7 биографических комиксов, которые стоит прочитать

Стиль биографического комикса про Винсента Ван Гога сперва кажется нелепым: простые диалоги, лица «палка-палка-огуречик», вместо импрессионизма и чутких деталей — картинки в духе детской раскраски. Книга раскрывается по мере того, как Ван Гог сходит с ума: цвета становятся ярче, силуэты расплываются, сетка на странице пляшет, читатель погружается в пучину безумия вместе с художником. Похожего эффекта добивался Ричард Линклейтер, когда в «Помутнении» превращал Дауни-младшего и Ривза в мультяшек.

Единственный спорный момент книги — это натянутый хэппи-энд: история заканчивается на безмятежно-радостной ноте всего за неделю до рокового выстрела.

Обаятельная книжка про старика Фрейда: смешная, но не хохмаческая, с то ли осознанным, то ли случайным приветом книге «1913. Лето целого века». У Флориана Иллиеса Гитлер в Вене едва не встречался с молодым Сталиным — а во французском комиксе будущий фюрер в той же Вене гуляет по тем же улицам, что и отец психоанализа. Обычно незаслуженно демонизируемый Фрейд в этой книге для разнообразия слегка идеализируется. Но и этот взгляд смягчает ироничная интонация рассказчика.

Идеальный — хотя и предельно простой — пример того, на что способен документальный комикс, и в чем его преимущество перед другими визуальными видами искусства. «Странник» — история сорокашестилетнего бездомного, который зарабатывает на жизнь, участвуя в боях без правил под псевдонимом Али-Баба. Понятно, что документального фильма тут не снять — человека с камерой просто не пустят в место, где проводятся бои. А вот художник с блокнотом может всюду сопровождать своего героя, не привлекая внимания. В итоге получился минималистичный рассказ, одновременно нежный и брутальный.

Главным мультфильмом прошлого года была «Тайна Коко», где мексиканский парнишка отправлялся в загробный мир и встречал там толпу обаятельных мертвецов — в числе которых Фрида Кало, главная звезда мексиканского искусства. Комикс про Фриду прекрасно ложится в один контекст с «Тайной Коко»: милая, даже наивная форма и беспощадное содержание. Фрида из комикса похожа на бумажную куколку из детских журналах, но совсем уж малым детям давать эту книгу рановато. Жизнь Фриды она рассказывает во всем ее ужасе и великолепии: болезни, слава, злополучная авария, романы с Риверой и Троцким, аборты, смерть. И оставшаяся после всего этого поразительная история поразительной женщины.

Декабрь 1926 года. Самая известная писательница на свете как в воду канула: ни записки, ни следа, ни улики. На самом деле Агата Кристи просто уехала подальше от славы, прессы и неверного мужа, скрывшись в отеле под чужим именем. С этого графический роман начинается, но и прочая жизнь Кристи похожа на выдуманную историю: поездки в Ирак и Египет, работа медсестрой в госпитале Красного Креста, две мировые войны, миллиарды экземпляров детективов про Эркюля Пуаро. Этот графический роман похож на хороший детектив: по-доброму старомоден, чуть предсказуем, но наблюдать за тем, как авторы жонглируют сюжетом, не скучно ни секунды.

Прежде эта книга уже выходила на русском под несколько неуклюжим названием «Кафка для начинающих». Внутри — довольно подробный рассказ о жизни Кафки от несчастного детства до макабрической посмертной славы, в которой в честь невротического гения называют кафе (кафкфетерии!), а его имя стало частью поп-культуры. Жизнь и творчество Кафки превращаются в тревожные черно-белые гравюры, где в мирных пражских зарисовках обнаруживается не меньше леденящего ужаса, чем в иллюстрациях к «Голодарю».

«После коммунистов я больше всего ненавижу антикоммунистов», — писал Довлатов. Кажется, и у коммунистов, и у антикоммунистов есть масса причин возненавидеть этот комикс про Карла Маркса. Бородатый автор «Капитала» тут, с одной стороны, супергерой в довольно буквальном (красном, разумеется) плаще, защитник угнетённых, утопист и гений; с другой — альфонс, изменник и тунеядец, чье презрение к окружающим сравнимо только с восхищения собственной мудростью и прозорливостью. На выходе получается бодрая слэпстик-комедия про человека, который хотел изменить мир, а мир его гениальные теории переварил и съел, даже не подавившись.