Как построить гражданское общество в Тверском районе: один день Якова Якубовича

Выдвигавшийся от «Яблока» и победивший на последних муниципальных выборах, 36-летний Якубович не такой депутат, как их представляют в России. «Спросите у любого человека на улице, какая у него первая ассоциация при упоминании этого слова, — рассуждает Якубович о лице русской демократии и сам же отвечает на вопрос. — Депутат — это тот самый хмырь с зажравшейся рожей, который ездит на черном «мерседесе».

Новый глава муниципального округа самого центрального района города приезжает в восемь утра в управу на велосипеде. На просьбу о встрече с журналистом отвечает в фейсбуке через пять минут — без посредничества помощников и записи на прием. Во время общения с жителями сам ведет себя как журналист: снимает на телефон конфликтные ситуации и выкладывает в соцсети.

Первый адрес Якубовича за день — на Новослободской улице. Там один из жителей — гражданский активист, доцент МАТИ — поддерживал кандидата, который баллотировался в депутаты, однако не прошел. И теперь этот кандидат предлагает создать общественный совет, который будет решать районные вопросы, к примеру, о капитальном ремонте. «Мы, конечно, сотрудничаем со всеми силами, — говорит Якубович, — но формат этого взаимодействия должен быть максимально понятным. Демократия — это участие граждан в управлении, но оно должно быть регламентированным, чтобы все понимали степень ответственности. А есть огромный риск, что на таких нерегулируемых советах победит тот, кто перекричит остальных».

Двухчасовое общение заканчивается безрезультатно: глава мунсобрания с созданием общественного органа не согласен. «Как люди участвуют в принятии решений о капитальных ремонтах? — рассказывает он. — Как правило, через собрания собственников они заявляют о необходимости замены инженерных коммуникаций и оборудования. А не так, как предлагают теоретики от демократии, — когда собирается куча народу и начинается горлопанство. На такие встречи часто нагоняются специально обученные пенсионерки, они выстраиваются к микрофону и под бурные аплодисменты одобряют действия властей».

У Якубовича другой план по привлечению граждан к принятию решений: взамен общественного совета, он предлагает ввести институт помощников, которые будут осуществлять связь между жителями и муниципальным собранием. «Депутат должен заботиться о своей репутации, — говорит он, — поэтому я не могу поддерживать стихийно созданный общественный совет. Если я его поддержу, у меня не будет морального права не принимать его решения к рассмотрению».

Второй вызов гораздо более важный. Жителей дома по 2-му Щемиловскому несколько недель заливает из-за нарушений в ходе ремонта; они никак не могут добиться, чтобы наконец залатали разобранную кровлю. За последние три месяца сменилось четыре прораба, и люди встречают главу муниципального собрания вместе с корреспондентом проекта «Московский активист», который ведет трансляцию, как спасителя. Вдоль балконов вода с крыши стекала так долго, что кирпичи намокли и грозят выскочить из стены.

Якубович звонит подрядчику, а дальше разворачивается типичная сцена реализации власти главы мунсобрания на местах. Он заходит в бытовку строителей, где не оказывается прораба — а он обязан быть на объекте всегда. Следом кто-то из рабочих дозванивается до руководителя, тот объясняет, почему не может приехать; причины разные — вплоть до «болит нога». Кто-то приезжает, кто-то нет, заполняются и подписываются акты — и так примерно весь день.

Пока Якубович переходит от одного залитого дома к другому, мы обсуждаем его биографию и взгляды. В политику он пришел, как и многие мундепы новой волны, из-за закона о реновации. «Проблемой Москвы последних двадцати пяти лет стало почти полностью утраченное ощущение соседства, — считает он. — Сейчас люди объединяются на почве общего несчастья, когда нет другого выхода. Самый яркий пример — антиконституционный законопроект о реновации. Эта беда охватила многих, купивших квартиры в полной уверенности, что государство гарантирует им защиту собственности. Но оказалось, что государство не заинтересовано в исполнении своих функций». Летом Яков стал активистом, и ему удалось исключить из программы реновации все дома на территории Тверского района, кроме двух. Осенью он был избран муниципальным депутатом, а следом — и главой собрания.

У него нет ощущения, что путь от общественника до политика местного значения пройден слишком быстро. «Жизнь сама по себе быстро меняется, — говорит Якубович. — Всего месяц назад я работал менеджером в «Почте России» и не думал, что буду сидеть в кабинете районной администрации. Но эта перемена судьбы — следствие моего личного ощущения, что страна идет не туда. У нас деградируют не только гражданские институты, но и все сферы функционирования государства. В отношении инакомыслящих активистов действует репрессивная машина. Разрыв между органами власти и гражданами нарастает. Любая попытка наладить диалог подвергается давлению и даже насилию».

В качестве иллюстрации он вспоминает недавний суд над обманутыми дольщиками, которые вышли на Тверскую улицу, встали в ста метрах друг от друга с плакатами и просили чиновников перестать их игнорировать. Эти люди тринадцать лет ждали квартиры, некоторые уже умерли, протестовать вышли их дети. Они рассчитывали, что государство их защитит, и не предъявляли политических требований.

