— Как появился проект «Малая форма»?
— По данным за последние десять лет, только 17,5% выпускников актерских факультетов московских театральных вузов трудоустраиваются по профессии, это очень низкий показатель. С другими специальностями ситуация не лучше. Во многом такое случается из‑за системы образования, которая не позволяет студентам уже во время обучения запускать собственные культурные продукты. Программы «Арт-платформы» помогают им с третьего-четвертого курса создавать, защищать и показывать зрителям спектакли, приглашать на них агентов, ощущать себя в своем собственном завтра, поэтому студенты нас любят и знают.
Так, к нам пришли участники студенческого совета ГИТИСа и рассказали замечательную идею — впервые объединить все факультеты для создания спектакля, который выйдет в прокат. Удивительно, но этого еще никто не делал — ГИТИС тем и уникален, что в нем учатся одновременно и продюсеры, и художники, и актеры, и режиссеры, и драматурги, и театроведы. Мы тут же подключились со стороны «Арт-платформы» и докрутили идею с точки зрения менеджмента и продюсирования. И теперь при поддержке «Компании Афиша» запускаем пилотный проект.
— А как же дипломные спектакли в ГИТИСе — это разве не одно и то же?
— Их не видит публика, которая обычно ходит в театры, и на них никто не смотрит с точки зрения коммерческого потенциала. Те, с кем я когда‑то учился, теперь преподают в ГИТИСе, и мы в кулуарах обсуждаем, почему в наше время не было возможности, чтобы пришла «Афиша», дала денег на дипломник, а «Арт-платформа» — площадку, при этом тебя посмотрят и оценят профессиональные продюсеры, народные артисты, а самое главное, зрители проголосуют рублем. В то время для нас это было что‑то немыслимое! Проект «Малая форма» показывает: вообще-то, ребят, так можно. Объединяться в команды, создавать общий проект, найти любое финансирование — не важно, государственное или частное. Я уверен, что сильная команда с хорошей творческой идеей, с пониманием экономической целесообразности может прийти в любую частную компанию и попросить средства на реализацию. В вузах этому не учат, а ребята должны понимать, с какими профессиональными вызовами они могут столкнуться.
— Какие основные этапы проходят участники «Малой формы»?
— Внутри ГИТИСа был проведен серьезный отбор и сформированы две команды среди лучших из лучших своих факультетов. Тридцать первого марта студенты представят эскизы от двух команд, а экспертный совет выберет одного победителя, который получит инвестицию со стороны бизнеса. И дальше ребята уходят в проработку проекта до двадцать второго ноября — дня премьеры. Я очень надеюсь, что уже на этапе эскиза мы увидим что‑то достойное, а финальный результат будет настолько вау, что потом наш опыт можно будет масштабировать на все творческие вузы.
— То есть во время лаборатории участники познакомятся со всем циклом производства культурного продукта — от питчинга до реализации?
— Да — грубо говоря, они окунулись в суровую реальность. Например, художники получили возможность работать в лучшей мастерской «Сценический портал», которая производит реквизит и декорации. И увидели, что одно дело нарисовать хорошую картину, а другое — приземлить ее на реальный бюджет. Посчитать, какие материалы выбрать, где изготовить. У одной из команд художник сразу вписался в оговоренные 100 тысяч, а у второй смета вышла за миллионы. И такое несовпадение ожиданий и реальности — обычное дело для выпускников. Поэтому у нас помимо творческой составляющей проекта они защищают и коммерческий потенциал: как планируют продавать билеты, какую ожидают динамику посещений. Когда на лабораторные показы мы выводили в продажу по тридцать билетов, даже такое маленькое количество для команд — серьезный вызов. Это не грантовые средства, к которым многие привыкли. Мы учим, как оставаться в прокате и быть окупаемым.
— Что вынесет из этого проекта команда, которая проиграет, не получит бюджет на поставку?
— Важно, что на всех этапах прохождения лаборатории команды проходят серию мастер-классов и творческих встреч по разным направлениям театральной жизни. Это, конечно, и менеджмент, потому что режиссер должен понимать, как устроен современный рынок.
И мне очень приятно, что те режиссеры, которые работают в нашей лаборатории, оставаясь творческими лидерами своих команд, учитывают огромное количество чаяний, присущих продюсерской составляющей театрального проекта.
— Заметил, что вы амбассадор частных театров?
— Здесь, наверное, меня закидают тапками многие академические деятели, но я работаю с молодежью, а молодежи много что простительно. Я уверен, что театр может и должен быть коммерчески успешен. Если зритель не голосует рублем, то какой смысл в этом произведении? И для режиссера, и для кого угодно из коллектива, мне кажется, это должно быть ощутимо и важно. В частных проектах, это прекрасно видно, если проект не пошел, его тут же закрыли. В государственных же прямой связи между востребованностью у зрителя и существованием организации нет.
— То есть будущее за культурными предпринимателями?
