IDDQD и IDKFA такие же приметы времени, как вкладыши от «Турбо», воскресная телепрограмма «Уолт Дисней представляет» и другие маркеры «свой — чужой» для тех, кто родился в конце 70-х — начале 80-х, а вырос в 90-е. Doom объединяет поколение, и это уникальная для России история: поднимите руки, кто приносил дискеты с этой игрой в папин НИИ. Или не в папин. Или не в НИИ. Только дискеты были неизменны.
С премьеры первого Doom (1993 год) изменилось примерно все — и это, конечно, означает приход глобальной масскультурной ностальгии с ее двадцатилетним циклом. Новые «Черепашки-ниндзя», новый «Безумный Макс», новый «Терминатор», сериал «Настоящий детектив» — это только из лежащего на поверхности. Все это, конечно, выглядит довольно дико для людей, наизусть помнящих оригинальных «Черепашек-ниндзя», «Безумного Макса», «Терминатора» и значение аббревиатуры IDKFA, прежде всего потому, что двадцать лет назад все было намного лучше. Кроме Doom.
Это удивительная, конечно, история. Люди, зарабатывающие на ностальгии по 90-м, часто довольно смутно представляют себе, что работало в 90-е, либо слишком хорошо это помнят и пытаются дословно воспроизвести. Забывая, что мир, цитируя популярного в 90-е писателя, сдвинулся с места. Черепашки по-прежнему идиотничают, выглядя при этом как пересушенные культуристы с другой планеты. У святой Эйприл порочный взгляд Меган Фокс. Терминатор, о ужас, улыбается — и вообще похож на сумасшедшего дедушку с соседней дачи. И только в новом Doom все сделано безупречно.
Мэл Гибсон в «Безумном Максе» 1979 года
Том Харди в «Безумном Максе» 2015 года
T-800 в «Терминаторе» 1984 года
T-800 в «Терминаторе» 2015 года
Черепашки—ниндзя (1987)
Черепашки—ниндзя (2015)
Бибоп и Рокстеди из мультсериала «Черепашки—ниндзя» (1987)
Бибоп и Рокстеди из фильма «Черепашки—ниндзя 2» (2015)
Шредер из мультсериала «Черепашки—ниндзя» (1987)
Шредер из фильма «Черепашки—ниндзя 2» (2015)
Эйприл из мультсериала «Черепашки—ниндзя» (1987)
Эйприл из фильма «Черепашки—ниндзя» (2014)
Здесь все не так, как принято (кем, кстати? И почему только Doom поднимает эти вопросы?) в больших современных играх. Дикая скорость. Никаких отсидок в бесконечных укрытиях. Бескомпромиссный визуальный стиль, похожий на ожившие обложки альбомов Iron Maiden. Дробовик, превращающий врагов в кровавую пыль. Огромная, на дюжину с лишним часов, сюжетная кампания. Даже адский металл, играющий за кадром во время важных стычек, почему-то не выглядит пародией на пародию — хотя по всей логике конца десятых годов должен выглядеть именно так. Цветные, наконец, ключики от запертых цветных дверей! Все перечисленные старорежимные фокусы вообще не должны работать сегодня — а они работают, и еще как. Пройдя Doom, хочется первым делом запустить игру сначала.
Некоторые современные видеоигровые конвенции в Doom все же присутствуют: бесконечный поиск секретов, прокачка оружия и мощностей скафандра, альтернативные режимы стрельбы и так далее. Но все это, во-первых, так безупречно вплетено в общую, так сказать, ткань, что не вызывает никакого отторжения. А во-вторых, вообще ничего не может вызывать отторжения, после того как в последней трети игры мы впервые стреляем из BFG и восторженно провожаем взглядом сатанинский шар зеленой плазмы. Тут не то чтобы даже «руки помнят»; это вообще эффект полного погружения в тот самый первый Doom образца 1993 года — вплоть до фантомного ощущения под пальцами клавиатуры из папиного НИИ.
Doom, повторимся, объединял всех. Мы могли смотреть разное (хотя почти все предпочитали «Американского ниндзя» с Майклом Дудикофф), читать разное (хотя читали все равно в основном Роберта Шекли) и уж тем более слушать разное (группа, извините, «Кар-Мэн» до сих пор дает концерты в окраинных «домах культуры»), но играли только в Doom — больше было не во что и не на чем. Это универсальный культурный код, который рано или поздно войдет в культурологический канон — если уже не вошел.
Счастье, короче говоря, невероятное. IDDQD и IDKFA, парни.