Роулинг вместо Толстого: как стоит поменять школьную программу по литературе

Летом 2023 года «Читай-город» вместе с «Афишей Daily» провел опрос среди покупателей книг. В опросе приняло участие 216 покупателей книжных магазинов, которых попросили ответить на вопросы «Какую книгу вы бы добавили в школьную программу?» и «Какую книгу вы бы убрали из школьной программы?».

Список книг, которые участники опроса предложили добавить, получился обширным — в нем оказалось больше сотни позиций. Всего 4,6% опрошенных сказали, что программа в текущем виде их устраивает. Столько же людей хотели бы увидеть в ней книгу «Гарри Поттер и философский камень». Десятка самых популярных авторов в итоге выглядит так.

Кроме того, в список вошли книги Мариам Петросян, Юваля Ноя Харари, Бориса Акунина, Елены Малисовой* и Катерины Сильвановой*, а также сборник Андрея Фурсова, Евгения Спицына и Ольги Четвериковой «Сталин здесь».

Среди названных стоит отметить книги, издающиеся в России с пометкой «18+» и, как следствие, недоступные легально для школьников: «Казус Кукоцкого» Людмилы Улицкой и «Лавр» Евгения Водолазкина — а также «О чем молчит Ласточка», купить которую в России нельзя.

Ответы на этот вопрос оказались более консервативными: каждый пятый опрошенный (19,4%) ответил, что убирать из школьной программы по литературе никого не надо. Однако еще большее количество людей выступило за то, чтобы избавить школьников от одного или сразу всех произведений Льва Толстого. Как сказал один из опрошенных о романе «Война и мир»: «По крайней мере, целиком и безо всякого внятного обсуждения она там только больше проблем приносит». На втором месте оказалась травмировавшая многих в детстве повесть «Муму». Целиком топ народных «претендентов на вылет» выглядит так.

Школьная программа давно нуждается в серьезном перетряхивании — тут всю систему менять надо. Не убирая из списка книги (с ними более или менее все в порядке), но серьезно подумав о контексте, в котором они читаются. Нужны ли нам «Евгений Онегин» и «Мертвые души»? Да кто ж спорит. Нужно ли их непременно изучать в девятом классе? Вот тут есть о чем поговорить.

А вот добавить в нее давно нужно много кого. Не хватает (не во внеклассном формате, а в качестве полноценных участников) зарубежной литературы, вне связи с которой русскоязычная не существовала; современных книг — хотя бы в виде рассказов Виктора Пелевина; женщин — вообще хоть каких‑нибудь. В идеальном мире набор авторов должен быть настолько разнообразным, насколько это возможно, но давайте хотя бы в сторону гендерного равенства начнем смотреть.

Ну а если выбирать одну книгу, то где‑нибудь рядом с Пушкиным я бы поставил «Франкенштейна» его современницы Мэри Шелли: это увлекательный, хитро придуманный роман, написанный восемнадцатилетней дочерью великой феминистки, который все знают, но мало кто (по крайней мере, в России) читал — а зря.

Со школьной программы по литературе у меня остались две травмы: «Война и мир» и «Тихий Дон». Вообще, я много читала и даже была участницей Всероссийской олимпиады по литературе, но почему‑то именно эти две книги мне оказались не под силу. Я хорошо помню, как засыпала с первым томом Шолохова раз в пятнадцать минут, просыпалась, продолжала читать и снова засыпала. Как можно догадаться, до второго тома я так и не добралась.

С «Войной и миром» ситуация была похожей. И по сей день я так и не смогла себя заставить взяться ни за одну из этих книг — слишком сильны воспоминания об этой страшной скуке. Причем «Анну Каренину», например, я прочитала уже около двадцати раз и получила огромное удовольствие. Я не знаю, сколько школьников действительно прочитывают их, но подозрение, что не больше одной десятой, а, скорее, меньше. Так зачем же это вообще нужно? Чтобы формировать неприязнь к большой литературе?

Я не против ни Толстого, ни Шолохова, но предложила бы все же при составлении программы учитывать реальность: а сколько детей сможет это прочитать на самом деле? А сколько из них получит от этого удовольствие? Возможно, если бы мы честно спросили об этом самих школьников, не пристыжая, а интересуясь искренне, мы бы узнали гораздо больше, чем из бесконечных рассуждений работников Минобра.

Исключать что‑либо из школьной программы я бы не взялась. Я бы добавила что‑то из современной прозы о недавнем прошлом — например, «Город Брежнев» Шамиля Идиатуллина. Этот роман читается легко, но темы поднимает совсем не легкие, говорит о взрослении в переломные времена, об ответственности за свои решения и неоднозначности в оценке поступков. Нет черного и белого, жизнь гораздо сложнее, и именно об этом пишет Идиатуллин.

Помню, как кто‑то сделал вброс: мол, в «Темных аллеях» Бунина есть про секс — и мы классом запоем прочитали весь цикл в надежде его найти. Учительница поставила дополнительные занятия и была страшно рада нашему неожиданному интересу к Бунину. Сейчас я думаю, что «Темные аллеи» — это хотя и максимально поэтизированная, но история про абьюз, нездоровые отношения и психотравмы.

Не так давно сын-подросток друзей, театральной художницы и драматурга, увлекся историей шестидесятых годов и творчеством Патти Смит. И я уже почти напечатала комментарий, что ему надо непременно прочесть «Просто дети» — тут тебе и летопись эпохи, и хиппи, и Энди Уорхолл, и вся тусовка вокруг отеля «Челси», и история веры в себя и свою мечту, которую так важно услышать в пятнадцать лет. А потом задумалась: да, но классик фотографии Роберт Мэпплторп ушел от Патти к мужчине, а потом умер от СПИДа — можно ли такое рекомендовать ребенку? Спросила разрешения у родителей, они посмеялись и разрешили.

Эта история про то, что по формальным признакам «Просто дети» явно не подходят для школьной программы, а вот содержательно прочесть их для формирования здоровой психики и трезвого взгляда на мир куда полезнее, чем «Темные аллеи», да простит меня мой любимый Бунин.

Что я хотела бы добавить? Больше коротких (относительно коротких) текстов про любовь. Я бы обязательно добавила «Обыкновенную историю» Гончарова, «Леди Макбет Мценского уезда» Лескова, «Реку Потудань» Платонова, «Красавицу» Бунина. Поговорила бы о хулиганском «Гробовщике» Пушкина, о страшилках в русской литературе, о письмах и ругательствах. А то у нас все причесано и прилично, самим авторам было бы невыносимо. Ой, и, наверное, хотела бы прочитать с детьми «Пост» Глуховского*, мне кажется, это крутой опыт.

Что бы я убрала? С одной стороны, меня в целом русская литература устраивает. С другой, дети меняются, а тексты остаются. Я бы точно сдвинула «Муму», потому что в пятом классе все рыдают из‑за собачки — а жалеть надо вовсе не ее. Я бы заменила «Войну и мир» на «Анну Каренину», потому что терзания Пьера и умирающий князь Андрей — развлечения точно для 30+. Гоголь сложно идет у большинства в девятом классе, можно было бы его поменять местами с прозрачной сатирой Булгакова. Не уверена в «Тарасе Бульбе», потому что к нему нужен исторический комментарий и внутренняя готовность.

* Елена Прокашева (псевдоним: Елена Малисова), Екатерина Дудко (псевдоним: Катерина Сильванова) и Дмитрий Глуховский признаны Минюстом РФ иноагентами.