Что почитать этим летом: три отличных новых романа

В 2021 году лауреатом Международной Букеровской премии впервые стал француз — писатель и ученый сенегальского происхождения Давид Диоп. Председательница жюри Люси Хьюз-Хэллетт назвала его роман «Ночью вся кровь черная» заклинательной прозой и мрачным гениальным видением. «Он нас заколдовал», — сказала она. И темной магии в романе действительно много.

Первая мировая война. Главный герой, сенегальский солдат Альфа Ндие, сражается на стороне Франции. Когда у Альфы на руках погибает страшной смертью названный брат, Ндие начинает винить себя за его мучения. Теперь каждый вечер он ложится в засаде у вражеских окопов, подкарауливает и с особой жестокостью убивает солдата, после чего приносит в свой лагерь его отрубленную руку — «всегда живой, всегда с улыбкой, с добычей, как дикарь». Сперва Альфу чествуют как неуязвимого героя. На пятой отрубленной руке восхищения стихают, и солдата начинают считать колдуном и одержимым — и белые командиры, и темнокожие соратники. Сам же Альфа медленно сходит с ума.

Роман «Ночью вся кровь черная» начался с молчания. Прадед автора был одним из «сенегальских стрелков» — солдат французских колониальных войск, состоявших преимущественно из выходцев с территории современных Сенегала, Мали, Гвинеи, Нигера и Чада. В ходе Первой мировой войны Франция сформировала из них девяносто три батальона.

Прадед Давида Диопа никогда не рассказывал о своей службе — ни жене, ни детям, — и именно его молчание побудило Диопа искать любую информацию о той войне.

До выхода «Ночью вся кровь черная» о сенегальских стрелках особо не говорили. Ни в учебниках, ни в художественной литературе не рассказывалось о том, в каких условиях им приходилось воевать, об отношении к ним как к пушечному мясу, как к дикарям, которых можно без сожаления отправить под вражеские пули — или же расстреливать за то, что они не спешат под эти пули лезть.

«Я хотел найти какие‑либо письма, написанные сенегальскими стрелками, — говорит Диоп. — Конечно, письма есть, но они безличные и административные. Стоит помнить, что за их содержанием следили, чтобы не подрывать дух армии и страны». А может быть, многие западноафриканские солдаты попросту не умели писать.

«Ночью вся кровь черная» — это не исторический роман. Вы не увидите дат или названий мест и сражений. Герой пребывает в безвременье, а весь его мир заключен в земляные стены окопа и заполнен мертвыми телами. Главное здесь не фактологическая точность, а эмоция и атмосфера, переплетение воспоминаний о родной африканской деревне с жуткой кровавой реальностью. Альфа Ндие, как и другие в батальоне, лишен права голоса и плохо понимает по-французски. Он ведет свой простой рассказ, по несколько раз проговаривая важные для него мысли, — и чем глубже он погружается в безумие, тем чаще встречаются повторы. Французское командование явно хотело напугать врага свирепыми темнокожими дикарями: сенегальские батальоны были единственными, кого вооружили мачете. Но когда в лагере появляются отрубленные руки, эта самая кровожадность и свирепость перестает французов устраивать. Ведь пугало должно лишь отвлекать, распугивать, но не кусать птиц и хозяев поля.

«Думаю, я написал достаточно книг, чтобы мой читатель был уверен, что я никогда не буду указывать ему, что делать и как думать, — сказал Джулиан Барнс в интервью Наталье Ломыкиной. — Я просто делюсь: „Мне кажется, это интересно, и вот что я об этом думаю, но у тебя может быть другое мнение“. Мне не нравятся писатели, которые осуждают».

Это высказывание очень в духе Элизабет Финч — эксцентричной университетской преподавательнице курса «Культура и цивилизация», о знакомстве и дружбе с которой рассказывает главный герой нового романа Барнса. У нее обо всем есть свое мнение, она невероятно умна, холодновата, отстранена и элегантна. Ее жизнь — это протест, битва с предрассудками, ригидностью мышления и общественными установками. Она верит, что монотеистическое христианство повело историю Европы по неверному пути. В то же самое время Финч — «дама в футляре», олицетворение постоянства и консерватизма: всегда в чулках, юбке и блузе, со стрижкой неизменной длины. Это с ней герой на протяжении двадцати лет обедал в одном и том же ресторанчике, заказывая одно и то же блюдо, ровно семьдесят пять минут обсуждая все на свете — и одновременно ничего.

Рассуждения Финч пространны и туманны, она оставляет ученикам простор для размышлений, и в то же время своими словами поддевает в собеседнике нечто потаенное, то, на что раньше не было желания смотреть. Ее подход к преподаванию нравится далеко не всем, и студенты в большинстве своем ее недолюбливают, но главный герой, дважды разведенный бывший актер Нил, совершенно ею очарован. По прошествии многих лет он решает написать биографию Финч, при этом всячески избегая мыслей об ошибках жизни собственной.