— Да, и это подтверждается тенденциями, которые мы наблюдаем на рынке. Роль государственного участия в сегменте исполнительских искусств постепенно сокращается. Поэтому молодым ребятам очень важно быть готовыми к тому, что они будут взаимодействовать с бизнесом.
— Во время пандемии были опасения, что театры не нарастят вновь свою аудиторию. Сейчас отдельные худруки алармистски относятся к идее введения паспортной системы покупки билета. Насколько театры вообще гибки и устойчивы к внешним изменениям?
— В период пандемии государственным театрам за счет субсидий компенсировали все непроданные билеты. Они могут существовать, даже если залы не будут заполняться. А если частный театр не продает билеты, он умирает. И к сожалению, пока у культурных предпринимателей нет организации, которая могла бы добиваться компенсаций, поддержки, отстаивать свои интересы в соответствующих инстанциях.
Резидентов «Арт-платформы» мы подстраховали тем, что они имеют право работать с любой билетной системой на их выбор. В этом никаких ограничений нет. Но с новыми правилами о персональных данных ничего сделать не сможем. Пока могу сказать, что спектакли испытали «эффект от пилота», но сильно продажи не упали по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.
— Вы в одном интервью сказали, что у молодежи сейчас нет кумиров в телевизоре, как раньше. Есть ли у них кумиры в театре?
— Недавно вышло интересное исследование: 30% жителей Нью-Йорка хотя бы раз в год посещают театры, в Лондоне — 28%, а в Москве — 36%. Мы все еще остаемся театральной столицей мира! По данным Агентства креативных индустрий, театральный сегмент рынка занимает первое место среди быстро развивающихся креативных индустрий с точки зрения экономики. Среди тех, кому 18–28 лет, 45% регулярно посещают театры. Среди миллениалов этот показатель 37%, а у поколения икс и беби-бумеров — 46%.
— Получается, идеальный тандем для похода на спектакль — бабушка и внук! Как вы думаете, с чем связан рост популярности у молодого поколения?
— Во-первых, это место для общения. У зумеров серьезная нехватка коммуникаций в реальной жизни, а это базовая потребность человека. Сейчас у нас меньше поводов открыто выражать свои эмоции, потому что весь наш эмоциональный ряд представлен в эмодзи-баре мессенджеров. Но когда смотришь спектакль, ты понимаешь, что в своих переживаниях ты не одинок. Это инвестиция в свой эмоциональный интеллект. Здесь можно плакать, смеяться, переживать до мурашек. Я говорю не про мгновенный вау-эффект, потому что мы не Суперкубок, и вирусность беременной Рианны, которая летает на подвесах, не перебьем. Мы стремимся к тому, чтобы на сцене был человек, которому хотелось бы сопереживать.
— Кстати, про эмоции. В экспертное жюри «Малой формы» вошли самые известные деятели театра, у каждого — своя позиция и субъективное эмоциональное восприятие. По вашему опыту работы в творческих конкурсах, звездам легко будет договориться?
— Как и во всех наших других проектах, в «Малой форме» нет совещаний. У каждого эксперта есть свой лист, и он отдает голос, не советуясь ни с кем.
В момент обсуждения взяла слово известная народная артистка, сказала свое мнение — и все наше голосование рухнуло на фоне ее народного статуса. Поэтому наши эксперты голосуют автономно, а потом результаты суммируются. Да и сложно, честно говоря, представить, что Олег Меньшиков вступит в сговор с Евгением Сидоровым из «Афиши». Это принципиально разные эксперты, у каждого свой уровень насмотренности и своя специализация.
— «Арт-платформа» находится в театральном — бермудском? — треугольнике, между Большим и Малым театром, РАМТом, рядом есть еще Театр оперетты и МХТ им. Чехова. Излучение энергии театра чувствуете на себе, оно вообще существует? Может ли оно называться местом силы?
— Я очень рад, что благодаря нам в этом треугольнике еще больше талантливых коллективов! Это и прокат наших постоянных партнеров — «Мастерской Брусникина», «Театрального проекта 27», танцевальной компании «Всем телом», — и множество новых резидентов, на которых уже приходит публика. Действительно, получается, это место силы.
Очень нравится, что нам стала доверять театральная молодежь, потому что их не обманешь. Если спектакль плохой, они это прямо в партере обсудят. Если даже они очень воспитанны и на спектакле сдержатся, то уж при выходе мы узнаем все и по поводу актерской игры, и по поводу режиссуры, и по поводу ряда других моментов. С соседями, Школой-студией МХАТ, мы уже придумали, как использовать нашу локацию в летний период: будет прекрасная выставка, которую мы делаем с их факультетом сценографии. Выпускники и учащиеся «Щепки» тоже воспринимают нас как дом. Для меня это самая главная победа, что творческая молодежь знает: есть место, куда можно прийти со своими идеями, и им помогут.