«Лишь бы обобрать да объегорить!»: что говорили на встречах про снос пятиэтажек

Людей собрали в бывшем Дворце пионеров на Миусской площади. Как и везде, встреча началась с чтения документа, описывающего концепцию реновации. Спустя минут пять в зале начали раздаваться крики «Не верим!», «Брехня».

Сдержанная женщина из первого ряда: У нас не пятиэтажка, а прекрасный дом, но поскольку место очень сладкое, мы трясемся. Я когда пятнадцать лет назад покупала квартиру в этом доме по коммерческой цене, бывшие жильцы разъезжались, и я им купила три квартиры в Марьино такой же площади. И еще деньгами пришлось им доплачивать. И я не хочу ехать в Марьино! Я изначально стремилась жить в Тверском районе. Понятно вам? (Аплодисменты.)

Золотарев: Не совсем понимаю по поводу расселения в Марьино, но вы с жильцами голосуете и принимаете решение, что вы никуда не хотите ехать. Тема сноса и переселения для вас таким образом будет закрыта.

Женщина с иностранным акцентом: Я в 1994 году купила квартиру в Порядковом переулке и поселила туда своих родителей. Они единственные в этой пятиэтажке два слепых инвалида. Я хотела бы, чтобы вы записали эту информацию, и меня волнует вопрос… Я с 1994 года живу за границей, я собственница и не знаю, как мне держать с вами связь? Родители остаются одни, слепые люди, и нас волнует, куда и что, и куда они переселятся, и в каком году?

Золотарев: Спасибо за вопрос. Связь надо держать с нами — с управой района. Со вчерашнего дня у нас открыты консультационные комнаты.

Мужчина, представившийся журналистом: Сергей Евгеньевич, 20 апреля будет рассмотрен в Госдуме закон о внесении изменений в закон Российской Федерации о статусе столицы и отдельный законодательный акт об особенностях реновации в столице Российской Федерации городе Москве. Вы слышали про этот закон?

Золотарев: Я не знаю… я слышал, что рассматривается. (Ропот в зале.)

Мужчина: Вот я журналист и знаю про этот законопроект, а вы управляете районом и не знаете. (Аплодисменты.) Вы нам прочитали список сносимого ветхого жилья, но он недействителен — по этому закону могут сноситься все пятиэтажки, построенные после 1959 года. Вы в курсе?

Золотарев: Это абсолютно не так, вы дезинформируете жителей Тверского района! Программа не принята. Проект внесен, и я действительно его не видел. Это федеральный закон, а я как руководитель района отношусь к субъекту федерации. Давайте оставим это депутатам Госдумы.

Женщина, представившаяся Мастеровой: Вы говорили, что надо алгоритм действий выработать для голосования. А мы много раз просили провести инвентаризацию жилых помещений. Например, к нашему дому приписана квартира 582 кв.м с неизвестным собственником. Мы много лет не можем добиться проверки этого обстоятельства. В Росреестр внесена запись, но в нашем жилом доме нет таких квартир. Поэтому, прежде чем приступать к программе, надо навести порядок в учете, чтобы не было собственников, проголосовавших за реновацию и переселение от имени этих 582 метров.

Депутат Мосгордумы Елена Шувалова (КПРФ): Авторы этого федерального законопроекта — исключительно московские депутаты, которые, я считаю, лоббируют интересы строительных фирм. Я спросила в городской думе — что сейчас мешает улучшать условия жизни москвичей и расселять ветхие дома? На заседании мне не ответили, потому что им ничто не мешает. А накануне Гончар мне честно ляпнул, что мешают будущие темпы сноса, что сносить надо быстро всю советскую постройку. Спрашивается, почему? Один наш избиратель, работающий в Департаменте строительства, мне говорил, что сейчас резко упал спрос на продажу квартир. И реновация — спасательный круг, который бросают строительной олигархии. А когда вам предложат вариант переселения, вы не захотите ехать с видом на развязку — вы захотите в дом, где есть хотя бы три деревца. Поэтому будете вынуждены продать свои дачные участки и влезете в кредиты, таким образом поддержав банковскую олигархию.

