероприятие, мы уже начинали думать, что будем делать в следующий раз. В эту игру заразительно втянулась вся Москва. И так мы по ступенькам поднимались вверх».

«Arma отличалась от других площадок подходом, лайнапами, невероятными привозами и вниманием к деталям — просто на голову выше всего того, что творится в Москве. Классно иметь место, в котором публика максимально открыта к твоим экспериментам. В каждом десятилетии появляется ключевая локация, где рождаются компании, творческие коллективы, которые потом оттуда вырастают. Arma была той самой колыбелью».

«Мы потеряем место, где можно увидеть и послушать то, что сильно отличается от мейнстрима. У художников и музыкантов станет на одно независимое место меньше, где их могут увидеть. Но в связи с закрытием клуба я чувствую в какой‑то степени и облегчение. Мне кажется, здесь, как и в большом спорте, главное — вовремя уйти».

«В Arma прошла наша первая вечеринка в России — тогда лейбл существовал уже четыре года, но никогда не устраивал вечеринок на родине. Когда вернулся из Лондона в ковидный локдаун, вдоволь в нем насидевшись, у меня не оставалось выбора, а чувство лайфченджа в паре с коктейлем „выход из зоны комфорта“ били ключом! Я уволился с основной работы, похудел на 15 килограмм и сделал вечеринку на сцене Medium, которая чуть не лопнула. Но самое главное — утром я был вознагражден бледным, безэмоциональным чувством ответственности и пониманием, что моя семья нашла дом».

«Arma стала для нас именно домом, в котором поддерживали, понимали, делились опытом, помогали и всегда ждали твоих возвращений. То, что команда проекта Arma привнесла в стены бывшего завода, как приняла и поддержала в сложные времена множество промокоманд, включая нас, — это дорогого стоит. Клуб закрывается, а сердца открыты, думаю, нас ждет новая эра».

«Впервые побывал в Mutabor, кажется, на вечеринке µ-Pulse. Тогда Филипп Горбачев позвал меня подыграть на гитаре в его новой программе „Колокол“. Переодевались на заднем дворе („Ракушки“ еще не было) и были под большим впечатлением от давления звука и мейновой архитектуры. Помню, что в барах было почему‑то только пиво одной марки, мы его беспорядочно раздавали друзьям. И вот еще несколько обрывочных воспоминаний: Тед Милтон из Blurt, Карл Стоун (и вообще весь тот летний Fields), Container на „Минимуме“, Лена Вилликенс на Arma, MSJY на PIP, шоукейсы брянской и казанской сцен и так далее.

Первые кураторские и продюсерские опыты у меня тоже были в Mutabor. Сердечно вспоминаю танцполы-шкатулки издания psycho daily — с XXL-кроватью и „Козликом“ Алины Глазун во всю стену на „Ритуалах“; с восточной полянкой и спиритизом на Horovod. Еще были шоукейсы и концерты проектов Жени Интуриста Горбунова, когда медиум работал в режиме двухэтажного театра абсурда. И уже несколько лет спустя, после двухлетнего интенсива в „Поле“, — бунтарские теплицы с рок-н-роллом и постпанком, масалы с краш-составами, танцпол-интрига на MASK, фестивальные ракушки. Благодарю команду Arma (в частности, Антона и Наташу), что дали возможность продолжать собирать музыкальные контексты между струек. Ни в коем случае не ретроспектива „прошлой жизни“, а напоминание, что любая лаборатория — не только стены, а в первую очередь опыт и взгляд ее научных сотрудников».

«Я сама из Владивостока. Когда узнала, что существует такое невероятное пространство в Москве, где люди создают культовые тусовки, появилась мечта оказаться там. После первого посещения Arma была приятно шокирована размерами площадки и многочисленными деталями пространства — элементами завода, кафе на улице, картинами, гигантскими муравьями, красными окнами, высокими потолками, трубами. И я никогда бы не подумала, что в какой‑то момент сама буду создавать декорации для вечеринок System 108 в этом крутом пространстве».

«Как‑то ночью мы работали над декорациями с ребятами стейдж-дизайнерами. Я испытала такое крутое чувство: только вы и громадное пространство завода, словно это маленький городок, где вы можете гулять и тусить своей компанией. В ту ночь мы создавали голову с косами на девятилетие System 108 для сцены Medium. Когда я увидела инсталляции в атмосфере тусовки — в звуке, свете и среди людей — меня переполнила гордость. Это и другие теплые воспоминания навсегда останутся в моей памяти».

«Arma — это любовь! Она меня вырастила и привила вкус, показала уровень. Я всегда буду благодарен людям, которые ее столько лет делают!»

«В 2023 году я переехал в Москву, и мой друг Паша Валет позвал поиграть на дне рождения Mutabor. Было ужасно волнительно, я готовился и переживал. У меня довольно своеобразный стиль: стараюсь не превышать 100 BPM, а сейчас людям сложно раскачаться под медленный музон. Вышел в прайм-тайм и решил рискнуть — двинуть свой „медленный театр“ в массы. Это был один из лучших сетов в жизни, публика прочувствовала то, что я так люблю. Она танцевала под 85–90 BPM замедленного транса два часа, ребята с танцпола кричали мне: „Чувак, ты кто? Это ****** [капец]“. Помню, на последних тридцати минутах этого legendary сета ко мне за диджейку зашла Наташа Абель. Она просто села сзади меня, положила руки на колени и закрыла глаза. А когда я закончил играть, она молча встала и ушла. Ужасно переживал из‑за этого, но так случилось, что после сета Mutabor начал меня часто звать играть».

«Мне очень грустно, но в то же время я счастлив, что знаю всех этих людей, что ребята поверили в меня и мою странную музыкальную кунсткамеру. Во время сетов ко мне часто походили и говорили: „А можно что‑то побыстрее?“ После эффекта Mutabor я отвечаю: „Нет, нельзя!“ Я поверил в себя, свою историю и вкус. Ребята, я вас люблю».