Познакомьтесь с капитаном, который чистит Москву-реку от мусора

Дождливым утром от причала напротив парка «Красная Пресня» отходит желтый корабль МС-3 с ярко-красным краном-манипулятором и здоровой «лопатой» на носу. Это судно-чистильщик Москвы-реки, которое принадлежит «Мосводостоку». Спереди на палубе установлен большой контейнер для собранного мусора, в нем уже небольшая куча веток и пластиковых бутылок — вчерашний «улов». Под капитанской рубкой стоит деревянная скамейка и стиральная машина. На корме помимо различных агрегатов и железяк подвешена спасательная шлюпка с облупившейся после зимы краской.

В помещении на первом этаже — шкаф, пара скамеек и стол. На второй этаж, где расположена капитанская рубка, ведут две узкие и скользкие от воды лестницы. Здесь покатая крыша, на полу ковер и панорамные окна почти на 360 градусов. Слева от входа стоит маленький диван с табуреткой, рядом лежат гантели, у противоположной входу стене — обогреватель, обтянутый пленкой с крупными цветами, и ни к чему не подключенный старый системный блок. Справа — капитанское кресло, приборы, тумблеры, бинокль, деревянный штурвал (хотя изначально стоял железный) и рычаг регулировки хода. Висит рация, а под потолком в углу — телевизор. В углу два пылесоса. На стене — часы с надписью «среда» маркером или краской на циферблате, потому что заводить их надо по средам.

Экипаж корабля состоит из капитана, моториста и матроса. Старший на судне Сергей Потехин со сложной должностью — механик, капитан-дублер. Служебная иерархия в этом флоте следующая: капитан-механик, следом механик, потом капитан-дублер и еще ниже — помощник механика. Дальше мотористы и матросы. Сергей похож на хрестоматийного капитана: широкоплечий, с мощными руками, волосы собраны в хвост, в левом ухе серьга.

Флот «Мосводостока» состоит из 13 самоходных кораблей и семи несамоходных — это пришвартованные шаланды, куда складывают мусор. Этот теплоход 1999 года. Есть еще один такой же, но на год старше. Их сделали специально по заказу, наш главный капитан (тот, кто отвечает за теплоход всегда. — Прим. ред.) даже участвовал в проектировании, поэтому нигде больше таких нет.

У теплохода всего лишь 150 лошадиных сил, максимальная скорость — 10 километров в час. Он среднеоборотистый и очень маневренный за счет специального подруливающего устройства. Когда в реке много воды, против течения идти сложно, буквально со скоростью километр в час, а иногда работаешь винтами, а теплоход стоит на месте. Приходилось разворачиваться и идти в обратную сторону.

Бывает, что корабль садится на мель. Обычно сползаем сами с помощью подруливающего устройства — дно-то плоское. Или крупный теплоход мимо проходит, просишь его «газку подбавь» и он поднимает волну, на которой мы выплываем. Но маленькие корабли, бывало, что и тросом доставали. Специфика у нас такая — по мелюкам лазить.

По правилам, под мостом может находиться только одно судно, поэтому кто идет против течения должен пропускать тех, кто идет по течению, так как им сложнее остановиться. К нам как-то пришел человек, он раньше на море работал, у него волосы дыбом вставали от того, как мы расходимся на речке. Они-то чуть ли не в километрах друг от друга, а мы почти впритирку.

24 апреля — официальное открытие шлюзов на канале имени Москвы, через них открывается проход, но мы начинаем работать, только когда сходит лед. Работаем по двенадцать часов в смену и в выходные, и в праздники, бывает, и ночами. У каждого судна есть свой район плавания. Наш участок — от Крымского моста до Кунцевской луки. У другого теплохода — от Крымского и ниже по течению. Маленькие корабли работают там, где не можем пройти мы: они быстрее, ходят где мелко и могут подойти к берегу в упор. Например, по Обводному каналу, где высота мостов нам не позволяет пройти. Наш теплоход (МС-3, как и МС-1) по носу погружен под воду на 40 сантиметров, а по корме — на 60 сантиметров. А глубина реки везде сильно отличается, например, в районе Южного речного вокзала — 11 метров, а около моста «Багратион» — 4,3 метра.