Еще момент. Здесь много активистов, которые пишут в прокуратуру и судятся по поводу незаконных самозахватов общедомового имущества. Открываются преступные вещи! Что земельные участки зарегистрированы под разными номерами, что подвал и дом — под разными адресами. И, наверное, кто-то решил одним махом снести всю советскую постройку, чтобы эти преступления не раскрылись!

Тут темой встречи было снижение задолженности за ЖКУ, и сносы аудиторию волновали в меньшей степени. Людей было немного — все в основном пожилые. Началось все также с чтения общей программы.

Женщина в леопардовом (обращаясь к директору ГБУ Павлову): Вам, Геннадий Николаевич, в первую очередь нужно заставить работать сотрудников. Вот два инженера, которые сидят в вашем кабинете, — они не работают, а ищут причину, чтобы оправдать свое нежелание работать. В январе–феврале мне выставили на пять тысяч больше оплату жилищно-коммунальных услуг, чем раньше, но никто так и не ответил почему. Прихожу я домой, а мне соседка говорит: «Приходили жилищники — они там что-то делали со счетчиком.

Женщина с белыми волосами: На пересечении Смоленской набережной и Проточного переулка стоит палатка, которую нужно убрать, она мешает.

Дерюгин: Палатка будет стоять там. Это согласованное место.

Женщина: С кем?

Дерюгин: И с фондом, и с нами как с палаткосодержателями.

Женщина: Ах, все-таки с вами согласовали. А почему тогда жителей не спросили?

Дерюгин: А вы житель 22/10?

Женщина: Нет, 24.

Дерюгин: Вот с 22/10 эта палатка была согласована, потому что она для людей, которые делают ремонт в их доме.

Женщина в пончо: Скажите, а практикуются еще информационные доски? Вот, по-моему, одна информационная доска осталась только у нашего дома, но она в таком неприемлемом виде! Вся в лохмотьях, вся в бумагах. Когда ветер дует, то все это разлетается и некрасиво выглядит очень.

Дерюгин: Вы имеете в виду металлическую конструкцию?

Женщина в пончо: Ну она такая: два столбика, стеклянная.

Дерюгин: Это не информационная конструкция, это стенд. Я понял, о каком стенде вы говорите. Ну если она не нужна, давайте ее уберем.

Женщина в пончо: Ну хорошо. (Садится и говорит соседке.) Она вся в лохмотьях, некрасиво, понимаешь!

Другая пожилая женщина из первого ряда: А нам, наоборот, нужна будет информационная доска! А то там по программе «Моя улица» обещали наш дом покрасить, деревья посадить. Нужно быть в курсе дел. Все в силе?

Мужчина в длинном плаще: Такие вещи не с этим товарищем нужно обсуждать! А с КБ «Стрелка», перед тем как они начнут работать.

Женщина из первого ряда: Что за КБ «Стрелка»?

Мужчина в плаще: Конструкторское бюро «Стрелка».

Женщина: Белка и Стрелка, что ли?

Мужчина в плаще: Белка в любой стране белка.

В 19.00 актовый зал школы № 237 забит под завязку — стоят в коридоре. Перед трибуной с шариками сидят дети и машут флажками. Несколько человек снимают на видео.

Дама с высоко забранными волосами: Несколько лет назад Собянин, стоя около «Планеты КВН», показал рукой на наш дом и сказал, что он не допустит, что будут сносить дома такой серии. После этого масса людей в доме сделали очень дорогостоящие ремонты — у нас потолки три метра, большие санузлы. Мы не хотим переезжать! Но вдруг непорядочные люди в нашем доме, которые не занимаются ремонтом, окажутся в большинстве? Как вы будете это компенсировать?

