Сейчас новый собственник, который приобрел у нас «Пирамиду», готовит ее к демонтажу (сделка с неназванным владельцем произошла в начале февраля. По сообщениям некоторых СМИ, ссылающихся на данные Росреестра, владельцем мог стать бизнесмен Рамин Бешир оглы Султанли. — Прим. ред.). Нам удалось выйти без потерь. «Пирамиду» жалко — я не соглашусь с тем, что это памятник «бандитским девяностым». Когда все начиналось, строение считалось достаточно интересным — мы даже получали за «Пирамиду» архитектурные дипломы. Никто не спорит, что сейчас она устарела, но тогда это было новое дыхание.
Туда ходили известные деятели и шоумены, туда возили западных звезд. Там состоялся один из первых успешных проектов Аркадия Новикова. Мы все в то время были другие: дышать было легче, а воздух чище. К Борису Николаевичу я отношусь критически, но надо отдать должное, что с точки зрения прессы никому не запрещали ничего говорить — была свобода. Это повлияло и на то, что архитекторы могли строить что хотели. Я не утверждаю, что это хорошо, просто тогда было другое время и порядки — а сегодня все стало пожестче, выстроилось структурно. Такой объективный этап развития государства.
Прежде на этом месте был самый настоящий Шанхай: киоски, бардак, а «Пирамида» в какой-то степени привела эту площадь в хорошее состояние. На мой взгляд, советскую постройку за «Пирамидой» тоже надо сносить: она тоже себя изжила.
Я был молодой и увлеченный, мы с архитекторами поработали и такой ее придумали. Мы считаем, что наша пирамида не испортила «Известия», а французская пирамида испортила Лувр. Может быть, французы со временем тоже разберут свою пирамиду — вдруг им тоже надоест.
Важным тусовочным местом «Пирамида» стала, потому что тогда ничего подобного не было. Это были 1997–1998 годы, кризис, первая волна эмиграции. «Пирамида» стала символичной именно поэтому — все видели, что молодые ребята не побоялись и что-то сделали. Даже такие маленькие проекты цементировали общественную жизнь, намекали на стабильность: раз появилось что-то новое, значит, в России можно работать.
«Пирамиду» можно называть царь-ларьком, стекляшкой, чудовищем. Но у нее есть человечность: это добрая архитектура, которая не отталкивает. А вспомните сталинскую Москву: все холодно, монументально. Хочется, чтобы здесь появилось что-то интересное. Многие архитекторы, которые помнят, как двигали Сытинский дом, говорили: «Неужели мы двигали дом, чтобы на его месте построили «Пирамиду»? Я их понимаю: хочется, чтобы там что-то появилось достойное.
Константин Чернозатонский, сценарист: «Я вырос между «Пушкинской» и «Маяковской», вокруг «Пирамиды» ходил всю свою юность. Место силы было совсем другим — труба на «Пушкинской», много ларьков и магазинчиков, где можно было прикупить кожаный шлем летчика на кошачьем меху, перчатки кислотных цветов, видеокассеты. А вела труба к галерее «Актер», где стали появляться понтовые магазины вроде Levi’s и Chevignon, — красивая жизнь, которая мне была не по карману. В «Пирамиде» же тусовались люди, которые могли себе позволить одеваться в «Актере». Особенно заметны были байкеры-мажоры, они приезжали со своими подружками на навороченных мотоциклах.
Я никогда «Пирамиду» не любил, она довольно уродлива, как и брежневское здание «Известий». Но все же «Известия» строили архитекторы с каким-то представлением о стиле, а в этом случае получилась просто уродливая стекляшка.
Пушкинская площадь после перестройки стала местом небезопасным. Надо было следить за карманами: тут почему-то орудовали банды глухонемых. Их излюбленным приемом были «обнимашки» — подходят к вам, как к старинному другу, и лезут обниматься. Потом всячески показывают, что обознались, уходят, а вы уже без кошелька. Один раз я шел по трубе, меня принялись лапать эти глухонемые жулики, но я был беден как мышь. Я спьяну пошутил: догнал одного, прыгнул сзади — вроде как решил покататься на закорках. Они сразу достали ножи. Дали по морде, порвали плащ. Рядом же тусовались токсикоманы, которые дышали клеем из пакетов. Возле «Макдоналдса» собирались гопники со всей страны, по ночам в окрестных переулках постреливали — можно было, лежа в кровати, услышать автоматную очередь. Но это совсем ранние 90-е. Впрочем, в 1987-м, когда я еще учился в школе, однажды я проходил по площади. Стояла прекрасная весенняя погода, я увидел изрядную толпу. В центре на бетонных плитах лежал в лоскуты пьяный человек лет тридцати и пытался встать. Вокруг него были рассыпаны красные десятирублевые купюры. Там было несколько тысяч рублей — притом что средняя зарплата составляла сто пятьдесят. Люди молча смотрели, как он барахтается в море десятирублевок. Так вот, ровно на этом месте потом построили «Пирамиду».