Мусор собираем «лопатой»: опускаем в воду где-то на сорок сантиметров, и все, что там плывет, попадает в нее. Затем все это высыпаем в контейнер. Более крупный мусор вылавливаем ковшом-манипулятором. Бывало даже, что машину вылавливали. Иногда приходиться работать и сачком. В сильный ветер за мусором сложно угнаться — его мотает по реке. Поэтому приходится еще раз собирать на обратном пути, ну а то, что остается, прибивает к берегу, где потом все это вылавливает маленький теплоход.

В день вылавливаем разный объем мусора: можем огромную гору набрать или почти ничего. Но за смену, бывает, 30 кубов собираем, это два наших контейнера. Если мусора много, то к нам подгоняют специальную шаланду, в которую перегружаем наловленное, и дальше идем собирать. Но все же река стала чище. Лет 15 назад идешь, а она вся масляной пленкой покрыта: сбросов [отходов] было много. Сейчас их почти нет, потому что за это хорошо наказывают.

Река всегда грязнее весной: открываются шлюзы и вниз по течению смывает все сверху, в том числе из Подмосковья. Особенно грязно после ливней, когда все смывает с берегов, где они не укреплены камнем, и из водостоков, где мусор скапливается. Масляные и бензиновые пятна вылавливает специальный теплоход: он собирает верхний слой воды в цистерны, где она отстаивается, затем ее сливают обратно, а отделившееся масло остается внутри. Еще один способ — распылить поверх пятна специальные средства, которые все в себя впитывают, а потом просто их собрать. Такие пятна бывают редко, но как только они образуются, мы сразу выплываем туда. Часто жители, когда видят их, сами обращаются в диспетчерские. Пока весна, еще довольно тихо. Рация в основном молчит, а вот летом просто не умолкает.

Животных доставали из воды: черепах ловили не раз, как-то достали собаку, было холодно, местами еще лед лежал, она упала и не могла вылезти. Мы ее отогрели, она прижилась, года два потом жила на теплоходе. Выдр видел, бобров, их хатки можно заметить. Одного бобра видел на Яузе. Но так и не понял: где он там живет в каменных берегах?

Рыбы, как и рыбаков, много, но я бы ее есть не стал. Если уйти за шлюзы, в Серебряный Бор, там еще можно ловить, а здесь как-то не очень. Но есть много фанатов, которые ловят из спортивного интереса.

После речки Таракановки в сторону Серебряного Бора уже достаточно чистая река — нет водостоков, никакие речушки не впадают. Как солнце постоит, река погреется, метра на два вода просвечивается, местами даже дно видно. Но ниже по течению лучше не купаться, хотя народ и в Коломенском умудряется это делать.

Однажды был пожар в здании на Яузе. Пожарные тушили его пеной, конечно, все сбрасывалось в воду. Речка до самого верха, метра на три-четыре, была покрыта пеной, которая чуть не накрыла наш теплоход. Еще на электромеханическом заводе на Яузе как-то была авария, и масло стекало в реку. Мы встали на теплоходе, перекрыли бонами всю реку, все стекало к нам. Пришлось конкретно поработать часов с пяти вечера и до восьми утра без остановки.

Я уже 16 лет здесь работаю. Первое образование у меня строительное — монтажник стальных и железобетонных конструкций, каменщик, электросварщик. Но по этой профессии так и не работал. У меня также есть образование моториста, с техникой всегда дружил, вот и пригласили сюда. Двигатели внутреннего сгорания все похожи, отличаются только нюансами и размерами. Отработал так года три или четыре и отучился на капитана в школе командного состава. Сперва работал на другом теплоходе, потом здесь освободилось место — пришел на должность капитана-дублера.

Что держит здесь столько лет? Нравится. Нормально. Работаю. Я с техникой как-то лучше, чем в общении с людьми. У вас вот работа с людьми, я в этом не очень, мне лучше пойти гайку какую-нибудь открутить-прикрутить. У нас почти все долго работают — флот любят. Главный капитан нашего теплохода наверное лет тридцать уже ходит по Москве-реке. От воды не устаю совсем, да и не знаю таких, кто устал бы. С реки вид на город другой, уже привык так смотреть. Все набережные знаешь, все мосты, даже когда на машине еду, ориентируюсь по речке.

Как от рутины спасаюсь? На борту есть радио, телевизор и гантели. Но это сейчас спокойно, а когда мусора много собираешь и постоянно маневрируешь туда-обратно, особо не расслабишься. Но я получаю удовольствие от того, что замечаю свой труд, что чище становится. Раньше в Москве-реке вообще купаться нельзя было, сейчас хоть где-то, скажем в районе Кунцевской луки, можно.