От «Помпей» до отмены: как Карл Брюллов стал первой российской арт-звездой

Летом 1833 года в Риме все, кто хоть немного интересовался искусством, обсуждали картину Карла Брюллова «Последний день Помпеи». Молодой художник из России открыл двери своей мастерской для широкой публики — увидеть масштабное полотно мог кто угодно.

Годом ранее Брюллова навещал популярный писатель Вальтер Скотт. Шотландец поправлял в Италии здоровье после серии инсультов (неуспешно: Скотт умер в том же, 1832-м). Скотт целое утро просидел, рассматривая незаконченный «Последний день Помпеи» в мельчайших деталях, и наконец выдал: «Я ожидал увидеть исторический роман. Но вы создали много больше. Это эпопея».

Из Рима полотно отправилось на выставку в Милан, где художника носили на руках в прямом смысле слова: восторженная публика устроила шествие по улицам города, подхватив Карла. В Париже «Последний день Помпеи» принимали сдержаннее, но и там картина завоевала золотую медаль Парижского художественного салона, главного на тот момент европейского смотра искусства.

Прибытие творения Брюллова в Россию отмечалось как праздник, художника торжественно встречали. Заказчик и владелец картины Анатолий Демидов тут же подарил полотно императору Николаю I. Презент выставили на всеобщее обозрение сначала в Эрмитаже, потом — в Академии художеств. Пушкин под впечатлением от шедевра написал стихотворение «Везувий зев открыл», Гоголь посвятил картине хвалебную статью, британский литератор Эдуард Бульвер-Литтон издал роман «Последние день Помпеи», итальянский археолог Пьетро Висконти восхвалял Карла Брюллова в газетах.

Пройдет еще несколько десятилетий, и Александр Бенуа будет клеймить Брюллова за излишний академизм. Двести лет спустя выражение «последний день Помпеи» станет нарицательным, картина попадет в мемы, а парадный реализм художника в основном будет интересен разве что школьникам и их учителям.

Стряхнуть нафталин с наследия Карла Брюллова взялись современные искусствоведы. Первая масштабная ретроспектива проходила в Русском музее с прошлой осени до середины мая. Третьяковская галерея отвечает на нее собственной выставкой, где путь Брюллова прослеживается через призму географии: Рима, Москвы и Петербурга — трех главных городов для художника. Работает на восприятие и современное решение пространства: почти черные стены, пол и только подсвеченные картины. «Мне хотелось привлечь внимание к Брюллову и посмотреть на него с сегодняшней точки зрения. Здесь очень помогал дизайн — мы специально не делали традиционную музейную развеску», — комментирует куратор выставки, заведующая отделом живописи XVIII — первой половины XIX века Третьяковской галереи Людмила Маркина. К слову, для «Последнего дня Помпеи» решение оказалось максимально удачным: за счет темного фона и удачного света шедевр русской живописи XIX века на выставке в Третьяковке смотрится эффектнее, чем в постоянной экспозиции Русского музея. Похоже, действительно пришло время иначе взглянуть на положение Брюллова в пантеоне русских художников и вернуть ему статус поп-иконы.

У автора «Последнего дня Помпеи» не было шансов на карьеру вне мира искусства, благо его отец Павел (Пауль) Брюлло никогда не спрашивал детей, кем они хотят стать. Известный петербургский скульптор член Академии художеств Пауль Брюлло заставлял всех своих четырех сыновей рисовать. Карл оказался самым талантливым, поэтому с него спрашивали больше всех.

Похоже, в семье процветало и домашнее насилие. Всю жизнь Брюллов страдал от глухоты на левое ухо, и, по самой распространенной версии, слух он потерял после травмы, нанесенной отцом в детстве.

Про мать художника Марию Шредер почти ничего не известно. По словам Людмилы Маркиной, не сохранилось даже ни одного ее изображения, хотя дети активно занимались рисунком и живописью.

Все детство и юность Брюллов носил фамилию предков-французов Брюлло. Будучи протестантами, они сбежали из Европы от религиозных преследований и в итоге осели в России. Карл родился и вырос в Петербурге и только после окончания Академии художеств сделал фамилию привычнее для русского уха. Так же поступил и брат художника — архитектор Александр Брюллов.

Столице современной Италии не просто так отвели большее, по сравнению с другими городами, пространство выставки Карла Брюллова в Третьяковке: Рим занимал огромное место в его жизни.

Петербургская Академия художеств, где учился Брюллов, оплачивала своим лучшим выпускникам многолетние заграничные стажировки. Правда, когда привилегию заслужил Брюллов, юному таланту поставили условие: перед путешествием требовалось еще три года отрабатывать мастерство в петербургской Академии, к тому же под началом у художника, которого сам Карл считал посредственным. Брюллов проявил характер и нашел другого спонсора — Общество поощрения художников. Организация согласилась заплатить не только за Карла, но еще «и за того парня» — его брата-архитектора Александра.

Брюллов отправлял в Россию письменные отчеты и картины и вскоре заставил весь тогдашний арт-мир говорить о себе. Общество поощрения художников было в восторге от его «Итальянского утра»: умывающаяся полуобнаженная красавица-итальянка выглядела свежо в сравнении с тяжеловесной живописью многих академистов. Картину подарили жене Николая I Александре Федоровне, а глава государства тут же заказал парную работу — «Итальянский полдень».

