Что мы узнали из лекции историка про сериал «Молодой Папа»

Соррентино все время с нами играет, причем не только на историческом материале. У него все время загадки, головоломки, какие-то ассоциации. Можно, конечно, ничего не читать про папство и смотреть просто так, для удовольствия, но если углубиться в сериал, то открываются удивительные вещи. Соррентино заимствует и обыгрывает реальную историю Римской курии — главного органа управления в Ватикане — и папства, в том числе современного, и следить за этим очень увлекательно.

С конца XVI века в Римской курии существовал пост кардинала-племянника. Это необязательно был племянник: кардиналом мог быть какой-то родственник папы, которого он опекал. Этот кардинал-племянник обычно был самым главным. В конце XVII века пост упразднили, и с этого момента начинает выдвигаться государственный секретарь: в сериале это Анджело Войелло, который действительно оказывается невероятно важным человеком.

За все это время лишь три государственных секретаря стали папами — многим хватало пребывания в тени. Вокруг них сложился гигантский бюрократический аппарат. У папы всегда были помощники, но курия формально возникла в конце XVI века и потом только разрасталась — сейчас там работает около трех тысяч человек. Можно было бы снять фильм просто про интриги внутри курии, которых полным-полно.

Про знаменитого государственного секретаря Жан-Мари Вийо говорили, что он был крайне влиятельным человеком. На множестве сайтов можно прочитать, что это он убил папу Иоанна Павла I. Это и правда загадочная история: он правил 33 дня, а потом умер. Теории заговоров расцвели пышным цветом. Одна из них представлена в фильме «Крестный отец-3»: у Копполы его убивает мафия, потому что он стал разбираться в делах Банка Ватикана. Но все это, естественно, никем не доказано. Еще один знаменитый государственный секретарь — Станислав Рылко. Про него говорили, что он подсовывал Бенедикту XVI бумаги на подпись, когда тот был чем-то отвлечен. Такая же сцена есть и в «Молодом папе».

Питер и Эстер — почему их так зовут? С первым понятно: он — швейцарский гвардеец и охраняет вход в собор Святого Петра. Эстер сразу вызывает ассоциации с библейской царицей Эсфирью, спасшей еврейский народ от происков злого министра Омана, который хотел убить всех евреев. Рискуя своей жизнью, она зашла к своему мужу-царю (за это могли казнить) и рассказала ему о происках Омана. Эта история прямо не цитируется в сериале, там все по-другому, но, скажем, коварный библейский министр вдруг каким-то образом накладывается на Войелло — и обнаруживается уже какое-то совершенно другое — библейское, мифологическое — измерение.

Кардинал Тарчизио Бертоне одно время был государственным секретарем, потом стал камерленгом, или камерарием, занимал много других важных постов. Он очень любит футбол, что, впрочем, для итальянца естественно. Несколько лет назад Бертоне эпатировал всех, предложив Святому престолу создать свою футбольную команду. Через несколько часов он сказал, что пошутил и у него есть дела поважнее этого, но, тем не менее, именно по его инициативе создан чемпионат Clericus Cup — турнир между студентами семинарий.

Где-то я прочитала, что Анджело Войелло — это карикатура на Тарчизио Бертоне, но это совсем не так. Он вообще не карикатура. В одном интервью Соррентино сказал, что человека из одиночества выводят простые вещи, которые связывают его с миром, например, гол Марадоны. И вот эта смешная любовь Войелло к футболу делает его более человечным.

Паскуалина Ленерт внешне немного похожа на сестру Мэри. Она была экономкой папы Пия XII. Сначала говорили, что у них роман, потом — что это она настоящий папа римский и принимает все решения. У Ленерт действительно было очень большое влияние, она много занималась делами Ватикана. Папа принимал лекарства только из ее рук. После смерти Пия XII Паскуалину попросили удалиться — поговаривают, что Павел VI чуть ли не взашей ее выгнал: у них действительно были не очень хорошие отношения. Кстати, Ленерт — первая женщина, которая поселилась в Ватикане: когда Пий XII привез ее туда, это был шок.

Настоящие секс-скандалы в Ватикане куда мощнее, чем то, что показано в сериале. Обвинения в адрес священников, пристававших к мальчикам и девочкам, появляются тысячами по всему миру. И конечно, никто не ссылает провинившихся на Аляску — все совсем по-другому. Бостонский архиепископ Бернард Лоу, основной прототип архиепископа Кертвелла из сериала, сам не был ни в чем замешан — он просто покрывал огромное количество других священников. И тех, кто действительно был виноват, посадили на большие сроки. А Бернарда Лоу папа Иоанн Павел II, ко всеобщему возмущению, привел в Ватикан — и где-то там ему дали доживать.

