Потери

«Он был своим среди двадцатилетних, как лучший в мире папа»: памяти Дмитрия Брусникина

10 августа 2018 в 12:23
Фотография: Мария Савельева
Новость, в которую невозможно поверить: не стало Дмитрия Брусникина, актера, режиссера и педагога, только что назначенного худруком театра «Практика». Алексей Киселев пытается осмыслить эту потерю.

Это какая-то ошибка. Такого точно не должно было быть. Театр «Практика» только что стал местом, где «Мастерская Брусникина» наконец бросила якорь. Сейчас должна была открыться новая — и, вероятно, важнейшая — страница в биографии выдающегося театрального предводителя, а вместе с ней — и в новейшей истории театра. Восьмого августа главная театральная новость: директором «Практики» назначен Борис Мездрич, а худруком — наконец официально — Дмитрий Брусникин. Девятого августа Брусникина не стало.

Светлый, большой, сильный человек с глубоким теплым голосом. Мягко щурясь, он смотрел всегда куда-то за горизонт. Он был своим среди двадцатилетних, как лучший в мире папа. Его любили все. То есть вообще буквально все. Брюс — так его называют ученики — становился близким каждому, кто с ним едва познакомился. Внимательно заглядывал в глаза. Умел сказать чертовки простые и важные слова как будто мимоходом.

При встрече и на прощание он всегда всех обнимал. Может быть, поэтому каждый помнит, как попрощался с ним в последний раз.

Ученик Олега Ефремова, наследник идей раннего «Современника» — то есть психологической школы с человеческим лицом, — Дмитрий Брусникин, вообще-то, попал в театр случайно. Будучи студентом Института электронной техники в Зеленограде, приехал морально поддержать друзей на вступительных экзаменах в театральный вуз. Потом уже из любопытства работал машинистом сцены в Театре киноактера. А поступив в Школу-студию МХАТ на курс Ефремова, почти сразу стал не только одним из самых востребованных мхатовских актеров, но и определил всю свою дальнейшую судьбу.

В перестройку вместе с единомышленниками, Романом Козаком и Михаилом Мокеевым, ставил подпольные спектакли по Беккету и Петрушевской. И в то же время все трое начали ассистировать Ефремову в альма-матер. С 1999 года Дмитрий Брусникин вместе с Романом Козаком стал вести в Школе-студии МХАТ собственный курс. Многие из их учеников вам хорошо известны: Сергей Лазарев, Дарья Мороз, Александра Урсуляк.

В 2010 году не стало Козака. Пережить потерю Брусникину тогда помогли студенты, нынешние мхатовские педагоги, более известные как фронтмены объединения Le Cirque de Charles la Tannes, — Юрий Квятковский и Алексей Розин (их по-прежнему все помнят по бронебойной хип-хопере «Копы в огне»). Брусникин продолжил набирать курсы, а его ученики стали приводить в институт своих друзей музыкантов, композиторов, хореографов, драматургов и художников. Примерно так началась история ныне самой знаменитой и дееспособной труппы города — «Мастерской Дмитрия Брусникина».

Каждая работа студентов мастерской — громкое театральное событие. Вербатим «Это тоже я» — по сей день главный хит «Практики». На «Бесах» в «Боярских палатах» уже который год переаншлаги. Выпускники — на больших экранах по всей стране и на красной дорожке в Каннах. Брусникин, не будучи частью телемейнстрима, стал звездой. Портреты седобородого театрального педагога замелькали на обложках там и тут, премия журнала «Сноб» «Человек года», на вступительных экзаменах в Школе-студии МХАТ — столпотворение.

«Брусникин еще уникален тем, что у него нет понимания, как преподавать, — с азартом утверждал в интервью «Афише» Юрий Квятковский. — При этом это не отсутствие метода, это и есть метод. Он не держится за пройденное и наработанное и понимает, что в любом случае нужно искать, даже в преподавании». Открытость Брусникина всему новому — безусловно, одна из граней его великого гуманизма; а это ли не метод. Четыре года назад на собрании для только что поступивших в Школу-студию Дмитрий Владимирович в качестве напутствия сказал вот что: «Мы хотели бы жить в стране, которой не боятся, а которую уважают. Это наше с вами дело — сделать так, чтобы нас уважали».

Петру Фоменко был шестьдесят один год, когда вместе с группой учеников он основал собственный театр. «Мастерская Петра Фоменко» тут же — и до самой смерти режиссера — стала театром номер один в Москве. Дмитрию Брусникину в этом году, когда наконец он стал художественным руководителем, тоже должен был исполниться шестьдесят один. Но он, черт побери, взял и умер. И есть что-то зловещее в этой дурацкой рифме: он умер в тот же день, что и шесть лет назад Фоменко, — девятого августа.

Дмитрий Владимирович ушел вслед за Михаилом Угаровым и Еленой Греминой, своими ровесниками, создателями «Театр.doc». Диагноз один на всех: сердечная недостаточность. Незадолго до того не стало Олега Табакова. Драматург Валерий Печейкин написал очень точно: «Такое чувство, что какая-то огромная химера летает над коробочкой театра и выхватывает тех, кто заметнее остальных». В спектакле «Black & Simpson» в «Практике» Брусникин сыграл подавленного горем человека, ведущего диалог с убийцей своей дочери. Через несусветную внутреннюю борьбу его герой преодолевает ненависть и внутреннее опустошение, постигая искусство принятия. Важный урок. Давайте попробуем.


Прощание с Дмитрием Брусникиным пройдет в понедельник, 13 августа, в 11.00, в МХТ им. Чехова.

Расскажите друзьям