Редактор «Афиши Daily», театральный режиссер и театральный критик
Российскую национальную театральную премию «Золотая маска» принято ругать и хвалить на все лады. Конечно, такова судьба всех громких премий, которые обычно оставляют после себя, подобно комете, хвост возмущенных постов. Но у «Золотой маски» есть одна важная для понимания ситуации особенность: премия такого масштаба в России единственная. Когда‑то я пошутила, что «Золотая маска» похожа на ту старую крысу из «Маленького принца», которую можно ругать и даже наказывать, но при этом надо беречь по причине уникальности.
Да, дважды в год (когда объявляют номинантов и когда вручают сами премии лауреатам) вокруг «Маски» непременно кто‑то ругается. Но даже недовольные понимают: другого такого события, объединяющего всю театральную Россию и демонстрирующую ее масштаб, у нас нет.
Благодаря «Золотой маске» москвичи (а затем уже и регионы, спасибо программам гастролей фестиваля по разным городам) много лет открывали и пока все еще открывают для себя театральную Россию. Один из ярких примеров: в 2019 году столица влюбилась в маленький театр «Поиск» из Лесосибирска Красноярского края, когда артисты театра Виктор Чариков, Максим Макаров (Потапченко) и худрук Олег Ермолаев были в списке претендентов на награду в номинации «Лучшая мужская роль» за работу в спектакле Олега Липовецкого «Мертвые души» и конкурировали с Андреем Бурковским и Алексеем Аграновичем.
Тогда театр из города, до которого от Красноярска нужно ехать пять часов (если повезет) и здание которого соседствует с помойкой (это не метафора, а география), собрал сразу несколько номинаций и не получил ни одной премии.
Но само попадание в список претендентов на «Золотую маску» было для него важным событием.
Почему я так долго рассказываю эту историю? Потому что она объясняет, почему «Золотая маска» все еще имеет значение. Даже в 2023 году. Да, впервые без номинации «Лучший режиссер». И без номинации «Лучший драматург».
Конечно, трудно не съязвить, что спектакли поставили и написали себя самостоятельно, без участия уехавших из России Юрия Бутусова («Р», театр «Сатирикон», Москва), Дмитрия Крымова («Костик», Театр им. Пушкина, Москва), Тимофея Кулябина («Дикая утка», театр «Красный факел», Новосибирск), а также без оставшихся в России Петра Шерешевского («Мария Стюарт», МТЮЗ) и Андрея Могучего, теперь уже экс-худрука петербургского БДТ им. Товстоногова («Материнское сердце»). И «Материнское сердце», и «Война и мир» экс-худрука Театра им. Вахтангова Римаса Туминаса были отмечены специальными призами жюри.
Директор Театра им. Вахтангова Кирилл Крок, получая награду, решил заменить в своей речи имя Туминаса на оборот «человек, без которого ничего не было и которому предстоит в понедельник операция». Видимо, озвучить медицинские подробности во время церемонии, которую транслировали в том числе онлайн, Кроку показалось этичнее, чем напомнить, что долгие годы самые хитовые спектакли этого театра по текстам российских классиков ставил литовец Туминас.
Соответственно, Михаил Дурненков, собравший самую большую среди коллег-драматургов коллекцию «Золотых масок», просто не мог попасть в список претендентов на награду. И здесь надо сказать, что «Р» — тот спектакль, где именно текст драматурга Дурненкова стал как ключом для нового взгляда на текст Гоголя, так и возможностью раскрыться с неожиданных сторон для актеров.
Кстати, драматурга Михаила Дурненкова в российском театре отменили в один день. Это произошло, когда Дурненкову предъявили обвинения в дискредитации Вооруженных сил РФ за посты в запрещенной социальной сети. Такие же обвинения тогда предъявили и театральному критику Марине Давыдовой, ныне — программному директору Зальцбургского фестиваля, одного из авторитетнейших театральных форумов мира.
Можно сказать, что этим текстом я обвиняю «Золотую маску» в конформизме и молчании. Но я не просто так рассказала в начале этого текста историю про театр из Лесосибирска.
Конечно, можно хлопнуть дверью и сказать: давайте все премии закроем, не до них. Неэтично. Не тот момент. Но вся Россия не может встать и уехать: в Европе нет столько театров, способных вместить в себя российских профессионалов, которые каждый год в Москву привозит «Золотая маска». Из Лесосибирска, напомню, только до Красноярска пять часов — если повезет.
Мой коллега Алексей Крижевский назвал в этом году церемонию праздником непослушания, и точнее, кажется, не сформулируешь.
Больше всего наград собрал мюзикл «Кабаре», который поставил худрук Театра им. Пушкина Евгений Писарев на сцене Театра Наций. Сам он получил награду как режиссер, «Маски» за главную женскую и мужскую роль, а также роль второго плана и работу художника в музыкальном театре получили, соответственно, Александра Урсуляк, Олег Савцов, Елена Шанина и Виктория Севрюкова.
