Ремонт нельзя закончить: как в Ростове (и не только) «реновируют» исторические здания

В конце марта ростовский краевед, координатор общественного движения «МойФасад» Геннадий Крольман опубликовал в своем телеграм-канале эмоциональный пост, посвященный закупке для капитального ремонта Донской государственной публичной библиотеки, или, как ее называют местные, «Публички». Общественника возмутили снос туфа, которым облицовано здание, использование вентилируемых фасадов (якобы для утепления), замена дверей и окон, а также появление внутри навесных потолков. Очевидно, все описанное не вяжется с постройкой в стиле советского брутализма.

Параллельно горожане обнаружили вторую закупку — на капитальный ремонт Ростовской государственной филармонии в стиле модерн, также облицованной туфом. Предполагается, что его собьют, заменят на вентфасад и мрамор, а еще на здании установят медиаэкран. Всего за два дня градозащитники собрали 888 подписей против ремонта, а врио губернатора Ростовской области Юрий Слюсарь пообещал провести общественные слушания и обсудить, «каким должен быть один из главных символов донской столицы».

«В большинстве случаев то, что делают с домами по программе Фонда капремонта (ФКР), можно назвать обезображиванием. Фасады с изначально открытой кирпичной кладкой начинают штукатурить, а оштукатуренные здания покрывают „мазней“ — штукатуркой с фактурой „короед“Декоративное покрытие стен, имитирующее древесину, изъеденную жуком-короедом., которая исторически не обоснованна. При этом декор полностью уничтожается или радикально упрощается».

Донская государственная публичная библиотека основана в 1886 году, и это крупнейшее хранилище книг на Юге России. В фондах ДГПБ числятся более пяти миллионов экземпляров изданий, но до середины двадцатого века у книгохранилища даже не было своего помещения.

В шестидесятые годы проект библиотеки разработали архитектор Ян Занис и инженер Борис Сидельковский. Для своего времени он был инновационным: многоэтажная башня книгохранилища связана с другими помещениями в единый комплекс. Главная фишка — просторный холл, где находится зимний сад со стеклянным потолком, каменными сводами, экзотическими растениями и фонтаном.

Долгое время проект лежал на полке, пока в 1974-м власти не выделили бюджет на строительство, но и оно растянулось на двадцать лет. Облицовку здания сделали из аштаракского туфа — специально для библиотеки его добывали в Армении.

Сегодня Публичная библиотека – это точка притяжения туристов, для ростовчан она — символ города, а еще важный областной культурный и образовательный центр.

Проект ремонта подразумевает, что оригинальный камень снимут, облицуют здание вентиляционными фасадами, а сверху прикрепят новый материал, тоже из Армении. Проблема в том, что толщина облицовки вырастет в три-четыре раза, а вот окна, наоборот, станут меньше.

«Важный момент — радикальная реконструкция внутри. В зоне вестибюля находится красивый фонтан, его собираются снести, чтобы увеличить кафедру контроллера. Всеми любимый зимний сад тоже планируют переделать. Например, кресла были квадратные, а станут ромбовидными, что изменит задумку авторов. Эта зона облицована мрамором, его положили в девяностые, что для мрамора не срок, но и его тоже планируют заменить. Все сносится на восемьдесят-девяносто процентов, и мне совершенно непонятно зачем».

«В „Публичке“ своя уникальная атмосфера. Здесь работают языковые клубы, проходят выставки, мастер-классы, джазовые выступления, есть свой зрительский клуб. Все это абсолютно бесплатно. Я считаю, что библиотека — уникальное место, и оно должно сохраниться в том виде, что задумывалось».

У Ростовской филармонии еще более удивительная судьба, чем у библиотеки. Трехэтажный кирпичный дом построили в начале XX века, и изначально тут находились театр, гостиница, магазины. В революционном 1917-м расположился штаб Красной гвардии, а в тридцатые в помещениях начали давать концерты. С 1935-го в здании полноценно функционирует филармония. Позднее, в семидесятые, ее реконструировали под руководством архитекторов Сергеева и Королева, подаривших зданию вторую жизнь.