Гордикова: Если большинством собственников будет принято решение, что дом не должен быть снесен, то он так и останется. Но вы должны знать: да, сегодня у вас квартиры отремонтированы, но программа реновации рассчитана на двадцать — двадцать пять лет. Что будет с вашим домом через десять лет? Ваши дети не скажут спасибо за то, что ваш дом не вошел в программу реновации.

Дама: Я не доживу.

Гордикова: Тогда голосуйте против.

Мужчина в замшевой куртке: Я понимаю, что все хотят большие квартиры, хорошие, это здорово. Но на каком основании нас хотят лишать имущества, которое у нас есть? Вы нарушаете шесть статей конституции. Вы можете выкупить наши квартиры, а потом мы куда хотите уедем. А вы берете — и каким-то большинством… Почему я должен подчиняться большинству, которое может захотеть переехать, если я не хочу? Это моя квартира и собственность, за которую я платил налоги постоянно.

Помощник Гордиковой: Вам не надо выступать, вы вопрос задайте.

Гордикова: Голосуйте за или голосуйте против. <…> Кто вас лишает собственности? У вас и будет собственность.

Блондинка в полосатой рубашке: За чей счет будет праздник, за чей счет мы будем осуществлять переезд? Нам по сто тысяч рублей выдадут, чтобы вещи перевезти?

Гордикова: Будет бесплатная машина, которая будет осуществлять переезд. Все будет.

Блондинка: В законе этого нет.

Гордикова: Закон о реновации еще не принят. И будут еще прописанные нормы.

Здесь встреча также была посвящена проблемам благоустройства и подготовке к весенне-летнему сезону.

Нервная гражданка: Ответьте по существу: почему во всех управах сегодня обсуждают реновацию и только в нашей какие-то березки?

Сбитнева: Вы, наверное, позже пришли. На сегодняшний день реновация в Замоскворечье не предполагается, поскольку полностью отсутствуют стартовые площадки для переселения. Но жители района должны самостоятельно принять решение. С 15 мая до 15 июля на сайте «Активный гражданин» и в центре «Мои документы» должны проголосовать за или против. Перечень домов, попавших в программу реновации, появится на сайте мэра Москвы. Туда уже включены пятиэтажки сносимых серий, далее будут включены пятиэтажки несносимых серий…

Деловая блондинка: Как будут считаться голоса? Какой процент должен быть для того, чтобы дом не засчитали? Голос будет считаться относительно общедолевой собственности? Или как?

Сбитнева: Не могу ответить на эти вопросы.

Ухоженная женщина, представившаяся Натальей: Галина Львовна, две недели назад была проведена встреча с жителями восьми домов по поводу реновации. Хотелось бы получить на руки протокол этой встречи.

Нервная: Там заглянули через плечо и увидели, что написали «жители согласны переезжать за компенсацию». Вы фальсифицировали протокол!

Наталья: Также нам известно, что создан штаб о реновации, куда стекается вся информация о предварительных опросах с префектур. Хотелось бы увидеть тот документ, который глава управы отправила в этот штаб.

Сбитнева: Я писала заметки! Я ничего в префектуру не отправляла!

Нервная: Протокол был фальсифицирован!

Встреча жителей Таганского района проходила в ДК «Стимул» — далеко от метро, маленький зал на десять рядов, толпа обступила вход.

После чтения программы к микрофону выходит женщина с серьезным лицом: Почему вы предлагаете нам сейчас голосовать за снос домов, не освещая конкретных мест, куда нас переселят? И давайте вы сначала переселите 24 аварийных дома нашего района, а потом спросите нас, хотим ли мы переселяться по той же схеме?

Мишаков: Вы уже перекрикивать меня пытаетесь, провоцируете своими повышенными интонациями. Это, может быть, доставит вам удовольствие, но не думаю, что все жители это поддержат.

