Я родился в Москве, там всю жизнь и прожил, а в феврале прошлого года мы с женой переехали в Грузию. До этого мы часто задумывались о том, чтобы пожить в другой стране. Прикинули, что в Европе будет сложно: у нас российские паспорта, из студенческого возраста мы вышли, европейских родственников нет. Зато у меня есть знакомый в Дании — элиан, то есть человек без гражданства. Он родом из Риги, и когда раздавали латвийские паспорта, он должен был сдать экзамен по языку, но не сдал — и вместе со всеми остальными не сдавшими превратился в элиана, в паспорте так и написано. Он хотел получить датское гражданство, но плюнул: давно там живет и даже работает. Кстати, почти все элианы в Европе родом из Латвии — с ними поступили жестко, но зато у них теперь невероятные условия для путешествий. У нас таких возможностей нет.
Зато мы вспомнили, что мой отец, грузин, который живет в Тбилиси со своей семьей, — он не раз предлагал: приезжай, сделаем тебе гражданство. Решили попробовать. Взяли вещи, набили ими Volkswagen Golf и поехали в Грузию. После четырех дней пути с остановками заселились в квартиру через Airbnb: выходишь, дорога в одну сторону ведет в горы, в другую — на центральный проспект Руставели. Красота!
Рос я без отца и поэтому ничего не знаю про грузинские традиции. Но я сразу почувствовал себя здесь комфортнее, чем в Москве, — люди в Тбилиси добрее. Никогда не понимал, почему я должен быть злым и агрессивным, чтобы стать достойным уважения. Почему в Москве нельзя просто делать хорошие дела, а необходимо постоянно показывать зубы? Здесь все наоборот, и сперва шокирует, что тебе помогают просто так.
В Москве я работал поваром, хотя готовке никогда не учился. Просто однажды разговорился с поварами-киргизами из ресторана «Ёрш» и, поскольку всю жизнь любил стоять за плитой, тут же договорился прийти к ним на стажировку. Это была самая тяжелая в моей практике работа, я находился там днем и ночью, все себе перерезал и пообжигал. Но мне понравилось. Потом я проработал год в Tapa de Comida и многому там научился.
В Тбилиси я стал думать про что-то связанное с едой — не про работу в ресторане, а про свое дело. Первые несколько месяцев осматривался и понял, что здесь нет нормальных уличных бургеров. Есть пережаренные котлеты за полтора лари (примерно 50 р. — Прим. ред.) и еще бургеры в ресторанах за 15 лари, что дорого. Здесь почему-то считается, что если ты пришел есть бургеры, то ты очень крутой, побывал в Америке и точно знаешь, за что платишь. При этом 10 хинкали стоят 5 лари, шаурма — 5 лари, и я решил, что мой бургер тоже будет стоит пять лари. Я хотел, чтобы бургеры в Тбилиси стали доступнее и качественнее.
Сначала я представлял себе корнер, типа окошка, из которого мы бы продавали еду навынос, но решил, что не очень-то знаю город, и если вдруг что-то пойдет не так, а я возьму помещение в аренду, то разорюсь. Лучше сделать передвижную точку. Я зарегистрировался как индивидуальный предприниматель — за один день и за 20 лари. Для этого мне понадобился только российский паспорт и адрес, куда будет приходить корреспонденция. Потом приобрел сертификат на микробизнес — по нему мой доход не может превышать 30 тысяч лари в год, я могу работать только с родственниками, и мне запрещено продавать кока-колу. Зато мне не нужен кассовый аппарат и вообще нет налогов. Я не мог в это поверить — как так, вообще нет? Нет. Просто сам на себя работаешь, и никто тебя не трогает. И санэпидемстанции тут нет в принципе: ее сократили, чтобы не мешалась. Так что все делается на совесть.
Когда пошел получать разрешение на торговлю, мне сказали: «Если у вас будет точка, которая не касается земли, на колесах, то для нее закона у нас нет, и мы не можем вам дать разрешение». А я и не хотел получать его — если нет закона, то, думал, и супер. И начал рисовать им схему, на ходу придумывая конструкцию: машину, у которой из багажника торчит доска, а на ней стоит гриль — в итоге ничего до пола не дотрагивается. Они такие: окей, мы не можем дать разрешение. Я такой: окей, шикарно.
Мы купили газовую горелку, сделали конструкцию из досок, установили ее в багажник Nissan March и начали работать. Я ходил к местным пекарям, которые готовят лаваши. Просил их, чтобы они из этого теста сделали мне булки. Они сказали «Ну-у, мы можем вот так» — и показали такую же лодочку, в форме традиционного лаваша, только маленькую. Так что булки мне приходится брать из универмага, но в будущем я хочу печь их сам. Я ничего не замораживаю и стараюсь использовать сезонные продукты. Каждую неделю готовлю разные бургеры: с коулсло, с чипсами, с блю-чизом, с карамелизированным луком, свеклой и чесноком. Жена придумала название Burgio — Гиорги, или Гио, так по-грузински произносят мое имя. Останавливались в разных местах города и сообщали об этом в группе в фейсбуке.
