— Тебя часто воспринимают как такого чудаковатого персонажа. Как ты сам к этому образу относишься?
— Это не образ, это жизнь (смеется). Не знаю, может, как‑то по-другому я мыслю. Есть коммьюнити, друзья, с которыми я нормально общаюсь. Есть музыканты, с которыми я никак не могу найти точки соприкосновения. Есть близкие по духу: они уже привыкли к моим странным штукам. Не знаю. Я — это я.
— Я помню твой видеоответ Boulevard Depo в «Афише.Видео» — тоже довольно своеобразный. Ты пытаешься постоянно выйти за рамки традиционной визуалки. Зачем?
— Скучно потому что. Все все делают как‑то одинаково. Надо веселиться, прикалываться. У нас все коммьюнити такое. У нас есть художник Никита Зимов. Мы с ним любим прикалываться. Мне кажется, что творчество в целом — это весело. Но почему никто не веселится? Почему все музыканты такие одержимые своей карьерой? Нам вообще пофиг: музыка это или рисование… Я сейчас комикс готовлю…
— … по мотивам альбома?
— По мотивам вообще всех мультивселенных, которые у меня в голове. Я смешал все в одну колбу, чтобы люди лучше представляли, что я делаю, я изобразил это через персонажей. Там есть главный герой — это я — а есть еще я из будущего. Они встречаются, и один погружает другого в свое подсознание, а тот проходит через все стадии моего становления и как бы объясняет зрителю весь прикол моего творчества.
— Будет анимация?
— Не знаю. Я хочу издавать его как комикс. Мы приехали сейчас из Берлина, я купил домой кучу журналов. У нас в Питере есть магазин «Подписные издания», и там можно купить крутые журналы, а вообще их мало. И сама печатная продукция, на мой взгляд, в России очень мертвая. Есть какие‑то издания, которые прикольные, но такой жанр, как комиксы, он как‑то вообще… Мне охота его оживить, принести туда что‑то свое.
— Зарубежный комикс, который произвел на тебя самое большое впечатление за последнее время, — это?
— Вот был в магазине комиксов в Москве, смотрел все и понял, что я должен сделать что‑то свое, потому что они очень скучные. Скучные в плане классического построения. Открываешь страничку, и все расчерчено на каноничные квадратики, есть текст. Я понимаю, как делаются комиксы, изучал их принципы, знаю, что есть разница между рамочками, что настроение варьируется от текста, эмоция варьируется от шрифта. Но мне это скучно. Давай я тебе покажу, у меня есть начало. Я хочу сделать что‑то типа арт-бука. Никакого разделения на квадратики. Мне нравится 3D-графика, одну из реальностей я делаю отрендеренной в 3D и помещаю туда уже персонажа. Так никто не делает (показывает). Просто ничего нового, несколько стилей. Город я рисовал вручную, а вот тут — 3D-графика. Я экспериментирую с цветом и светом. Мне очень нравится, как свет реагирует на материалы в 3D. Я очень хочу себе новый компьютер, поставить туда октановый движок и моделировать все, как в играх. Мне кажется, за этим будущее. Все устали от привычной графики. Все ищут новые решения.
— Можешь пояснить, что ты пишешь в своем твиттере? Это же не набор случайных символов?
— И да, и нет — что‑то среднее. Это как рисовать, только символами. В какой‑то момент что‑то происходит в голове и мне хочется написать какой‑нибудь твит, но не хочется писать что‑то в стиле «Я поел». Это какая‑то эмоция у меня, которая доносится до зрителя. Это знаки, которые я подбираю и в которых вижу свой смысл. Иногда я вижу, что в комментариях кто‑то этот смысл считывает, и это вообще офигенно.
— Что нужно, чтобы быть на одной волне с тобой, как эти комментаторы?
— Не знаю. Быть подписанным на меня, следить за мной. Мне кажется, с Темой Depo или Никитой Зимовым мы на одной волне.
— Вернемся к визуалке. Клип на «Супермагазин» ты же сам рисовал. Сколько времени на него ушло?
— Месяц. Я себе поставил дедлайн. У меня иногда бывает такое: мне надоедает все вокруг, и я хочу уйти от этого. И чтобы уйти от этого концентрированно, в нужное русло, не просто лечь и смотреть сериал, я начинаю ставить себе какую‑то цель. Например, сейчас у меня цель — нарисовать комикс за лето. У меня пока готовы шесть страниц, а должно быть 50. Я буду весь август рисовать его и выпускать в сентябре. Я должен успеть это сделать.
