Эрик Финнас
Чем занимается: Руководитель направления электронной торговли в Avito
Откуда: Дегерфорс, Швеция
В Москву я впервые приехал десять лет назад: меня пригласили в посольство Швеции, где я отработал два года. За это время мы с друзьями старались побольше путешествовать: катались по западной части России, посетили страны бывшего Советского Союза. Дипломатический паспорт открывал все двери, и мы посмотрели Дагестан и Туркменистан, а потом еще съездили в соседние Иран, Пакистан и Китай.
О Москве я ничего не знал перед тем, как приехал: представление о вашей стране до сих пор у нас очень бедное, люди вообще не понимают, чего им от России ожидать. Мне казалось, что город будет скучнее, что будет совсем мало интересных баров и ресторанов, но оказалось не так: в 2005–2007 годах Москва очень быстро развивалась.
Помню свой первый день в 2004 году: мы вызвали такси из Шереметьево и попали в огромную пробку. Я смотрел по сторонам и видел только старые советские дома… А жили мы в гостинице «Россия» с крошечными номерами, где во всех стенах, как нам рассказывали, были микрофоны, и мы много шутили, думая, что нас прослушивают. Гостиница уже тогда переживала не лучшие времена: три четверти здания было закрыто. Вечером мы что‑то съели в районе Кузнецкого Моста, а потом спросили у прохожих, куда бы нам отправиться дальше. Нам сказали, что есть какой‑то бар «Пропаганда», и она стала нашим первым удивлением. Сначала нужно было спуститься в темный подвал, где было так много людей, что не протолкнуться, да и музыка была слишком громкой. Моему другу тут же предложили наркотики, практически у входа, — все было совсем не похоже на милые бары студенческого города Упсала, где мы учились. Но закончился вечер хорошо.
Мне тогда казалось, да и до сих пор так кажется, что в Москве намного больше свободы — и это главная разница между Швецией и Россией. В Швеции все слишком озабочены тем, что думают о тебе другие люди, а здесь я этого не чувствую. Шведы уважают друг друга намного больше — у нас другой взгляд на общество. Мы думаем об обществе в целом, даже когда принимаем какое‑то маленькое решение, а русские решения принимают очень индивидуально. Вот, например, пробки: мало кто уступит место, пусть в конце концов это окажется выгодно всем. Любой водитель попытается вырываться вперед на пару сантиметров, окончательно перегородит дорогу остальным, и все из‑за него будут стоять часы. Это частный пример, однако характерный для многих сфер, и в бизнесе дела тоже обстоят точно так. Конечно, неплохо было бы иметь разумный баланс обоих подходов, однако в бизнесе команда всегда будет играть лучше одиночек. Это как в футболе: если смотреть на каждого игрока шведской сборной, то они могут показаться довольно слабыми, хотя вся команда играет на мировом уровне.
В первый год я много путешествовал по России, оказавшейся довольно цельной страной — маленькие города тут похожи, зато разная природа. В Мурманске мы катались на лыжах, в Анапе и Сочи купались в море. Интересно, что рельеф России плоский, даже монотонный — в Швеции, например, на севере есть горы. И еще в России мало моря. Бедности мы не пугались — ездили на плацкарте. Напротив, нас удивляло, до чего все оказались гостеприимными. В Одессе нас поселил у себя проводник, и такая доброта встречалась на всем постсоветском пространстве. В провинции люди намного больше ценят отношения, о которых мы часто забываем в столицах.
Потом я вернулся в Швецию и отучился в университете. Поработал в Стокгольме, нашел новую работу и переехал в Алма-Ату. В какой‑то момент мне позвонили посольские друзья из Москвы и предложили присоединиться к команде Avito. В этот раз мне все очень понравилось. Может, из‑за того, что поменяли мэра, у города как будто бы изменились приоритеты: пешеходные улицы стали больше, стало приятно гулять, поменялись нюансы. Москва показалось мне современнее, и теперь здесь намного удобнее жить.
От Стокгольма город отличается прежде всего размерами. У нас после работы можно пойти и встретиться с кем‑то — все живут довольно близко друг от друга, так что есть возможность гулять, и вообще нет необходимости спускаться в метро. Мне не нравится в Стокгольме, что люди планируют свою жизнь на годы вперед. Мы много шутим про экселевские таблицы, куда все заносят планы на ближайший месяц. Шведы — скучные люди и привыкли много планировать: никто здесь не хочет выходить из зоны комфорта.
Как иностранец я понимаю, что в Москве можно жить очень хорошо — если ваша компания помогает с жильем, если знаешь, куда идти и что делать. Налоги у вас намного меньше, а в Швеции примерно половину от всего, что зарабатываем, мы отдаем государству. Но взамен и государство дает нам многое: образование и медицинские услуги, инфраструктуру. В России нужно платить за медицинскую страховку, и, если бы у меня были дети, я бы не остался здесь — с семьей жить в Швеции удобнее.
Удивительно, сколько сейчас скандинавских ресторанов открылось в Москве. Конечно, в Стокгольме хорошая кухня — шведы попадают на первые места во всех международных конкурсах, и в данный момент это целая культура. Зато сто лет назад Швеция была очень бедная — все ели картофель круглый год.
