— Чем московская выставка принципиально отличается от екатеринбургской?
— Все наши проекты, сделанные в партнерстве с «Ельцин-центром», после показа в Екатеринбурге мы стремимся привезти в Москву. Так было и с выставкой «Авангард. На телеге в XXI век», представленной полгода назад в Музее русского импрессионизма, и с этой выставкой. В каждом городе проект меняется и переформатируется, словно подстраиваясь под него и особенности музея.
Еврейский музей — инновационное, мультимедийное и довольно молодежное пространство, которое требует соответствующего подхода к своей аудитории. К тому же наша самая главная задача как «Энциклопедии русского авангарда» — сделать сложное искусство авангарда понятным для любого зрителя; предложить людям отвлечься от компьютерных игр, социальных сетей и прийти в музей. И нам кажется, что в этот раз мы нашли такую фишку, придумав специальный проект «Я — Малевич».
— Как устроен этот спецпроект?
— При входе на выставку вы наводите телефон на QR-код, попадаете на лендинг и выбираете по аватарке одного из десяти художников (всего на выставке представлены работы 31 автора. — Прим. ред.). Мы записали звуковые сценарии от их лица. Текст примерно такой: «Вы Казимир Малевич. Вы родились в 1879 году. Ваш отец Севери́н работал управляющим на сахарных заводах, считал профессию художника недостойной и верил, что будущее за машинами…» Так вы получаете базовый набор информации о своем герое, затем попадаете с ним в пространство выставки и слушаете, чем он занимался в каждом из периодов развития супрематической утопии.
Последний, третий раздел не привязан к конкретному месту или городу, а посвящен времени, когда объединение художников распалось и каждый жил своей жизнью. Есть истории, которые очень тонко задевают душевные струны: некоторые художники были репрессированы или рано умерли. А есть персонажи, чья жизнь сложилась достаточно интересно и радужно. Предложенный набор героев позволяет пережить разные эмоции, почерпнув новую информацию о художниках и том времени, но без сложных искусствоведческих терминов. В конце экспозиции вы можете поблагодарить художников за их творчество, нажав на кнопку с аплодисментами — автоматически мы ведем счетчик благодарных посетителей.
— Как еще выставку дополнили диджитально?
— Первый раздел выставки посвящен Витебску, который после революции превратился в центр авангарда. В этой зоне, как и в Екатеринбурге, воспроизведен макет и орнамент витебского трамвая по эскизу Нины Коган — ученицы Казимира Малевича, входившей в группу УНОВИС («Утвердители нового искусства». — Прим. ред.). Но в этот раз не только показано, как он выглядел снаружи, но и создается ощущение, будто вы сидите в трамвае и смотрите на Витебск с помощью движущихся черно-белых кадров 1920-х годов в окнах-экранах. Кстати, в 2016 году в Витебске на самом деле запустили несколько таких трамваев, расписанных по эскизам супрематистов. Это случайное, но очень интересное совпадение.
Также в первом зале представлено знаменитое противостояние «Шагал — Малевич». В 1919 году Марк Шагал открыл Витебское художественное училище, в его живописной мастерской было достаточно много учеников. Но через полгода в город приезжает Малевич, который к тому времени уже изобрел супрематизм. Малевичу 40 лет, он обладает потрясающей харизмой, заражает своими идеями неокрепшие умы молодых художников, становится для них настоящим вождем. Поэтому вскоре почти все ученики Марка Шагала переходят в мастерскую Малевича, где последовательно изучают сезаннизм, кубизм, кубофутуризм и, наконец, супрематизм. Они и формируют группу УНОВИС. Оттесненный на второй план Шагал покидает Витебск и через два года уезжает в Берлин, а затем в Париж — но зато становится великим художником с мировым именем.
