— Чем «Мужчина/Женщина» отличается от других ваших работ?
— В первую очередь для меня это первая проба пера в жанре музыкального спектакля. Нет текста спектакля, есть только песни Zero People. Я первый раз пробую совсем без прозаического текста рассказать историю.
Мы с командой Zero People познакомились на «Квартирнике у Маргулиса». Честно говоря, мне их музыка и тексты как‑то сразу попали в сердце. Зимой прошлого года мы потихонечку начали записывать альбом — а потом возникла идея спектакля.
— В чем для вас главное отличие между работой на сцене и в кадре? Если бы вам пришлось выбирать между кино и театром — что бы вы выбрали?
— Кажется, что кино все-таки требует очень быстрого включения. В театре есть время подумать, поразмышлять и посочинять, а в кино надо быть готовой сию секунду, прямо сейчас, в данный момент. Но мне бы хотелось, чтобы не приходилось выбирать между кино и театром: и то и другое очень любимые мною территории. За что‑то я больше люблю кино, за что‑то — театр, мне будет тяжело между ними выбирать.
— Чем вы занимаетесь в «Галчонке»? Ваша работа — делиться своей известностью с фондом, которым внимания часто не хватает, или вы делаете нечто большее?
— Для фонда «Галчонок» я всегда делала, делаю и буду делать все, что в моих силах. Это, безусловно, и привлечение внимания, и поиск денег, и решение, над какими проектами мы работаем, а над какими — нет. Это и сотрудничество с моей прекрасной командой — и, конечно, взаимодействие с нашими подопечными семьями и детьми, что самое главное в нашей работе.
— Для меня «Галчонок» — особенный фонд, потому что именно ему я когда‑то начал регулярно переводить деньги. А вы помните, как вы начали заниматься благотворительностью?
— Огромное спасибо за то, что вы поддерживаете наш «Галчонок» и делаете регулярные пожертвования — для благотворительности очень важна именно регулярность. Нам очень важна уверенность в нашей финансовой стабильности, чтобы развивать наши программы и помогать детям. А этого очень не хватает — особенно начиная с пандемии, когда все стало таким хрупким, и после, в момент, когда жертвовать деньги стало сложнее. Сейчас мы, как и многие, испытываем проблемы с финансированием — и без вашей поддержки мы не справимся! Нашим подопечным нужна регулярная помощь — именно в этом заложен успех их реабилитации, иначе произойдет откат всех наработанных навыков. А мы не можем взять и прекратить оказывать им помощь, как бы тяжело и сложно ни было фонду. Это очень острый вопрос.
Заниматься благотворительностью я начала достаточно давно. В фонде «Галчонок» я десять лет, уже одиннадцатый год пошел. А до этого был фонд «Подари жизнь», за которым я с удовольствием наблюдала, и фонд «Артист»Благотворительный фонд поддержки деятелей искусства, и «Жизнь в движении»Благотворительный фонд поддержки детей с ограниченными физическими возможностями — это фонды, за которыми я наблюдала, потому что работаю в Театре наций с Чулпан Хаматовой, с Евгением Мироновым, моими взрослыми коллегами. Я, конечно, брала с них пример и в какой‑то момент поняла, что и сама уже хотела бы этим заниматься по-настоящему, серьезно, а не просто разово.
— Вы как‑то сказали, что вы «человек-заморочка, человек-паника». Как вы справляетесь с этим в этот тревожный год?
— Наверное, после того, как мы пережили нашу историю с космосомРечь о съемках фильма «Вызов», часть которых прошла на МКС, я стала гораздо спокойнее, и все-таки человек-паника — это уже не я. А человек-заморочка, наверное, это все-таки про какой‑то перфекционизм. Он есть, и я не хотела бы его в себе излечивать. Наша профессия все равно требует очень внимательного подхода, требует постоянно задавать себе тысячу вопросов: так или не так.
А в этот тревожный год… (Задумывается.) Наверное, космос мне помог. Потому что он дал такую закалку, мы прошли такие серьезные испытания, что все новые испытания переживаются не то чтобы легче — но ты все время понимаешь, что паника, суета и какие‑то поспешные выводы, поспешные решения могут быть ошибочными. Поэтому в наших космических испытаниях, безусловно, есть и свой плюс.