Сейчас филармония — это не просто место, где можно послушать классическую музыку. Здесь работают танцевальные и вокальные коллективы, многие из которых побеждали на всероссийских и международных конкурсах. Кроме того, с 2021 года Ростовская филармония проводит музыкальный фестиваль «МОСТ» — одно из значимых культурных событий Юга России.

«Новый проект предлагает зашить фасад искусственным гранитом. Собирать его планируют из двух цветов, то есть здание изуродуют, обосновывая это необходимостью утепления. Но возможны же компромиссы! Например, сделать дополнительное утепление подвала, чердака. Есть фасады, которые выходят не на улицу, а во двор, их тоже можно утеплить».

«В детстве я учился играть на трубе, и у нашей семьи всегда был абонемент в филармонию. Каждые выходные бабушка или мама водили меня на концерты. Конечно, за прошедшие годы инфраструктура устарела, интерьеры тоже не производят впечатление современных. Хочется, чтобы ремонт был максимально бережным. Для меня это место — центр музыкальной культуры города».

Ростов-на-Дону находится на третьем месте в стране по числу сохранившихся дореволюционных зданий — около трех тысяч строений, рассказывает краевед Геннадий Крольман. На первом месте — Санкт-Петербург, здесь сохранилось около 15 тысяч зданий, на втором — Москва с ее 10 тысячами дореволюционных домов. При этом более 50 зданий лежат в руинах, еще около трех сотен — аварийные.

Ростов славится относительной целостностью исторической застройки нескольких своих районов, и эта целостность — важная черта города.

«Старый центр с сохранившейся архитектурой — это идентичность и душа Ростова, именно он формирует уникальный код места. А еще привлекает местных жителей и туристов — здесь хочется гулять, проводить время, наблюдать, изучать. При этом в городе масса заброшенных памятников архитектуры, и многие из них доведены до состояния руин».

По подсчету представителей движения «МойФасад», количество ветхих домов в городе пропорционально количеству зданий старого фонда. В большинстве из них ни разу не делали капитальный ремонт. В бюджете нет на это денег, поэтому строения регулярно попадают в списки под снос.

Помочь могла бы программа «Аренда памятников архитектуры за 1 рубль», действующая по стране с 2018 года. В ее рамках предпринимателям предлагают отреставрировать памятники за свой счет, а потом арендовать их на 49 лет почти бесплатно. За семь лет существования программы ни один ростовский бизнесмен так и не заключил контракт с областным правительством — слишком строгие правила реставрации и низкая окупаемость при высоком вложении средств.

Ветхие здания разрушаются, а местная администрация предпочитает изредка продавать аварийные объекты в частные руки, как случилось, например, с гостиницей «Московская», расположенной в центре Ростова. У здания необычная история: в конце XIX века его построила организация «Нахичеванское церковное попечительство о бедных армянах» на деньги, полученные по наследству. Тогда в далекой индийской Калькутте умер состоятельный армянин Марес Бабаджанян и завещал соотечественникам кругленькую сумму. Ожидалось, что отель станет прибыльным предприятием для «благотворительного фонда». В разное время в «Московской» останавливались Михаил Шолохов, Дмитрий Шостакович, Арам Хачатурян, Роберт Рождественский, Лев Кассиль.

В 2006 году было запланировано масштабное восстановление первоначального облика здания, но через год проект законсервировали из‑за пожара. Еще спустя десять лет строение приобрела владелица ТЦ «Мир ремонта» Татьяна Шишкина. Она хотела демонтировать гостиницу и возвести точную копию с восьмиэтажной жилой пристройкой к чемпионату мира по футболу 2018 года, но работы так и не начались. В 2025 году «Московская» продолжает пустовать.

Ситуация со старинными зданиями в Ростове — обычная практика для российских городов. Многие из них сталкиваются со сложностями с сохранением исторического наследия. Это касается не только дореволюционных построек, но и советской архитектуры. Например, брутализм, к которому относится Ростовская публичная библиотека, а также модернизм и даже конструктивизм часто не понимают. Люди не осознают ценность подобных зданий, поэтому их «реновируют» или вовсе сносят.