Здесь и далее: интерьер кафе-бара «Пирамида» Аркадия Новикова
Миша Бастер, художник-график, автор альбома «Хулиганы 80-х»: «Москва выросла из ларьков и складов — она так строилась исторически. Пушкинская площадь, да и вся Тверская, представляла собой трансформер, был период, когда здесь дома ставили на рельсы и развозили. Чтобы образовался пятачок, где сейчас стоит «Пирамида», пришлось подвинуть конторский дом Сытина, в котором было издательство «Русское слово». Его перетащили перед Олимпиадой-80, потому что здание загораживало здание «Известий».
У лужковского периода в Москве есть много совсем мрачных строений — можно вспомнить хотя бы зиккурат в Оружейном переулке. На его фоне «Пирамида» кажется маленьким злом, нелепым и смешным. Те же «Европейский» и «Атриум» по факту представляют собой огромные ларьки у метро, от них больше вреда, чем пользы. Конечно, «Пирамида» была неуместна, но благодаря ей решалась проблема с туалетами.
Тусовка там появилась в 70-х, а мы переместились на Пушку в конце 80-х. Здесь был хороший замес из панков, байкеров, газетчиков и фриков, и историй была масса — как смешных, так и брутальных — вроде взрыва культового 108-го отделения милиции не менее культовыми рокерами. В это время в здании «Известий» вместо унылых советских фотографий на витринах появились какие-то арт-объекты. Это вызывало недоумение и любопытство, как и новенькая «Пирамида», — а теперь ее снос вызывает те же чувства».
Энди Олсер, ведущий субкультурного проекта ols04.com: «В это же время шумели «Москва–Берлин», «Микс», «Галерея», «Пропаганда» и т.д. А в «Пирамиде» был чилл-аут: пили коктейли, кто-то диджеил. Заказывать еду в «Пирамиде» для нас было дорого. Публика собиралась от нормальной до стремной — девочки для знакомств, мажоры, мужчины-дикари вперемешку с провинциальными разбойниками. Интерьер представлял собой такую классику 90-х: металл, стекло, брутальность и флюр. Андеграунд, всплывший наверх.
Какое-то время считалось почетным там назначать встречи и свидания. Главный смысл был в присутствии: чем дольше просидишь, тем больше людей тебя заметят. Как-то так. А еще рядом были такси с услугами. Обычное такси, но с девушкой внутри. За девушку просили двадцатку сверх тарифа».
Светлана Кесоян, ресторанный обозреватель «Афиши»: «Помню, что там открылся сначала Новиков, а потом армянская кофейня «Кофетун» с пирожными, которая тоже стала модной. К Новикову в кафе-бар «Пирамида» (обратите внимание на рецензии читателей «Афиши») я ходила пару раз по работе — было любопытно, но не более».
Из рецензии Дарьи Цивиной в «Коммерсанте» от 1 июля 2000 года: «Кафе-бар «Пирамида» — грандиозная конструкция из металла, камня и стекла. Актуальный хай-тек и вечный эко порождают удивительную смесь высоких технологий и мистического архаизма. <...> Металлические перекрытия и прожекторы, каменные серые колонны, мобильная пластиковая мебель на колесах, открытая кухня, сияющая никелем, балконы на двух уровнях с супермодной мебелью, льняные тенты, натянутые под потолком, как паруса, конструктивная разноцветная посуда в виде геометрических фигур, сложнейшая подсветка лестниц, стен и потолка, барная стойка синего мрамора со светящейся клинописью, многометровая фигура фараона с головой сфинкса, возвышающаяся над просторным залом, — этот монументальный микс всех стилей и времен производит настолько сильное впечатление, что легко представляешь себя в каком-нибудь модном клубе Парижа или Нью-Йорка. <...>
Шеф-повар Вилльям Ламберти, известный нам по работе в «Эльдорадо», создал очень небольшое и лаконичное меню, куда вошли самые популярные интернациональные блюда от американских сэндвичей до японских суши, явно рассчитанные на публику cool. Цены весьма щадящие, можно поужинать за 25–30 у.е., включая бокал вина за 5 у.е. <...>
Что же касается творчества самого сеньора Ламберти, то он создал несколько эффектных новинок. <...> Великолепно смотрится тартар из лосося, помидор, фаршированный филе копченого угря, филе телятины под соусом из тунца, объемное карпаччо из лосося в пышной пене зеленого салата, румяные куриные крылышки (9–12 у.е.). <...> Среди основных блюд отметим каре ягненка с чесночным пюре, домашнюю лапшу в сливочном соусе с копченым лососем и красной икрой (17 у.е.) и филе лосося в корочке кускус (16 у.е.). Объективности ради заметим, что лосось слишком уж активно задействован в меню «Пирамиды». Но это, надо полагать, явление временное.