— С тобой есть две странности: во-первых, большинство до сих пор думает, что ты валишь странные куплеты на трэповый бит, во-вторых, твой последний альбом, по ощущениям, пролетел ниже радаров.
— Мы сейчас клипы выпускаем. Я надеюсь, это больше подтолкнет людей к релизу. Мы сейчас сняли видео на «Breakdown». Это самый крутой клип в моей истории, потратили кучу времени и средств.
— Что там происходит?
— За основу мы взяли сонный паралич: когда человек просыпается и не понимает, во сне он или нет. И там все образы мои: чувак в белой маске, чувак в маске волка, чувак-психопат — все в черных коридорах. Мы снимали клип в большом ангаре, сами все делали, натягивали ткань 10×10 метров — это было жестко. Это был мой день рождения, а я на стройке весь день тусовался. Сложно объяснить сюжет, если таковой есть. Это просто очень красивый и, наверное, самый мой лучший клип. Он выйдет в начале сентября. Мы снимали его с режиссером и художником Антоном Ревой. Он крутой. Мне нравится работать с крутыми чуваками исключительно. Людей, с которыми я работаю, становится больше. Сейчас люди стали прозревать, понимают, что нужно делать всем вместе, организовывать коммьюнити.
— Но при этом у тебя уже было и есть такое коммьюнити — Dopeclvb?
— Ну у нас нет такого, что мы вместе собираемся и строим планы. Такого нет. У нас каждый — индивидуальность, и мы больше друзья, чем коллеги. Если зовут всех, то мы все участвуем, а так каждый двигается по отдельности. Наверное, в этом прикол творчества. Это свобода какая‑то. Когда у нас была YungRussia (движение молодых рэп-исполнителей при участии членов Dopeclvb, а также Pharaoh, Boulevard Depo, Gera Pkhat и других. — Прим. ред.), кому‑то не хватало свободы, кому‑то было ее слишком много — из‑за этого все и рушится. А у нас нет такого, что кто‑то главный, а кто‑то второстепенный. Мы все двигаемся по своему пути, и это клево.
— Но Dopetape [микстейп Dopeclvb, вышли уже четыре части, последняя — в 2017 году] новый не скоро стоит ждать?
— Не скоро. Нас сейчас фактически двое с Максом [Basic Boy]. С Томасом [Mraz] мы друзьями перестали быть — это плохо. И не стоит ждать, что мы будем объединяться ради музыки. Глебаста [Glebasta Spal] просто в Уфе, а мы все в Питере. Он в своем мире пока.
— Если тебе предложат снова вписаться в объединение типа YungRussia, вписался бы?
— Смотря с кем. То, что мы делали с OFFMi, Depo, Big Baby Tape и Батерсом для Esquire, — это, например, единичная история. Я не против объединения, но надо понимать, что все вместе к этому готовы.
— Откуда такая любовь к восьмидесятым?
— Мне кажется, что вся музыка тогда началась. Вся крутая музыка была тогда. Есть стереотипное мышление, что восьмидесятые — неоновые дороги, киберпанк, синтезаторы. Хотя это огромный пласт музыки, скажем, куча разветвлений диско: итало-диско, что‑то еще — это все очень крутая, целостная музыка, которой сейчас не может похвастаться мир. Тогда была куча шедевров.
— А какой из шедевров ты больше всего любишь?
— Хм. Сейчас сложно сказать. Я слушаю много старых групп. Мне нравится все, начиная от саундтрека к GTA Vice City… Или вот Hotline Miami — тоже интересные заигрывания с тем звуком.
— Как вообще шла запись альбома?
— Я два года его писал. У нас был как раз распад YungRussia, все начали двигаться сольно. Тогда было очень много рэпа вокруг. Раньше я разделял свои релизы и то, что делал с Boulevard Depo, с Фарой. Было много распыления в разные стороны. И я подумал, что неплохо сконцентрироваться на чем‑то плотно.
Потребовалось много времени. Я удалял песни, собирался выпустить релиз через год после начала, потом удалил половину песен — в корзину все. У меня такое было и с Темой [Boulevard Depo]: мы записывали песни, потом удаляли. Мы единогласно решали, что эту песню надо убить, этот ребенок не должен родиться. Изначально в альбоме было около 36 треков.
— Тебе не жалко так с ними расставаться?
— Жалко было, да. Я собрался с друзьями, устроил предпрослушивание. Это был интересный опыт. Друзья сказали: «Удаляй вот эти треки». И я удалил. Мы хотели, чтобы альбом был целостным. Я решил послушать своих друзей. Иногда, если ты слишком чем‑то увлекаешься, забываешь, что делаешь музыку не только для себя. Надо, чтобы слушатель не совсем офигевал.