Недавно в Москве произошел скандал вокруг комплекса СЭВ на Новом Арбате (в последние годы его занимало столичное правительство), прозванного в народе «Домом-книжкой». СЭВ не имеет статуса объекта культурного наследия, но очевидно, что это знаковый дом, входящий в единый ансамбль Нового Арбата. Советскую высотку признали аварийной, а заместитель мэра по строительству Руслан Ефимов объявил о грядущем сносе. На том же месте предложили возвести небоскреб. Благодаря громкой огласке, СЭВ отстояли, экспертизу, посчитавшую здание не соответствующим правилам противопожарной безопасности, назвали «некорректной». Теперь обещают реконструкцию и новый «социокультурный кластер».

Не меньше обсуждали ситуацию вокруг Большого Московского цирка на проспекте Вернадского. В декабре 2017-го власти передали его из федерального управления в собственность города. Долгое время шли разговоры о судьбе здания, а в январе правительство столицы представило новый проект. Цирк увеличился в размерах и «отрастил» странный купол. К тому же рядом появилась вытянутая пристройка. Тогда интернет-пользователи упражнялись в остроумии, сравнивая ее то с блютус-колонкой, то с хот-догом. В кратчайшие сроки петиция против реконструкции набрала более трех тысяч подписей. Власти решили построить новое здание в Мневниковской пойме. Судьба старого цирка на проспекте Вернадского пока под вопросом.

И в том, и в другом случае отстоять исторические здания помогла громкая общественная кампания, но это работает не всегда. Региональные власти реже прислушиваются к горожанам и вступают в переговоры, а если это происходит, то общественные слушания часто носят демонстративный характер и не приводят к реальным изменениям.

Порой вокруг исторических построек разгораются не только скандалы, но и реальные пожары: в начале января в Нижнем Новгороде за неделю случились сразу три. Деревянный дом Мельникова-Печерского тушили более шестидесяти пожарных, но огонь повредил 250 кв. м. Здание не считалось аварийным, не так давно в нем ремонтировали протекающую крышу, а причиной возгорания объявили аварийную электропроводку. Несколькими днями ранее полыхнули деревянные перекрытия в усадьбе Вагина на Ильинской. Возгорание тоже началось на крыше и унесло жизнь человека, еще двух спасли. Дом полыхал так сильно, что огонь перекинулся на соседнюю усадьбу мeщaнинa Кoпылoвa — цexoвoгo Зaпoльcкoгo. Градозащитники считают частые пожары в исторических домах подозрительными и предполагают, что таким образом правительство города «расчищает место» под очередную многоэтажку. Власти это категорически отрицают и утверждают: несмотря на то, что флигель, соседствующий с усадьбой на Ильинской, продан застройщику, он не претендовал на старинный дом, где жили люди.

Сейчас деньги на спасение зданий собирает общественное движение «Том Сойер Фест», которое занимается восстановлением исторических построек силами волонтеров и спонсоров. Точные сроки ремонта пока неизвестны.

В Санкт-Петербурге градозащитники тоже регулярно борются против попыток снести очередной памятник архитектуры. Так, более пяти лет общественники пытаются отбить Всесоюзный НИИ целлюлозно-бумажной промышленности (ВНИИБ). По их информации, дом собираются разрушить ради строительства очередного жилого комплекса. Правительство Санкт-Петербурга это отрицает. После акций протеста иск общественного движения «Живой город» о пересмотре статуса здания частично удовлетворили в 2024-м. Нового решения комитета нет до сих пор.

У сложившейся ситуации несколько причин. Во-первых, во многих городах попросту отсутствуют опытные реставраторы, которые понимают, как правильно работать со стариной. Стоит винить провал в образовании — в советское время реставраторов готовили художественные училища по государственной программе. Существовали и специальные профессиональные объединения. В девяностые процесс подготовки специалистов перешел в основном в частные руки. Само собой, начались проблемы с финансированием, и в какой‑то момент новые кадры практически иссякли. К тому же реставрация — долгая и кропотливая работа. Обычно человек занят на одном проекте и не может распыляться на несколько.