На одном сайте некто из историков католической церкви пишет: «И зачем понадобилось выкупать тиару в Вашингтоне, когда у римских пап полно тиар в Ватикане?» Совершенно верно — тиар вообще очень много. Но почему-то Ленни Белардо придает этому огромное значение: он не собирается выступать перед кардиналами, пока ее не привезут из Америки.

Мы не знаем точно, когда римские папы начали носить тиары, но понятно, что это очень древняя традиция. Одни возводят ее к персидским царям, другие — к византийским. Чем активнее папы претендовали на светскую власть, тем чаще они носили тиару. Например, у папы Бенедикта XI была двойная корона, символизирующая его земную и духовную власть. К XIV веку появилась тиара, состоящая из трех корон. Потом к ней сверху добавится крест, затем что-то вроде державы — тоже для демонстрации всемирной власти папы. Есть разные объяснения, почему папы предпочитали тиары с тремя коронами: это и число Троицы, и символ власти папы на небе, на земле и под землей. На мой взгляд, самая убедительная версия такая: императоры Священной Римской империи, с которыми папы все время враждовали, короновались тремя коронами, и папы не захотели отставать.

Но сегодня папы больше не ходят в тиарах. Так повелось со времен папы Павла VI, правившего в 1960-е годы: он сделал очень много такого, что явно не нравится папе Пию XIII. Во-первых, он закрыл Второй Ватиканский собор, созванный Иоанном XXIII: именно на нем был принят ряд ключевых решений, которые влияют на католичество по сей день. Например, там говорилось о сближении с другими христианскими конфессиями, о диалоге с нехристианами — представителями других религий, атеистами, всем миром. Отдельно было сказано о том, что нельзя винить всех евреев в распятии Христа, — довольно неожиданный подход для католической церкви. Кроме того, наконец разрешили служить мессу на разных языках.

Павел VI вообще упростил очень многие ритуалы, связанные с папством. Он распустил всех гвардейцев, кроме швейцарских. И, как уже было сказано, он перестал использовать тиару и заявил, что нужна не коронация, а инаугурация. Павел VI демонстративно положил тиару на алтарь в соборе Святого Петра и даже хотел продать ее и пустить деньги на благотворительность, но его все-таки отговорили. Американская католическая церковь выкупила тиару, и она хранится в Вашингтоне. Павел VI не запретил ею пользоваться: теоретически любой новый папа может сказать, что будет короноваться тиарой, но до сих пор этого никто не делал.

Поэтому когда Ленни выписывает тиару из Вашингтона, он, по сути, отмежевывается от всех тех либеральных преобразований, которые проводили Павел VI и его предшественник Иоанн XXIII. Он не хочет быть современным папой.

Тиара — это только часть того потрясающего облачения, в которое его буквально закутывают под песню LMFAO «Sexy and I Know It». Когда Пий XIII собирается выступать перед кардиналами, он одевается по полной программе. Каждый папа получает перстень «Кольцо рыбака» (на нем изображен апостол Петр с сетями) — раньше его использовали, чтобы запечатывать документы. Но после Павла VI этот перстень практически никто не носит. В сериале непонятно, какое кольцо надевает Ленни: я не уверена, что это «Кольцо рыбака», но это вполне возможно, учитывая его консервативные вкусы. Кто-то удивляется, что у Ленни два кольца, так тоже часто делают, потому что епископское кольцо (которое носят современные папы) большое, и чтобы оно не свалилось, надевают второе.

Еще одно наблюдение: сейчас папы почти не носят перчатки — а Ленни надевает красные. Про цвет разговор отдельный. Папа в основном ходит в белом и в красном — это два важнейших цвета, которые еще со Средних веков присвоила себе католическая церковь. Есть даже расписание разных цветов, соответствующих разным праздникам, мессам и так далее. Иногда папы появляются в зеленом, порой в фиолетовом, но здесь этого нет вообще — только белый, красный, золотой. Теперь про туфли: как вы заметили, он сначала примерил пару попроще, а потом выбрал другие. Павел VI и Иоанн Павел II тоже это упразднили — раньше было четкое деление, в каких туфлях папа ходит на службы: они должны быть с крестом и покрыты золотой вышивкой. Ленни все это возрождает.