Джулиан Барнс, один из самых известных английских писателей современности, лауреат Букеровской и Иерусалимской премий, — а также премии «Ясная Поляна» — мастер изящной, умной, афористичной прозы. Как и другие его работы, «Элизабет Финч» выходит за пределы биографии вымышленной преподавательницы. С одной стороны, это дань памяти Аните Брукнер — покойной подруге Барнса, лауреатке Букеровской премии. Первая треть романа рассказывает о лекциях Финч, вторая — это написанное главным героем эссе о Юлиане Отступнике, последнем языческом императоре Рима. О нем рассказчик говорит с восхищением, как о непонятом гении и философе, — немного нескромно со стороны Барнса, чье имя по-английски пишется ровно так же, как и имя Юлиана. В финале герой пытается воссоздать биографию Финч с помощью воспоминаний ее брата и других студентов, а также завещанных ему записей.

Как пишет The Guardian, «Барнс любит испытывать терпение читателя», смешивая художественную прозу и нон-фикшен и создавая романы, которые иногда походят на исторические или критические работы. Структура книги и правда необычна и понравится не всем — «скорее фанатам Юлиана Отступника, чем поклонникам Джулиана Барнса», как отмечают некоторые. Тем не менее роман поднимает много важных вопросов.

Барнс говорит, что нет, — и доказывает это на примере взлетов и падений репутации Юлиана и толкований его влияния на путь развития цивилизаций разными писателями в разные времена. Память изменчива, история пластична, и в конце концов все мы после смерти превратимся в персонажей чужих воспоминаний, которые будут иметь мало общего с нами настоящими.

Она — звезда социальных сетей, ставшая популярной благодаря вопросу: «Бывают ли у собак близнецы?» Теперь со всех концов света ее приглашают выступить с лекцией, рассказать о новых способах социального общения, — о чем угодно, на самом деле, ведь в наше время для массовой популярности достаточно высказываться в интернете на темы, о которых имеешь мало понятия, необычно рисовать себе брови или же облизывать ободок унитаза в самолете, снимая это на камеру. Идиоты смотрят на идиотов и смеются над ними.

Безымянная героиня целыми днями всматривается в бездны соцсетей, общается с коллективным разумом, ищет его внимания и одновременно остается его неотъемлемой частью. Она размышляет о политике, религии, толерантности и экологии, иронично подмечая чужие промахи, но сквозь иронию проглядывает личная драма — неприкаянность, неуверенность в себе, одиночество. Чем она по сути занята? Этого не понимает ни она сама, ни ее муж. Как мы пришли к такому абсурду? На что тратим свое время? Кто такой лидер мнений и на чем базируется известность в наши дни? Героиня пытается найти ответы на эти вопросы и одновременно вытащить себя из суррогата жизни — бесконечно повторяющегося цикла онлайн-стимулов и реакций.

Патриция Локвуд — американская поэтесса, писательница и эссеистка. Предыдущая ее работа, мемуары «Святой папочка», рассказывающие о детстве, проведенном на нищем Среднем Западе, заваленном ядерными отходами, и об отце — эксцентричном католическом священнике-рокере, вошла едва ли не во все списки лучших книг 2017 года. «О таком не говорят» был опубликован в 2021 году и сразу же вошел в шорт-лист Букеровской премии. На первый взгляд он больше походит на сборник коротких зарисовок, чем на роман, но эти зарисовки складываются в мозаичное изображение довольно неприглядной жизни. «Мы все так и будем вот так трепыхаться? Мы в аду?» — задаются вопросом на портале, где сидит героиня романа. Существование пользователей и правда похоже на ад: калейдоскоп новостей о бессмысленных или страшных событиях, вирусные видео, картинки и комментарии заменяют реальность.

Локвуд пишет о поколении, которое не мыслит своей жизни без интернета. Она смешивает два мира — абсурдный сетевой и настоящий, и запечатлевает жизнь во всех ее проявлениях, будто делает серию снимков. Ее работы полны тонкой иронии и юмора — порой непристойного. «Когда я росла, — говорит она в интервью журналу New Yorker, — я была во многих отношениях непригодна для реального мира, из тех детей, которые боятся не только салюта, но и того получаса перед салютом, в течение которого родители ищут место для парковки. Интернет был для меня безопасным местом… местом, где я могла найти ответы, но все заканчивалось фотографией свиньи с какашками на яйцах, которую я видела примерно десять тысяч раз за десять лет».

Рассказчица сравнивает пользователей портала с крысами, жмущими на кнопку, чтобы получить лакомство. Но крысы по крайней мере получали надежду на лакомство, помнили его вкус, говорит она. Когда на кнопку нажимаем мы, мы просто начинаем больше походить на крыс. Локвуд подмечает человеческие несовершенства без сочувствия, но с пониманием и признанием — да, мы все сейчас такие. И, возможно, она права.