Поэтому в экспозиции присутствует драматургия противостояния: на одной стене — пять работ Марка Шагала, а на другой — три супрематические картины, две из которых принадлежат кисти Казимира Малевича. Но одна из них — «Супрематизм духа» 1919–1920 годов — в этот раз не смогла приехать из‑за рубежа по понятным причинам, поэтому предлагается детально рассмотреть ее в специально подготовленной трехминутной видеоинсталляции.
После Витебска наши герои переезжают в Петроград и переходят под крыло Института художественной культуры — этому посвящен второй раздел выставки. Его мы дополнили черно-белым видео, снятым в 1923 году на Выставке петроградских художников всех направлений, в которой принимали участие все художники — от мирискусников до представителей левого авангардного направления. Отдельный зал на той выставке был отведен УНОВИСу. Не многие представленные там работы сохранились, но на нашей выставке можно увидеть несколько экспонатов оттуда — деревянную скульптуру Михаила Матюшина «Свободное движение» и «Композицию» Льва Юдина. Также в видео мы опознали и подписали художников из круга Малевича. Его, кстати, видно сразу: очень деятельный, бегает и всех организует.
— На выставке представлено много фарфора, которого не было в Екатеринбурге. Как это дополнение раскрывает творчество супрематистов?
— Историк искусств Николай Пунин был назначен заведующим художественной частью Государственного фарфорового завода и привлек Казимира Малевича, Николая Суетина и Илью Чашника к работе над фарфором.
Должность называлась «художник-композитор по исследованию и выработке художественных образцов композиционных форм». Художники предложили внести в фарфор супрематические формы, и, несмотря на некий скепсис действующих сотрудников, новые изделия начали пользоваться популярностью. Особенно хорошо фарфор шел на экспорт. И судьба некоторых художников, например Николая Суетина и Анны Лепорской, надолго осталась связана с фарфором.
В Екатеринбурге действительно был показан только один сервиз Николая Суетина из Русского музея, но он сейчас отдыхает. Поэтому нас очень выручили изделия двадцатых годов из Государственного Эрмитажа и Музея-усадьбы «Кусково».
— Какие еще любопытные дополнения экспонатов есть на выставке?
— На выставке впервые показаны несколько графических работ из Третьяковской галереи. Например, «Движение цвета» Ильи Чашника, благодаря которому нам удалось создать интересную композицию с двумя другими работами Николая Суетина того же периода. Их практически невозможно отличить друг от друга, кажется, что все они созданы одним и тем же человеком. Вот этот коллективный дух, воспитанный служением одной идее, часто таким образом проявлялся в творчестве супрематистов.
— «Черный квадрат» Малевича принято считать переломным моментом в истории современного искусства. Помогает ли выставка лучше разобраться в этом явлении?
— Супрематисты действительно считали свое искусство наивысшей точкой развития. Верили, что они изменят мир, и все теперь будет в супрематизме: например, люди скоро будут жить в космических городах, которые Малевич называл планитамиПланитыОбъемно-пространственные композиции предельно лаконичных геометрических форм, призванные показать возможности архитектуры будущего, проецируя теории Малевича с живописи на архитектуру. В теории они должны были служить жильем для землянитов.. Может быть, когда‑то это и случится, поскольку прогресс стремительно развивается, и многие из идей Малевича уже кажутся не такими странными. Например, «Черный квадрат», помимо философского понятия, часто сравнивают с пикселями, из которых сегодня образуется весь контент на электронных устройствах.
— Не могу не спросить о картине «Три фигуры» Лепорской, пострадавшей от акта вандализма в «Ельцин-центре». Как это ни печально, скандал, наверное, стал хорошим пиаром для проекта?
— Можно по-разному глядеть на эту историю. И я смотрю на участие работы в выставке как на восстановление справедливости. Искусство вечно, испортить его невозможно. И такие попытки внести свои изменения в авторскую вещь не должны повторяться. Конечно, мы не можем застраховать себя от людей с подвижной психикой. Но в нашем случае картина на месте, она восстановлена, музейное антибликовое стекло позволяет рассмотреть все до мельчайших мазков. И это демонстрирует торжество искусства над вандализмом.