Затем он надевает мантию, а сверху — накидку. И снова стоит напомнить, что после Павла VI — главного, выходит, идеологического оппонента Ленни — папы их практически не носят. Зато в конце, в Венеции, когда у Ленни происходит примирение с миром, он одет в простое белое одеяние. Никаких мантий, никакой тиары, никакой старинной кукольности — это все уходит.

Вернемся назад: в Сикстинскую капеллу папу вносят на носилках — и у меня есть ощущение, что в этой сцене кардиналы очень удивлены, потому что уже лет 40–50 ничего такого не происходило. Мы, опять же, точно не знаем, когда папы начали перемещаться на носилках, но ясно, что с глубокой древности. И за ними несут опахала, то есть опять Ленни воспроизводит нечто, уходящее в века. Иоанн Павел II первым отказался от носилок и стал ездить на машине, которую прозвали папамобилем.

Ленни избран кардиналами на конклаве. Там невероятные интриги, игра интересов — это все знают. Поэтому даже непонятно, почему Ленни шокирован, когда Спенсер утверждает, что кардиналы его предали и выбрали Ленни. Как кардинал Белардо должен был бы знать про все эти игры. Таким образом нам, очевидно, показывают, что он не признает современного уровня политических интриг.

Пап выбирали очень по-разному. В первые века собирались все вместе — и священники, и миряне — и могли выбрать любого, необязательно священнослужителя. Так продолжалось довольно долго: потом папы стали менять ситуацию и отсекать общественность. Еще в VIII веке было решено, что миряне не должны вмешиваться, — пусть выбирают только кардиналы. Потом отыграли обратно, допустив до выборов римских аристократов. А затем опять все переменилось: XI–XII века — это время великих могучих пап, которые очень жестко боролись за дисциплину и свою власть. Они четко постановили: папу выбирают только кардиналы. И дальше уже обсуждали только детали — может ли кардинал сам за себя голосовать, может ли он наложить вето, в таком духе.

Было три разных способа выбора папы, и два из них отмерли давным-давно. Первый назывался аккламация — считалось, что Дух Святой сходит к кардиналам, и они вдруг начинают кричать, например: «Выбираем Григория X», и все. Таких примеров было много, последний раз — в XVII веке. Другой вариант — компромисс. Если конклав не может договориться, то выбирают особо доверенных кардиналов — и те между собой решают. В последний раз такое случалось в XIV веке. А сейчас голосует только конклав в полном составе.

Почему конклав под ключом? Это известная история: когда умер Климент IV, кардиналы заседали два года и не могли никого выбрать. Тогда их заперли и сказали им, что они не выйдут, пока не решат. Но они все равно ничего не решили. Тогда их ограничили в питании и стали давать им только хлеб и воду. Они все равно не могли договориться. И тогда разобрали крышу собора, где они заседали. И лишь тогда они выбрали Григория X. После этого ввели правило — запирать кардиналов. Сейчас для них выделяют целую часть Ватиканского дворца, и кардинал может покинуть конклав, если он заболел: только тогда он может потом вернуться — в иных случаях обратно не пустят. В Сикстинской капелле ищут жучков, микрофоны, отключают вайфай и ставят глушилки для телефонов.

Войелло говорит Спенсеру, что никаких интриг не было и Ленни избрали, потому что сошел Святой Дух. Войелло, конечно, всем говорит разное, но в том, что Ленни уверен, будто его выбрал Дух Святой, можно не сомневаться. Оттого у него все время ощущение, что за ним стоит многовековая история церкви.

Начиная с древности, когда папой избрали человека по имени Меркурий и он взял другое имя, папы всегда берут другое имя — в честь кого-то. Например, Джованни Монтини взял имя Павел VI, потому что он хотел нести Слово Божие всему миру, как это делал апостол Павел.

Ленни Белардо вполне осознанно стал Пием. До него их было двенадцать, и последние шесть (с Пия VI до Пия XII, то есть с конца XVIII до середины XX века) отличались жестким консерватизмом. Особенно неоднозначным был папа Пий XII, чье правление пришлось на годы Второй мировой войны. О нем есть прямо противоположные мнения. Церковь утверждает, что он был против фашистов и укрывал евреев в Ватикане и есть огромное количество документов, подтверждающих это. Но бытует и совершенно другой взгляд на него: Пия XII называют папой Гитлера, потому что он никогда не высказывался против фашизма и открыто не осуждал холокост.