Со сцены Писарев говорил, что есть моменты, когда надо не заниматься высоким искусством, а говорить о том, что происходит здесь и сейчас. Краткое содержание мюзикла легко гуглится, а вдохновением и отправной точкой для работы над спектаклем стал одноименный фильм «Кабаре» Боба Фосса.
Также хорошо известно содержание «Трех товарищей» Эриха Марии Ремарка, которых пермский «Театр-Театр» превратил в авторский мюзикл с фантастической Эвой Мильграм в главной роли — Пат. (этот спектакль получил награду как лучший спектакль среди музыкальных постановок).
Евгений Цыганов, получая актерскую «Маску» за работу в кукольном спектакле «Я — Сергей Образцов», заговорил со сцены о Дмитрии Крымове. В прошлом году Цыганов забирал «Золотую маску» вместо постановщика, находящегося в США. Тогда Крымов стал лучшим режиссером за постановку «Моцарт „Дон Жуан“. Генеральная репетиция» в «Мастерской Петра Фоменко» и попросил передать саму награду главреду «Новой газеты» Дмитрию Муратову.
Кстати, «Моцарт „Дон Жуан“. Генеральная репетиция» также был снят из репертуара, но фестиваль показал спектакль в программе своего проекта «„Золотая Маска“ в кино», о чем и напомнил Цыганов.
Конечно, можно сказать, что это все полумеры. Что без имен Серебренникова, Бутусова, Крымова и Кулябина и других, составлявших цвет русского театра, и вообще без номинации «Лучший режиссер» эта награда нелегитимна.
Можно добавить, что эксперты и жюри включали в списки номинантов режиссеров-тяжеловесов по привычке, а вот теперь, например, у триумфатора этого года, режиссера Антона Федорова (его спектакль «Ребенок» стал лучшим в малой форме), появилось больше возможностей.
«Где вы были, когда Федоров ставил „Ревизора“ в „Около“?!» — восклицали одни на страницах запрещенной социальной сети. «Он же в 2020 году, прямо перед пандемией, поставил великолепных „Петровых в гриппе“ в „Гоголь-центре“», — напоминали там же другие.
Но факт остается фактом: театралы по-настоящему открыли для себя Федорова именно сейчас, а билетами на его спектакли в маленьком независимом пространстве «Внутри», театральном оазисе за бывшим «Гоголь-центром», промышляют спекулянты — прямо как билетами в Большой театр.
Так как же относиться к «Золотой маске» и ее результатам в 2023 году? Если еще и вспомнить, что в главный театральный фестиваль страны ее превратил театральный менеджер и режиссер Эдуард Бояков. Правда, в своей прошлой, докрымской редакции — а теперь Бояков в интервью предлагает лишить женщин избирательного права.
Имея в виду отмененные номинации. И при этом помня про театр «Поиск» из Лесосибирска, театр «Новая драма» из Иркутска (претендовали на награду в номинации «Эксперимент»), режиссера Антона Федорова, все еще идущий в «Сатириконе» спектакль «Р»?
Как театральный критик, я не знаю. Правда. У меня нет ответа на этот вопрос. Точнее, мой ответ «Хрен знает», и он не равен ответу «Надо немного подождать», прямо как в спектакле «Квартета И» «Песни и письма мужчин среднего возраста» (у создателей легендарного «Дня радио», к слову, вообще нет «Золотой маски»).
Но поскольку я работаю и как театральный режиссер, закончу еще одной историей. Несколько лет назад режиссер Семен Серзин, известный по фильму «Человек из Подольска» пропал из уже опубликованного «Золотой Маской» списка претендентов на режиссерскую награду. Тогда наследники Башлачева так активно возмущались постановкой Серзина «СашБаш» с фронтменом «Курары» Олегом Ягодиным в главной роли, что спектакль (и режиссера соответственно) из списка номинантов удалили.
Серзин рассказывал, что не мог поверить своим глазам и был счастлив, когда увидел свою фамилию рядом с Серебренниковым (претендентов на награду перечисляют в алфавитном порядке). А потом Серзина убрали, а Серебренников остался.
Я вспоминаю этот разговор в 2023-м и думаю, что, когда из российского театра убрали Серебренникова и не только, мне, как режиссеру, стало совершенно все равно, дойдут ли до моих спектаклей эксперты «Золотой маски» и что они на их счет подумают — по крайней мере до тех времен, пока в номинации «Лучший режиссер» не появится фамилия Серебренникова (если он, конечно, поставит спектакль, который захотят отметить эксперты, чьему положению не позавидуешь). А то у меня тоже фамилия на С.
