Опыт пешехода в Москве всегда был травматичным. С детских лет переход Садового кольца воспринимался как событие. Жанр обогатился, когда построили Арбат — это был грандиозный проект. Во все приличных городах в центре были пешеходные улицы, а у нас — нет. Поэтому Новый Арбат было решено использовать для машин, а на Старом изобразить подобие пешеходной жизни.
В то время Москва состояла из гигантских проспектов, переулков и дворов. Дворы обеспечивали капиллярную коммуникацию между улицами: кварталы у нас гигантские, обходить их — настоящее мучение, а дворы обеспечивали быструю связь, где нецензурная жизнь как раз и происходила. Они были самым настоящим публичным пространством: маленькие, в них теснился узкий круг соседей, играли дети, они были продолжение коммунальных квартир. Я это явление застал на излете — коммуналки быстро расселялись и дворовая жизнь угасла.
Сейчас шоссе и проспекты остаются зонами отчуждения: не знаю, проделывал ли кто-нибудь прогулку по всему Садовому кольцу или Ленинградскому проспекту, но можно быть уверенным, что это испытание очень специфического свойства — совсем не то же самое, что по парижскому бульвару пройтись.
Как Патриаршие пруды пережили зиму: комментарии Кирилла Асса
Урны нужно выбирать не только за красивый дизайн, но и за функциональность в использовании. В них должны быть разделены окурки и бытовой мусор, чтобы не происходило возгораний, а их объем должен быть соотнесен со скоростью наполнения и частотой уборки. К сожалению, новые урны (во всяком случае эти) оказались нефункциональными, хрупкими и недолговечными: они уже все ржавые, и я уже видел несколько помятых. Теперь придется их менять
Мы живем в настолько неудачной местности, что можно хоть торцами улицы замостить – все равно обледенеют. Горы соли крупной фракции и слякоть не могут служить заменой уборке. Комично, что с одной стороны развивается механизация уборки, а с другой тротуары заставляются столбами. Размышление о том, как улицу будут убирать, тоже часть городского дизайна. Легко придумать улицу под старину с фонарями. Намного сложнее спроектировать так, чтобы улица работала, а тракторы не врезались в фонари
С одной стороны, с велосипедистами проектировщики дали маху — их в России зимой столько пока не катается. С другой стороны, летом на велосипедах катается масса народу, и количество велосипедистов только увеличивается. Так что велодорожки нужны, тут спорить не о чем
Уничтожение лавочек в рамках борьбы с хулиганством было достижением предыдущих десятилетий, и их возвращение я могу только приветствовать. Как правильно расставить лавки — нерешаемый вопрос. Вы хотите их ставить с видом? С каким-то шагом? Вблизи достопримечательностей? Любая лавка с навесом очень полезна: неважно, где она стоит — перед салоном красоты, как тут в сквозном дворе между М. Бронной и М. Никитской, или у ресторана
Раньше вместо плитки перед домом № 24 на Вспольном переулке лежал зеленый ковролин, изображающий газон. Это маленькое городское разнообразие и составляет тактильное переживание мест, которое создает городскую среду. Так же работали и разного рода неуклюжие вывески, которые собирались изгнать из всей Москвы, но ограничились только Никитским бульваром. Город нельзя стричь под одну гребенку, униформа вредит многоликости, ради которой город и существует
На углу Спиридоновки устроили дорожку на месте тропинки, по которой все ходили, вполне разумно. Тут много лет был сквер, его только немного подновили, но по сути он не изменился. Трудно представить, что можно было бы поделать зимой, чтобы оживить это пространство: разве что поставить ларек с глинтвейном
А вот на углу Спиридоновки и переулка всегда было дохлое место. Все советское время здесь стояли «окна ТАСС», а потом появились три ларька, которые худо-бедно с учетом недостатка торговых площадей в районе обслуживали часть местных жителей. Ларьки уничтожили в прошлом году, а на их место поставили скамеечки. Их количество совершенно избыточно, и ларек здесь никому бы не помешал
После расширения тротуаров идти по Большой Бронной стало значительно удобней. Раньше она была немыслимо узкой — особенно когда перед кафе «Аист» выстраивались машины посетителей. А сами аисты остались от старой версии кафе — здесь стояла такая стекляшка, которая считалась любимым местом криминалитета
Во дворе между Малой Никитской и Малой Бронной высадили сосенки: человеку кажется, что он делает красиво. Такие вещи в городском пространстве важно беречь. До этого тут были какие-то другие деревья с именами поэтов и фрагментами их стихов, но потом они засохли — теперь человек посадил эти сосны
Обратная сторона частной инициативы на ниве благоустройтсва — возникновение шлагбаумов и заборов. Например, на Малой Бронной. Потом эти шлагбаумы кто-то обязательно сносит, когда пытается заехать во двор
Стоящий рядом детский сад зачем-то окружают кошмарные заборы из поликарбоната, которые совершенно лишают взгляд простора
В доме № 26 по Спиридоновке, кажется, расположены художественные мастерские, и немолодые люди устроили здесь цветник много лет назад. Понятно, что нет никаких средств поддерживать его зимой, поэтому сейчас он выглядит немного уныло. Однако каждый такой садик — маленькая городская драгоценность
Ограды у сквера между Гранатным и Малой Никитской — удивительная смесь внимания и безразличия, будто бы проект этого заборчика сделан вообще никем. Это даже не проект, а просто непонятная вещь из дорогостоящего материала
Невозможно понять логику программ светофоров: почему здесь нам отводят две минуты, а там десять секунд? Почему людям, идущим пешком по холоду, нужно три минуты ждать, пока проедут водители и пассажиры теплых машин? Самое популярное направление – диагональное, но его нельзя перейти в отведенные 11 секунд даже молодому человеку, а пешеходный красный длится чуть ли не минуту
Через десять лет мы и не вспомним, что эти улицы и тротуары были заставлены бесконечными рядами машин, хотя сейчас только и делаем, что жалуемся на отсутствие парковок. Как будто раньше было где парковаться
Я приветствую пешеходизацию Москвы — это большая и осмысленная попытка изменить само устройство города. Ведь последний раз профиль улиц менялся, когда тротуар проложили, то есть еще при царях. Происходящее представляет собой революцию в городском сознании, которая, конечно, влечет за собой и огромные минусы. Но почему такие огромные перемены должны происходить за год или два, зачем эта кампанейщина? Почему все опять делается к дате? В спешке ничего нельзя толком продумать – от этого большинство проблем и нелепостей. Почему все делается таким образом, а не другим? Почему мы используем три светильника, а не десять? Почему дизайном занимаются люди, которые не имеют к этому никакого отношения? Все эти вопросы возникают по ходу движения.