Наутро после наводнения в Тбилиси в прошлом июне мы прочитали, что людям требуется вода и еда, и поехали в зону бедствия раздавать бургеры. Там к нам подошел какой-то известный рэпер, сфотографировал нас, выложил у себя в фейсбуке — после этого о нас все узнали, нам стали звонить с телевидения и из журналов. И тут почти сразу же — столкновение с полицией, которая попросила разрешение на торговлю. Я им говорю: его невозможно получить. А они мне: «Мы ничего не знаем, у вас нет разрешения, мы вас можем оштрафовать. Идите и получайте». Но не оштрафовали — сделали вежливое предупреждение и дали час, чтобы доработать.
Когда после катастрофы ситуация в городе успокоилась, нам позвонила девушка из администрации и выразила благодарность за помощь во время наводнения. «Чем мы можем вам помочь?» — спросила она. Я сказал — внесите закон, позволяющий нам торговать. Она ответила: «Это, к сожалению, не в наших силах». Но хорошо, что она дала именно такой ответ, — значит, нет избирательности. Именно от этого я и уехал из Москвы. От того, что кому-то помогают, а другому — нет.
Тем не менее мы решили растормошить мэрию и вместе с одним парнем с Украины написали коллективное обращение. Сообщили, что готовы пройти сертификацию, купить лицензию — чтобы все было на уровне. У этого украинца в Тбилиси стоят мобильные точки в виде исполинских кофейных турок. Его сотрудников оштрафовали в прошлом году за все то же отсутствие разрешения на торговлю. Он подал апелляцию в МВД и выиграл дело несколько месяцев назад. Сейчас снова работает, а вот мы пока не выезжаем — ждем ответа.
Сейчас мы работаем в Dive Bar — его здесь открыли американцы из «Корпуса мира». Такие дайв-бары есть во всей Америке: с дешевой выпивкой, непринужденной обстановкой, как правило, чуть ли не на развалинах. Люди играют в бир-понг, социализируются. Идея такого заведения — раскрепощенность. Туда ходят разные люди: и посол, и военные, и туристы, и грузины — и все общаются. Мы познакомились с барменом из Dive Bar через девушку, которая сдала нам квартиру, и он предложил нам поставить наш фудтрак у них во дворе — им выгодно, потому что у них нет еды: только алкоголь, орешки и сухари. А когда стало холодать, нас позвали внутрь, и теперь мы готовим за своей стойкой. В этом году собираюсь открыть свое кафе, но не хочу забрасывать идею с фудтраком. Только теперь все должно быть легально.
В Тбилиси ресторанная жизнь не то чтобы кипит. В фейсбуке есть группа «Ресторанная критика Грузии», там можно чуть-чуть о ней почитать. Иногда проводят Restaurant Day, когда все могут попробовать себя в стритфуде, есть фестиваль «Тбилисоба», есть грузинские места, европейские и китайские, где все просто и вкусно. И вот что мне тут нравится: если место китайское, то в нем работают китайцы. Если африканское — то африканцы. Здесь никого не заменяют на киргизов — все по-честному. А вот с шаурмой беда. Я большой ее ценитель и точно могу сказать: в Москве шаурма лучше, чем в Тбилиси. Главным образом из-за того, что тут соусы заменяют на кетчуп и майонез.
Про Абхазию грузины говорят спокойно и так: «Ох, Абхазия, это жемчужина Грузии! Я бы хотел съездить туда». Потому что некоторые там просто не были. Отношение к русским такое: политика — это политика, а люди — это люди. Как-то один злобный украинец спросил меня: «Ну что вы тут приехали? Как вам тут живется, оккупанты?» Я ничего не сказал, но наш знакомый грузин ответил: «Что ты привязался к ним! Пофиг на эту политику». Тут много и русских, и украинцев тоже, и все в основном дружат. А азербайджанцы дружат с армянами — грузины сближают всех.
Почти все знают русский — этого я не ожидал. То, что старшее поколение на нем говорит, — это понятно, многие из них до сих пор вместо «лари» говорят «рубль» — советская привычка. Но и наши ровесники знают русский, и даже дети. Я пытаюсь учить грузинский язык, но мешает местное гостеприимство: когда приезжий начинает говорить с грузинами по-грузински, они слышат акцент и переключаются на его язык. Даже если это американец. Одна наша знакомая очень злится, что уже три года живет в Тбилиси и никак не может выучить язык. Она все время заказывает что-то по-грузински, а в ответ слышит: «Да ладно, говорите на русском». Есть важный нюанс: если в Тбилиси торгуешься по-грузински — будет одна цена, по-русски — другая, по-английски — третья.
Я не бываю в Москве — недешево туда-сюда ездить. Ну и я параноик — боюсь, не выпустят обратно, скажут: «А что вы так долго не были в России?» Моим знакомым такие вопросы задавали, поэтому я хочу сначала сделать грузинский паспорт. В Тбилиси мне не хватает только двух вещей: центрального отопления и иногда — марихуаны. С последним тут очень строго. Недавно был даже митинг перед зданием правительства за легализацию, но траву тут никогда не разрешат. Тебя могут посадить просто за то, что ты покурил, — так еще со времен Саакашвили пошло. Грузия ведь была самой коррумированной страной, а при нем даже за непробитый чек стали сажать в тюрьму. Но мы пока выступаем только за легализацию фудтраков.