В современном виде государство Ватикан существует с 1929 года. Тогда папа Пий XI заключил договор с Муссолини о том, что Италия признает Ватикан, и теперь Пий XIII хочет их пересмотреть, а премьер-министр в сериале прямо хихикает над этим. По Латеранским соглашениям католичество — государственная религия, которая преподается в школах, а Ватикан получает огромную финансовую помощь от государства. После войны, в эпоху либеральных пап, часть этих договоренностей постепенно была упразднена: разрешили разводы, аборты, а вместо финансовой поддержки ввели особый налог.

В Сикстинской капелле происходит несколько сцен. Самая знаменитая часть Сикстинской капеллы — это потолок, который в сериале не показывают ни разу. Зато видно изображение Cтрашного суда Микеланджело, в центре которого не милосердный, а карающий Христос и отвернувшаяся в ужасе Мадонна.

На Страшный суд нам намекают не только там. В титрах папа идет вдоль картин под переработанную песню Боба Дилана «All Along the Watchtower». В тексте песни прослеживаются библейские мотивы и отсылки к книге пророка Исайи, в которой содержится предсказание о конце мира и Страшном суде.

Помимо этого, в конце титров можно увидеть картину Франсуа Дюбуа «Варфоломеевская ночь», которой совсем нечего делать в Ватикане. Она написана протестантом, посвящена тому, как убивают гугенотов, и находится в Лозанне. А здание, которое там полыхает, после того как его задела Вифлеемская звезда, превратившаяся в страшную комету, — это, вообще-то, Лувр, из которого выезжает Екатерина Медичи, чтобы убивать протестантов. А потом в девятый час метеорит бьет по папе, а девятый час — это момент смерти Христа. Короче говоря, все — и музыка, и картины — напоминает здесь о Страшном суде.

В каждом эпизоде нам показывают одного человека со стигматами — это Франциск Ассизский, представленный в титрах на одной картине. Это величайший святой в католической церкви, первый человек, у которого были стигматы. Есть они и у слегка безумного Тонино Петоллы.

В сериале еще одного человека сравнивают с Франциском — собственно Пия XIII, который говорит с кенгуру. Спенсер кричит в ярости: «Тоже мне, святой Франциск Сиднейский!» Почему? Потому что Франциск, проповедующий животным, — один из популярнейших сюжетов католического канона.

Еще одна явная параллель: когда Эстер пытается соблазнить Ленни, он говорит, что было бы прекрасно любить ее, но он монах и обручен с церковью. Франциск принадлежал к золотой молодежи, богатой, веселой. Потом у него произошел духовный кризис, он перестал общаться со своими друзьями, и они спрашивали его, не собрался ли он жениться. Он говорил, что собрался — на самой прекрасной из невест, подразумевая бедность. Поначалу смирение святого Франциска несвойственно Ленни, но ближе к финалу сериала он движется в этом направлении. К слову, и Тонино Петолла прост, как святой Франциск, и в нем тоже может быть святость.

«Молодой папа» заканчивается в Венеции. Мне кажется, что Пий XIII должен был там умереть и изначально так и было задумано, но потом создатели, наверное, отметили популярность сериала среди зрителей и решили подождать. Непонятно, что будет во втором сезоне, ведь все линии, кроме одной, завершены: сестра Мэри уехала, Дюсоле убит, выяснили отношения с Войелло — Ленни даже примирился с миром.

Главный текст о Венеции в мировой литературе — это, пожалуй, «Смерть в Венеции» Томаса Манна. Это история о том, как утонченный писатель Густав фон Ашенбах приезжает сюда и влюбляется в совсем молоденького польского мальчика, который воплощает физическую цельность и не имеет никакого отношения к культуре. Фон Ашенбах — почти ровесник Ленни, чуть-чуть старше его. И он не может уехать отсюда из-за эпидемии тифа и умирает. Это не значит, что Соррентино хотел показать свой вариант «Смерти в Венеции». Он обращается к Бродскому: в сериале дважды звучит цитата из его эссе «Набережная неисцелимых», естественно, посвященного Венеции.

Бродский пишет, что по приезде в Венецию его «охватило чувство абсолютного счастья: в ноздри ударил его всегдашний — для меня — синоним, запах мерзнущих водорослей». А заканчивает он так: «Слеза есть попытка задержаться, остаться, слиться с городом. Но это против правил. Слеза есть движение вспять, дань будущего прошлому. Или же она есть результат вычитания большего из меньшего: красоты из человека. То же верно и для любви, ибо и любовь больше того, кто любит». Мне это высказывание кажется спорным, а вот Ленни Белардо, я думаю, оно бы очень подошло. Это ровно то, что он нашел в Венеции.