«В течение трех лет вместе с заказчиком, господином Мазановым, в конце девяностых я занимался реставрацией здания городской думы в Ростове-на-Дону. У нас была великолепная бригада, которую возглавляли братья Стецун. Мы воссоздали 256 лепных элементов, утраченных во время войны и в довоенные годы, восстановили купола, потерянные после пожара в тридцатые. Тогда у нас были профессиональные исполнители: строители, реставраторы, целый отряд. Сейчас остались только отдельные представители профессий, уже пенсионного возраста».

Помимо проблемы с отсутствием реставраторов, мешает и правовая путаница. Например, в России не существует самих понятий капитального ремонта, реставрации и консервации домов-памятников. При этом любая реставрация стоит дорого, требований к восстановлению объектов культурного наследия много, и их нужно исполнять неукоснительно. По словам Геннадия Крольмана, чтобы можно было признать дом ОКН, он должен быть построен минимум сорок лет назад, иначе можно делать что угодно. Впрочем, даже статус объекта культурного наследия не гарантия спасения здания, ведь постановление комиссии можно отменить, пригласив независимого эксперта.

Несмотря на очевидные проблемы, в России есть примеры бережного отношения к историческим постройкам. Многие мы видим в Москве. Например, Хлебозавод № 5 имени Зотова, построенный в тридцатые годы, превратился в Центр изучения конструктивизма «Зотов». Сегодня здесь проходят выставки, лекции, работают книжный и детский клубы, кинозал.

Еще одна позитивная история — судьба Наркомфина на Новинском бульваре, постройки Моисея Гинзбурга и Игнатия Милиниса. Проект реставрации шедевра конструктивизма разрабатывал внук одного из архитекторов — Алексей Гинзбург. Сегодня в здании расположен дорогой жилой комплекс. Но сюда можно прийти и просто на экскурсию.

Восстанавливают дома не только в столице: например, в Вологде предпринимательница Лариса Якимова реконструирует исторические здания, а потом открывает в них цветочные магазины и кофейни. В одном из особняков недавно заработал отель. Сейчас семья Ларисы владеет шестью зданиями — объектами культурного наследия. Все они обставлены старинной мебелью — для поддержания аутентичной атмосферы.

В конце апреля в Ростове состоялись публичные слушания по проекту капитального ремонта библиотеки. Кардинальных изменений, судя по всему, ждать не приходится. Разработчик Павел Селезнев избежал темы использования керамогранита в интерьерах, зато поделился деталями грядущих изменений, что еще больше расстроило всех неравнодушных. Предлагалось два варианта развития событий: ремонт здания по проекту или закрытие библиотеки.

По мнению архитектурного сообщества, решение проблемы – это работа с экспертами, имеющими большой опыт реставрации подобных зданий. Артур Токарев считает, что нужно привлекать людей со стороны. По его словам, вопрос не в необходимости ремонта, а в радикальности решений. Эксперт уверен: архитектура нуждается в таком же бережном отношении, как литература или картины: никто не пытается осовременить язык Пушкина или картины Васнецова, и архитектор Занис тоже этого не заслуживает.

«Надо опираться на экспертные оценки, правильно ли выбран путь реставрации, а это могут сказать только специалисты верхнего уровня из Питера и Москвы. Почему их не привлекают, когда такие огромные деньги должны потратить? Это работа, куда не берут первых попавшихся специалистов. Я подозреваю, что Паша Селезнев, который делал этот проект, хороший архитектор, но он не понимает тонкостей процесса. Велик шанс, что Публичку изуродуют, а здание действительно нуждается в реставрации, в утеплении и так далее. Надо искать пути, чтобы правильно потратить деньги, а не просто выбросить их на ветер и потерять уникальный объект».