Квартирные выставки
Поскольку художники-нонконформисты не могли устраивать выставки для широкой аудитории, вся художественная жизнь стала формироваться вокруг квартирных экспозиций. К середине семидесятых, после самоорганизованной и тут же со скандалом разгромленной милицией «Бульдозерной выставки», экспозиции в частных квартирах стали так популярны, что на смотры выстраивались длинные очереди.
В то время было несколько основных локаций, где обычно собирались «свои люди», чтобы посмотреть «другое искусство»: квартиры пианиста и любителя живописи Святослава Рихтера на Большой Бронной, фотографа Владимира Сычева на Трубной площади, а также Оскара Рабина, Иосифа Киблицкого, Корюна Нагапетьяна, Николая Андриевича и других.
Именно в таком формате в 1975 году проходили «Предварительные квартирные просмотры к Всесоюзной выставке», где приняли участие около ста пятидесяти художников, в числе которых были Анатолий Зверев, Дмитрий Плавинский, Михаил Рогинский и многие другие. В своей книге «Ряды памяти» художник Никита Алексеев вспоминал о таких выставках:
Новые течения
Вокруг некоторых художников возникали кружки и студии, многие из которых впоследствии переросли в отдельные направления. Одной из первых студий неофициального искусства стала «Новая реальность», созданная Элием Белютиным. Участники этой группы манифестировали необходимость обращения к внутреннему миру человека вместо реалистического отображения окружающей советской действительности.
В конце пятидесятых зародилась так называемая Лианозовская школа, члены которой собирались в квартире барака, расположенного неподалеку от станции Лианозово. В нее наряду с художниками входили поэты — Генрих Сапгир, Игорь Холин, Ян Сатуновский.
Одним из самых известных направлений стал московский концептуализм, зародившийся, по сути, в знаменитой мастерской Ильи Кабакова на Сретенском бульваре. Среди ее завсегдатаев был философ Борис Гройс, который отмечал:
Преследование на родине
На протяжении нескольких десятилетий не желавшим вступать в Союз художников живописцам грозило преследование по статье о тунеядстве. Некоторые обходили его, устраиваясь разнорабочими, другим удавалось заниматься работой, более приближенной к искусству, например, в качестве оформителей детских книг, как в случае с Эриком Булатовым и Ильей Кабаковым.
Однако авангардистов преследовали с особой жестокостью практически до конца сталинской эпохи — и далеко не всегда по причине отсутствия официального места работы. Так, в 1949 году по 58 статье УК (контрреволюционная деятельность) был арестован и сослан в Караганду советский эстонский художник Юло Соостер.
А тремя годами ранее в антисоветской пропаганде и, более того, в попытке организации покушения на Сталина был обвинен Борис Свешников, прославившийся впоследствии серией лагерных рисунков. В одной бригаде со Свешниковым работал еще один заключенный художник — Лев Кропивницкий. Писатель Андрей Синявский, также в свое время отбывавший наказание в лагере, так описывал рисунки Свешникова:
Международное признание
В конце пятидесятых за рубежом начал появляться интерес к творчеству художников-нонконформистов. Уже в 1959 году Life опубликовал на своих страницах работы Анатолия Зверева, а в 1961-м Нью-Йоркский музей современного искусства приобрел три акварели художника.
В семидесятых неофициальные художники становились все популярнее на Западе, их искусство все охотнее выставляли в европейских и американских галереях. В этот период многие художники — Оскар Рабин, Михаил Гробман, Комар и Меламид — решили покинуть Советский Союз.
Среди них был и фотограф Владимир Сычев, вспоминавший: «С первых дней в Париже я начал работать в фотоагентстве SIPA Press, и так началась моя профессиональная карьера фотографа на Западе. <…> В результате я стал самым печатаемым фотографом в мире за 1980-й».