Суд не принял во внимание, что многие из них не имеют собственного жилья, а платят ипотеку за котлован с озером, что у семьи одного из привлеченных к ответственности четверо детей, другой — инвалид. Всех привлекли к административной ответственности и постановили выплатить по 10 тысяч рублей штрафа по статье, которая при повторном задержании повлечет арест до 30 суток или штраф до 300 тысяч. Для семей, считающих каждую копейку, это серьезная угроза. «Через такое насилие власти способствуют деградации и исполнительных институтов, и судебных, — уверен Якубович. — Жестокость нашего государства, как писал Вольтер, отвращает от него сердца подданных».

В октябре, пока в других районах депутаты только готовились приступать к обязанностям, Якубович заявил о себе сразу после избрания на пост в двух публичных заявлениях. Накануне митинга сторонников Навального он написал обращение к правоохранительным и судебным органам с призывом не нарушать права граждан на свободу собраний. Несанкционированные протесты тогда впервые за последние времена прошли без массовых задержаний. Через десять дней вышла его статья в «Новой газете», где он провозгласил одной из своих целей построение гражданского общества, начиная с Тверского района. Критики расценили эти выступления как желание использовать положение ради политических целей.

«Ничего страшного я не сообщил, — уверен Якубович. — Сказать, что власти должны соблюдать законы, — право гражданина. А у нас многие в отношениях с государством придерживаются патерналистской позиции, которая сформировалась за годы советского строя: люди ждут, когда за них все решат. Но у граждан есть не только права, но и обязанности, в которые входят в том числе и отстаивание своих прав».

Яков Якубович не звучит как трибун и популист, стремящийся понравиться пенсионерам. Но и на выразителя интересов аудитории, которая крутит спиннер и слушает Гнойного, он тоже непохож. У него есть претензии к Навальному («Считаю смелым политиком, но не вижу среди его сторонников тех, кто его критикует, — для лидера это важно») и не считает Собчак кандидатом от демократической оппозиции («Есть впечатление, что креатура Ксении Анатольевны имеет свои корни отнюдь не в демократической оппозиции»).

По его мнению, новые герои должны вырасти из гражданских сообществ как ответ на ужесточение контроля со стороны государства. «На днях Минобрнауки потребовало исключить из программы информирования школьников о ВИЧ слово «презерватив», — вспоминает Якубович, — Мы все-таки живем в XXI веке, и нравственность должна воспитываться на здравом смысле. У нас церковь превратилась в инструмент для преследования режиссеров, чья работа отличается от генеральной линии. Запрет массовых собраний, чудовищные статьи о пропаганде нетрадиционных отношений, оскорблении чувств верующих… Все это приведет к тому, что начнут создаваться реальные силы противодействия и появятся новые лидеры».

До того как заняться активистской деятельностью и пойти в депутаты, Якубович руководил внутренним аудитом в «Почте России» и получал зарплату значительно большую, чем положенные ему как главе мунсобрания 87 тысяч. Но, кажется, на новом посту он продолжает вести себя как корпоративный начальник из учебника — отзывчивый, способный слушать и договариваться. «Да, я осознаю, что у меня есть качества необходимые, чтобы объединить людей, — не стесняется Яков. — Но лидерство не равняется менторству. Лидер должен не только приветствовать критику, но и создавать условия для ее высказывания, чтобы самому не ошибаться. Также важно иметь вокруг себя людей, которые могут его заменить в той или иной ситуации. Иначе возникают государства, близкие к диктаторским».

Есть полушутливая теория, что московские районы, где победили демократы, по развитию обгонят соседние, потому что там депутаты будут лучше работать. Якубович пока своими результатами не хвастается, но вспоминает соседний Савеловский район, где победили единороссы и прошел всего один яблочник. Там диалог с жителями не налажен вообще: от депутата, который второй раз победил от «Единой России», нет никакой помощи пострадавшим от некачественных капремонтов.

Мы обходим еще три адреса по вызовам. Проблемы все те же: последствия плохих ремонтов. Везде один алгоритм: подъем на крышу, спуск в подвал, осмотр залитых квартир, звонки подрядчику, обход бытовок строителей, поиск прораба. Вечером — встреча главы управы Сергея Золотарева с жителями по поводу благоустройства парка «Новослободский». Через пятнадцать минут после начала собрания люди уже разделились на собачников и антисобачников, на прособянинцев и тех, кто за Собянина, но против его плитки. Ор, гам, полное отсутствие доверия к властям и друг к другу — так выглядят практически любое собрание москвичей по конфликтным вопросам. То самое горлопанство, о котором Якубович говорил утром.

После встречи возвращаемся в его кабинет. Фотограф просит героя сесть за стол и позировать как на официальном портрете. «Терпеть не могу официоз», — жалуется Якубович, поправляя воротник и обреченно смотря в камеру. «Научитесь еще», — шутит его помощница Любовь.