Пожилая женщина: Ни я, ни моя 92-летняя мама не собираемся покидать нашу квартиру по этому вашему антиконституционному закону. Что в таком случае вы с нами будете делать? Вы будете нас тащить по лестнице, взяв за руки и за ноги?

Мишаков: Дорогие жители, хочу обратить ваше внимание на профессиональную провокацию.

Пожилая: А может, вам лучше нас убить, чтобы мы не путались под ногами?! Кто нас из наших квартир, повторюсь, выбрасывать будет — ОМОН или силы Росгвардии?

Мужчина, представившийся как «заслуженный артист Иван Рыжиков»: Я не либерал, я за Путина, за все такое, но считаю, что московское правительство и наш мэр занимаются дискредитацией президента! И даже если предлагаемая вами программа прекрасна, и я признаю, что хочу новое, удобное жилье, но при этом все равно понимаю: главное — не как люди проголосуют, а как эти голоса вы потом подсчитаете. И вы же не можете пойти против Собянина и Печатникова, вы же должны озвучивать их точку зрения, а народ это чувствует — весь этот подвох. И я всех призываю: не голосуйте за, пока вам не скажут точно: вот такая и здесь будет ваша новая квартира. Не голосуйте за, иначе опять получится говно!

Собрание проходило в школе, коридоры которой украшали рисунки с животными и церквями. Перед входом в актовый зал предлагали подписать обращения «о формировании программы сноса». После процедуры девушки просили взять районную газету с заголовками «Елки-путешественницы поселились на Якиманке» и «Москвичи поддержали снос». Брали неохотно.

Романова: Сегодня мы будем обсуждать только программу реновации и только ее исполнительный аспект — сам закон я обсуждать не готова. Я исполнительная власть, а не законодательная. (Читает по бумажке.) «Жители получат не равноценную, а равнозначную жилплощадь, получение равнозначной, а не равноценной квартиры для жителей гораздо выгоднее…»

Дама с саркастическим выражением: Браво, браво!

Романова: Конечно, браво! А что? (Продолжает чтение.) «В районе Якиманка ни один дом в программу реновации не включен, ни один дом в нашем районе сноситься не будет. Но, если вы хотите, чтобы ваш дом включили в программу сноса, вы должны провести работу с жителями дома, чтобы они проголосовали на портале «Активный гражданин» за снос дома. Жители должны принять взвешенное решение, не поддаваясь на провокации некомпетентных лиц…»

Голос из зала: Ага, типа вас.

Мужчина в кожаной куртке, теребящий фуражку: А за что голосовать? Нет ведь закона, нам никто не говорит, куда нас переселят. Как можно голосовать за снос, если не знаешь, куда тебя поселят? Зал одобрительно аплодирует.

Пенсионерка в берете с вязаными ягодками: Ага, то есть я проголосую за снос, закон примут и переселят меня к ТТК, а если буду вопить, тыкнут в мою подпись. Мол, вы же за снос дома.

Парень с родителями: Вот именно, приговор себе подписываешь! Что за процедура такая, голосовать за снос, не зная, куда переселят, ну это же бред! Это ловушка какая-то.

Романова: Если сомневаетесь, не голосуйте.

Пенсионерка в берете: Она не отвечает на вопросы правильно! Как Горбачев, ходит вокруг да около.

Активная женщина-юрист: Наш депутат по ЦАО — автор этого госдумовского законопроекта о сносе. Кто нас защитит, если он будет принят?

Романова: Управа, то есть исполнительная власть, вас защитит, а не законодательная.

Полная женщина в пуховике: Да вам лишь бы обобрать и объегорить!

Ее муж: Твою мать, как в деревне!

Полная женщина (обращаясь к мужу, возмущенно): Прекрати меня бить!

Снова пенсионерка в берете: У меня маленькая хрущевка, но я ее люблю, сил нет! Не дует, не тесно, не грязно! Я не хочу никуда переселяться! Вы меня успокоили, что мой дом не будут сносить, но сколько я еще буду спать спокойно — год, два, три, а потом?