Честно говоря, я до конца не понимаю, что такое русская кухня. По-прежнему не знаю, в какой ресторан вести друзей, которые приезжают сюда на пару дней: в Москве можно попробовать что угодно, но так сложно сказать, что же такое русская еда. Борщ, щи и солянка, салаты с майонезом — такого мы вообще не едим в Швеции, их вероятно надо считать русским специалитетом. Мне нравится кафе «Пушкин», хотя это, конечно, фейк. Есть еще «Одесса-мама» — они готовят более-менее русские блюда. Но самое главное здесь — это попробовать водку. Для шведов вообще непонятно, как можно пить водку за едой, мы никогда не пьем ее в чистом виде.
Помню, как‑то раз я вернулся из Москвы в Швецию на Новый год, меня попросили взять на новогоднюю вечеринку что‑нибудь для водки. Я принес огурцы и закуски — так на меня посмотрели круглыми глазами и спросили: да что с тобой такое? Где спрайт, где фанта? С чем мы будем смешивать водку? В Швеции водка всегда идет в микс-дринках. На солнцестояние или Рождество мы готовим аквавит — напиток со специями на основе спиртов, но это немного другое.
Интересно, что у нас в городах все здания принадлежат какому‑то коллективу. Если я живу в доме, то обязательно в этом коллективе состою, и раз в несколько месяцев мы собираемся и обсуждаем, что нужно отремонтировать, что неисправно. Расходы ложатся на всех — каждый месяц откладываем немного в общий бюджет. В Москве все устроено иначе. Мои друзья пугаются, когда заходят в дом: открывают дверь, а лестница выглядит так, будто развалится прямо сейчас. Лифт старый, фасад старый, камни падают с потолка — и непонятно, кто несет за это ответственность. За дверями в квартиры сразу начинается зона ответственности каждого человека — видно, что люди этим занимаются. А до общего здесь никому нет дела.
К деньгам отношение у вас изменилось: я помню, как в 2007 году все хотели иметь роскошные машины, а на первой странице The Moscow Times было написано, что московские инвестиционные банкиры зарабатывают больше, чем в Нью-Йорке. Мне коллега-экспат рассказывал случай: он собрался ехать на Мальдивы и забронировал номер со своего русского почтового ящика на Mail.ru. Ему тут же перезвонили и спросили: вы русский? У нас уже переполнена доля русских, и мы больше не можем принимать их в своей гостинице. Некоторые страны еще помнят те веселые времена и опасаются слишком большого скопления русских. Или вот другая история: пару лет назад мой приятель ездил кататься на горных лыжах, а в его номере было полное горнолыжное оборудование от предыдущих постояльцев. До него там жили русские: приехали кататься, купили все самое дорогое, оно, конечно же, не влезло в багаж, поэтому все оставили — на десять тысяч долларов.
Единственное, чего я понять не могу, — какие у вас отношения между мужчинами и женщинами. В Швеции мы абсолютно равны друг с другом — если я открою дверь для девушки, которую не знаю, то она буквально может меня ударить. В России, если проявить к девушке недостаточно вежливости, то сталкиваешься с недовольством: почему, что происходит, как мне теперь выйти из машины? Про равные права на работе между полами сейчас идет дискуссия: далеко не все русские женщины хотят равенства. Для многих женщин здесь цель жизни — родить ребенка, почему‑то в России это ответственность в первую очередь женщины. С другой стороны, у вас очень много целеустремленных девушек, они много учатся и хотят построить карьеру. В Швеции они скучнее: во вторник вечером останутся дома, чтобы постирать и убраться. В Москве в будний день ты можешь засидеться с друзьями до двух часов ночи просто потому, что так получилось. Москва, наверное, немного испортила меня в этом смысле.
Понятно, что коррупция — главное препятствие для развития страны. Здорово, что Россия растет так быстро даже в кризис. Здесь много умных людей, а низкий курс рубля позволит с выгодой продавать товар другим странам. Но опыта создания современных компаний вам не хватает, а в образовании осталось много советского. При этом математику русские студенты знают в сто раз лучше, чем в Швеции, но шведы почему‑то создают больше мощных компаний. Все дело в том, что у нас другое представление о справедливости. Мы очень боимся воровства и неправды. Если швед заберет с работы даже ручку с логотипом своей компании, то ему станет очень плохо. Он придет на следующий день и сознается. А русскому станет нехорошо, если он увидит такую возможность и не воспользуется ей. Тогда на следующий день он вернется на работу и сопрет эту чертову ручку. Это шутка, но в ней есть доля правды, и разговор снова будет о разнице индивидуального и коллективного. В России главное — чтобы тебе и твоей семье было хорошо, и лучше воспользоваться этой возможностью прямо сейчас.
С другой стороны, шведы настолько сильно боятся лжи, что постоянно стучат друг на друга: самый важный источник для налогового ведомства у нас — это соседи. Они могут легко позвонить в налоговую и заявить: знаете, мой знакомый купил машину, а работа у него сейчас не такая хорошая — давайте его проверим.
В Швеции фетишизируют равенство так сильно, что даже не радуются успехам. В Америке принято хвастаться победами, а мы очень скромные: наши министры и депутаты едут на работу на велосипеде, никаких сирен и охранников — такой менталитет. В России важно показывать, что у тебя есть власть. Особенно это чувствуется в бизнесе: российской фирме необходима четкая иерархия, босс должен четко сказать каждому, что он должен делать.
Было исследование, где работников разных компаний спрашивали, должен ли начальник знать ответы на все вопросы, и в России больше всего опрошенных сказали да, а в Швеции — меньше всего. В России если руководитель обратится к подчиненному за советом, тот решит, что боссу пора на пенсию. Вот почему тут по дорогам все катаются с мигалками.