По вечерам на балконе «Пирамиды» появляется диджей, исполняющий роль верховного жреца, в зале меркнет свет, цветные лучи высвечивают загадочную клинопись на стенах, звучит завораживающая смесь джаза и техно и для самой модной публики Москвы начинаются вечно модные египетские ночи».
Крабовый салат Вилльяма Ламберти в «Пирамиде» — дедушка знаменитой брускетты в Uilliam's
«Объемное карпаччо из лосося в пышной пене зеленого салата»
«Румяные куриные крылышки (9–12 у.е.)»
Кокиль из морепродуктов
Стейк из лосося
Грудка цыпленка
Вилльям Ламберти, бывший шеф-повар «Пирамиды» и один из лучших нынешних поваров Москвы: «Мне кажется, «Пирамида» стала одним из первых популярных тусовочных мест. Там снималось много программ для телевидения, записывал свой клип Киркоров. На съемку он тогда позвал Жанну Фриске, я ее запомнил: она была очень скромная. И вообще заходило много интересного народа.
Что любили есть тогда? Лосось с кускусом пользовался большой популярностью, блюда на гриле шли на ура. А вообще, «Пирамида» ассоциируется у меня с семьей: когда я там работал, родился мой старший сын, все меня с этим поздравляли, было очень приятно. Конечно, случались и проблемы: сами понимаете, что за время это было, но зачем об этом вспоминать?»
Из рецензии Алены Антоновой в «Коммерсанте» от 29 июня 2001 года: «<...> Важные гости «Пирамиды», в числе которых клубный обозреватель «Ъ» заметила рестораторов, банкиров, глав рекламных агентств, фотомоделей, модных фотографов, главных редакторов глянцевых журналов и просто штатных тусовщиков, предпочли быть внутри клуба, в гастрономическом раю и кулинарном счастье. Хозяин «Пирамиды» Аркадий Новиков постарался и встретил дорогих гостей несколькими сортами суши, сырами, тарталетками и жюльенами, севрюгой, телятиной, арбузами, дынями, виноградом, ежевикой, шашлычками из киви, клубники, персиков и яблок, десертами-суфле, винами, виски, водкой, кофе и чаем. Гости, судя по всему, остались довольны.
«Пирамида» — место модное. Это одновременно клуб, кофейня и ресторан. Несмотря на то что заведение находится прямо рядом с переходом на Пушкинской площади, по соседству с гораздо более дешевыми фастфудами «Макдоналдс» и «Елки-палки по...», недостатка в клиентах оно не испытывает. Среди посетителей «Пирамиды» очень мало немосквичей. Провинциалов отпугивают и цены, и претенциозный дизайн, и обилие модной и высокомерной публики. Именно такие люди и составляют основную массу посетителей «Пирамиды»
Алексей Карахан, бывший кинообозреватель «Коммерсанта», член правления ФК «Открытие»: «В «Пирамиде» начиналась ночь: сюда отправлялись, прежде чем тусоваться дальше. Публика была довольно молодая. Главное воспоминание оттуда, впрочем, — это котлетки из кролика с пюре.
Всегда жалко, когда исчезает место, напоминающее о веселом прошлом, но для меня этого места давно нет. Честно говоря, не очень помню, в чем заключалось веселье, за исключением текилы и тех самых котлеток из кролика».
Сергей Мавроди, предприниматель, основатель акционерного общества «МММ»: «Насколько мне известно, «Пирамида» — это торговый центр, который попал в поле зрения власть имущих. Удивляться тут нечему. Предпринимателю в России надо не только знать, кому давать взятку, но еще и быть уверенным, что тот, кому он дает взятку, передает часть этой взятки более высокого ранга чиновнику. Тоже cвоего рода пирамида!»