Тут разгорелся скандал: девушку, собирающую виноград, критики назвали недостаточно изящной, а саму сценку — уж слишком бытовой. Правда, существует апокрифическая версия, что в «Итальянском полдне» императору не хватило ню. Николай I был известным любителем обнаженной натуры (его коллекция эротического искусства до сих пор хранится в Эрмитаже, но редко выставляется) и поэтому якобы не оценил картину Брюллова, а все остальные лишь подхватили. Как бы то ни было, темпераментный Брюллов разорвал все связи с Обществом поощрения художников. Он мог себе это позволить: частные заказы, преимущественно от состоятельных русских экспатов, давали возможность безбедно жить в Италии.

Знаменитое извержение Везувия произошло в 79 году н. э. Не только Помпеи, но еще два города — Геркуланум и Стабии — оказались погребены под тоннами пепла. Сохранились римские свидетельства и о стихийном бедствии, и о последующих работах: древние думали восстановить Помпеи, но, осознав степень разрушения, вывезли все ценности, что нашли. Помпеи забыли вплоть до XVIII века, когда на этом месте начались активные раскопки, продолжающиеся и в наши дни.

В XIX веке археология стала модной. Представители образованных слоев общества обсуждали расчищенные фрески и найденные статуи Помпей. Те, кто мог себе это позволить, приезжали на раскопки. В 1828 году интерес к Помпеям подстегнуло новое извержение Везувия — к счастью, не такое разрушительное. Брюллов тогда даже специально отправился в Неаполь, чтобы зарисовать происходящее, но не успел: к приезду художника вулкан успокоился.

«Последний день Помпеи» — особенная работа на стыке сразу двух важных художественных направлений. Сюжет из античности и строгое размещение групп фигур на полотне соответствуют канонам академической живописи. Но динамика в картине явно вдохновлена романтизмом. Объясняет Людмила Маркина: «А эти искаженные лица? Они ведь гораздо ближе к жизни, к реалиям страдающих людей. Такого в академизме уже нет».

Брюллов кропотливо изучал античные источники, изображая персонажи в тех же позах, в которых были найдены останки жителей Помпей. Герои «Последнего дня» спасали мебель и ценности — художник разглядывал их в музее. В диджитальной части экспозиции Третьяковки эти отдельные предметы даже показывают на видео.

Самого себя Брюллов тоже отразил в толпе — с красками и кистями. А сходство с возлюбленной автора Юлией Самойловой получили минимум три героини: девушка с кувшином, мать с двумя дочерьми, женщина, накрывающаяся полотном ткани вместе с мужчиной и детьми. Некоторые исследователи видят черты Самойловой и в полуобнаженной погибшей жертве катастрофы.

На волне успеха картины Николай I решил заиметь собственные «Помпеи» — масштабное полотно по мотивам русской истории. Брюллов сам выбрал сюжет из Смутного времени и взялся за «Осаду Пскова польским королем Стефаном Баторием в 1581 году», но все пошло не по плану. Художник ездил на север, делал зарисовки с натуры, изучал источники, которых было в разы меньше, чем в случае с извержением Везувия. Превзойти себя не получалось, вдохновение расплескалось, и «Осада Пскова» превратилась, по собственному выражению ее автора, в «Досаду Пскова». Гигантский эскиз в Новой Третьяковке выставили по соседству с «Помпеями», и разница очевидна даже неискушенному зрителю.

Не написал Брюллов и портрет императора. Когда Николай I опоздал на им же назначенный сеанс на двадцать минут, художник просто ушел. Николай только воскликнул: «Какой нетерпеливый мужчина!» — и новых попыток стать моделью для Брюллова не предпринимал.

Великий Карл русской живописи всю жизнь пытался переплюнуть свой главный успех, создал множество портретов, расписывал плафон купола Исаакиевского собора (после того как Брюллов выбыл по болезни, работу заканчивал Петр Бассин), но к концу жизни он считался живописцем с крайне неоднозначной репутацией. Виной тому был не творческий кризис или разногласия с правящей верхушкой, а запутанная личная жизнь.

Главной любовью художника была размноженная на «Последнем дне Помпеи» Юлия Самойлова. Она смотрит на зрителей и со многих других работ Брюллова, в том числе и со знаменитого портрета. А одна из приемных дочерей Самойловой стала хрестоматийной «Всадницей». Аристократка, богачка и невероятная свободная женщина, Самойлова открыто рассталась с первым мужем и жила одна без официального развода. Она финансово поддерживала художника, но замуж за него так и не вышла — вроде как из‑за разницы в общественном положении.

Если роман Брюллова с замужней аристократкой просто активно обсуждался в свете, то женитьба на дочери бургомистра Риги Эмилии Тимм едва не стоила ему карьеры. Молодожены расстались через месяц после венчания в церкви Святой Анны (знаменитая питерская Анненкирхе). Карл сам официально расторг отношения с Эмилией в течение двух лет, что было немыслимо: в Российской империи было почти невозможно развестись.

Что случилось в реальности, никто не знает, но в XIX веке общество стало на сторону Эмилии. От Брюллова ушли заказчики, его картины снимали с выставок, некоторые друзья отказывались общаться. «Отмененному» художнику потребовалось несколько лет и поддержка Юлии Самойловой (да, снова!), чтобы мало-мальски восстановить карьеру.

В конце жизни Брюллов вернулся в любимую Италию: он тяжело болел и поехал лечиться в Рим. Первый художник из России, прославившийся в Европе, так и остался в Вечном городе: Карл Брюллов похоронен на Некатолическом кладбище в районе Тестаччо.

Выставка «Карл Брюллов. Рим — Москва — Петербург» проходит при поддержке «Сбера» и открыта в Новой Третьяковке до 18 января 2026 года.