Поп-наука

Максим Кронгауз о том, как научить обезьяну человеческому языку

20 ноября 2018 в 15:20
Фотография: Евгения Бабская
Просветительский проект InLiberty запустил курс лекций «Природа человека. Что о нас знает наука?». В первой лекции лингвист Максим Кронгауз рассказал о том, чем человеческий язык отличается от языков животных и может ли обезьяна считать себя человеком. «Афиша Daily» законспектировала основные положения лекции.

Чем человеческий язык отличается от зыка животных

Животные очевидно общаются. Причем общаются не только звуком, есть разные сигналы. Совершенно очевидно, скажем, что сигналы, связанные с обонянием, у животных развиты сильнее, чем у человека. Но готовы ли мы считать это языком без кавычек?

Это размышление довольно сильно продвинуло науку вперед. Американский лингвист Чарлз Хоккет сформулировал 16 признаков языка: семантичность, структурная двойственность, продуктивность, произвольность, культурная преемственность и так далее. Причем отдельный вопрос для каждого из этих критериев состоит в том, нет ли его у языка животных, у языков-посредников, с помощью которых человек общается с животным или обучает животное вместо человеческого языка. Проблема и возникла тогда, когда люди стали обучать животных человеческому языку. Надо было оценить, чего достигли животные: можем ли мы считать то, чему научился наш «контрагент», шимпанзе или другая обезьяна, языком?

Семантичность

Речь идет просто о знаке. Какие сигналы у животных безусловно есть? Например, сигналы тревоги. Один определенный звук обозначает тревогу, а другой, наоборот, привлекает самца или самку.

Структурная двойственность

Это интересное свойство, состоящее в том, что речь человеческая (неважно — звучащая или письменная) может разлагаться и на осмысленные компоненты — если говорить совсем грубо, на морфемы, связанные между собой синтаксическими отношениями, — и на бессмысленные материальные кирпичики, из которых она состоит (если это звучащая речь, то на звуки, фонемы). Оказывается, что этого свойства в языках животных нет или почти нет.

Продуктивность

Продуктивность, отчасти вытекающая из двойственности, состоит в том, что мы с помощью ограниченного набора этих знаков можем порождать безграничное количество текстов. Продуктивность — ключевое свойство человеческого языка, которое в языках животных, по-видимому, отсутствует. Считается, что у животных есть набор знаков, но это некий конечный набор.

Понятия текста у животных даже не существует — только сигнал, который животное подает
Максим Кронгауз
Лингвист

Перемещаемость

Если совсем просто формулировать, это свойство состоит в том, что мы можем говорить не только о «здесь и сейчас». Мы можем говорить о прошлом, что обеспечивается наличием у нас памяти. И, что еще сложнее, мы можем говорить о будущем, которого еще нет, мы можем говорить о возможном и даже о невозможном.

Это очень важная вещь, и кажется, что это тоже принципиально отличает человеческий язык от языка животных. Но это не совсем так. Потому что совсем недавно нашли язык, в котором вроде бы не выполняется этот принцип — человеческий язык, в котором нет перемещаемости.

Культурная преемственность

Мы обучаем своему языку наших детей посредством культурной, а не генетической преемственности. Если мой ребенок попадет в семью, живущую в другой стране, то он выучит новый язык, а если он попадет в лес, как Маугли, он не выучит человеческого языка. То есть генетически это не заложено. Ребенок не заговорит по-русски сам, несмотря на некоторые легенды о детях-маугли.

Как люди учили обезьян человеческому языку

Люди решили узнать, можно ли взять отдельную особь и последовательно научить ее человеческому языку. Такие эксперименты начались трагикомически. Уильям Фернесс в начале XX века купил взрослых орангутанов и шимпанзе. Самка орангутана за шесть месяцев научилась говорить dad, потом cup, а потом скончалась от пневмонии. А шимпанзе даже в течение пяти лет не смог овладеть словом cup.

Дело пошло значительно лучше, когда люди догадались, что в этом образовательном процессе есть два пробела, и исправили их. Первый огромный шаг в процессе обучения обезьян был сделан, когда ученые поняли, что речевой аппарат обезьяны просто не приспособлен к человеческой речи. Тогда придумали использовать языки-посредники. Важную роль сыграл амслен, американский язык глухонемых. Еще был придуман йеркиш и чуть позднее — язык жетонов, которые выкладывались на магнитной доске. Второй важный шаг был связан с тем, что ученые решили учить человеческому языку маленьких обезьян. Понятно, что даже маленький ребенок выучит новый язык намного быстрее и лучше, чем взрослый, умный и интеллигентный человек.

Дело пошло гораздо быстрее. Самая известная обезьяна — Уошо. В 1966 году 10-месячную самку шимпанзе поселили в трейлере и обучали языку, изолировав от устной речи, чтобы она не получала никаких других сигналов, которые могли бы повлиять на чистоту эксперимента. Позже Уошо отправили в Институт изучения приматов. Там образовалась компания бывших участников экспериментов — называлась она «обезьянья ферма», или «семья Уошо». Уошо за пять лет активно овладела примерно 150 знаками. Были рекордсмены: бонобо Канзи овладел 300–400 значений, а горилла Коко — 400 жестов.

В целом научный мир сходится на том, что некоторые обезьяны овладели языком на уровне двухлетних детей
Максим Кронгауз
Лингвист

Более того, обезьяны научились шутить и использовать метафоры. Шутки были такого рода: одного из служителей звали, по-моему, Джон, и обезьяна выложила жетонами слова «грязный Джон» — это было ругательство, построенное по стандартным языковым моделям, как мы с вами строим ругательства.

Еще одна любопытная вещь состоит в том, что обезьянам, которые проходили эксперименты, предлагали себя поместить в какую-то определенную группу. И обезьяны, не думая, помещали себя в одну группу с людьми. Это очень интересный факт, свидетельствующий о том, что обучение приравнивало обезьян в их сознании к человеку.

И есть еще один важный пример прорыва в области культурной преемственности. Ученые заметили, как обезьяна-мать, участвующая в эксперименте, помогала сыну овладеть какими-то словами вне эксперимента. И, наконец, у обезьян открылась внутренняя речь. Обезьян учили жестам и заметили, что одна обезьяна, «читая» журнал, — она рассматривала картинки — жестикулировала на амслене, определяя то, что изображено на картинках. Это очевидные прорывы, хотя и разовые. Но то, что обезьяны воспринимали себя как людей, — это действительно чрезвычайно важно. Выходит, что восприятие человеческого языка — фактически один из главных факторов, которые делают человека человеком.


На следующей лекции, 21 ноября, декан факультета антропологии Европейского университета в Санкт-Петербурге Илья Утехин расскажет, что делает человека человеком с точки зрения антропологии. Вход свободный, по регистрации.

Расскажите друзьям