— Концепция альбома у тебя складывалась вместе с песнями или ты все придумал заранее?
— Сложный вопрос: что было раньше — курица или яйцо. Все вместе идет. У тебя общее понимание поначалу расплывчатое, но потом оно принимает четкие очертания. И я накладываю рифмы на музыку. И это целостный комок. Все рандомно собирается. Я уже говорил, что это типа как новый авангард: каждый может услышать что‑то свое.
— Как у нормального современного искусства тут еще должна быть экспликация: что и почему означает.
— Да. Но я не стал этого делать. Вайб все равно понятен. А текст истории прикольно объяснять кусочками, постепенно и через видеоклипы. Мы сняли клип «Mr. DJ», его тоже много кто не понял. Там, в принципе, ничего не происходило, но на самом деле там показывается цикличность всего момента жизни персонажа. Этот чувак: у него меняются только девчонки, которых он убивает. И, в принципе, все. Он служит в полиции, а потом надевает маску, знакомится с девчонками, увозит их в отель, убивает — и все продолжается. Это попсовый, основной персонаж моей вселенной. Это как главный герой на обложке афиши фильма.
— Ты смотрел «Свидетеля» из антологии «Любовь, смерть и роботы»? Это первая ассоциация с клипом.
— Да. Мне понравился тот, который про Годзиллу, которая мочится с другой [«Надлом Сонни»].
Вообще мне нравится момент недосказанности в творчестве. Когда ты делаешь что‑то, ты оставляешь след из моментов, при помощи которых зритель, который захочет разобраться в твоем творчестве, сможет составить всю картину. А если ты ему все выкладываешь, то не знаю…
— Сейчас у тебя видео, комикс… Альбом ты записывать не собираешься?
— Записываю. Это будет не «Shelby», а что‑то новое. Вообще. Что‑то типа фанка и джаза. Но, с другой стороны, я люблю рэп очень сильно, я люблю его делать, читать. И я надеюсь, что мы с Boulevard Depo что‑то сделаем вскоре и с кем‑то еще. Рэп я никуда не деваю, просто разграничиваю творчество. Рэп с кем‑то делать проще. Это такой жанр — веселый, тусовочный. Когда мы записывали сайфер для Esquire, это было весело. Мы за ночь написали тексты. Мы брали строчки друг друга, рифмовали, перемешивали. То есть каждый читает строчки другого чувака.
— Зачем это надо было делать?
— Есть такой Павел Пепперштейн. Он художник. У него был трек «Recycle», в котором он перемешал строчки из поп-песен. Вот мы его взяли за образец.
— Ты сейчас не работаешь нигде?
— Ну как не работаю. Мы делаем вещи: одежду — с Настей, картины — с Никитой [Зимовым]. Все равно это как бы наша жизнь. Я не знаю, работа это или нет. Рабочими вопросами Настя [Тусина, невеста i61] занимается, а у меня — творчество. И спасибо ей большое, что она у меня есть. Если бы ее не было, я бы работал где‑то.
— Когда ты понял, что не можешь больше работать на обычной работе?
— Это было после второго тура YungRussia в 2016 году. У нас началась какая‑то движуха, приехал Boiler Room, все закрутилось, мы ушли с ребятами из бургерной, где работали, — и все, не жалели. Сейчас мне сложно представить, что я работаю где‑то, но я не из тех чуваков, которые говорят: «Йо, работа — это стремно».
— Ты, хотя и делаешь музыку, не совсем близкую к хип-хопу, за пределы жанрового коммьюнити не выходил.
— Ну вот мы работаем с Леней Батерсом. Он инди-музыкант. У него студия. Он клевый. У него клевый голос. Что самое интересное — он умеет и на барабанах, и на гитаре, и сам сводит треки. Мне это нравится. Я сам работал звукорежиссером на студии. Когда чувак интересуется структурой больше, чем формой и содержанием, это заслуживает уважения. Если ты лезешь в структуру, это означает, что ты хочешь большего. Леня лезет в структуру своей музыки, играется с ней, покупает какие‑то примочки, пробует звуки новые. Мне как‑то понравилось с ним работать. На новый релиз, который я пишу, у нас уже есть трек.
— Поработав звукорежиссером, ты превратился в контрол-фрика, которому надо держать весь процесс в узде?
— Отчасти да. Не то что бы контролировать процесс, просто твое ухо слышит какие‑то огрехи. Я больше всего удивился, когда переехал в Питер, тому, что не нашел здесь профессионалов. Таких, кто любит копаться. Таких, кто может пробовать что‑то. Когда я сводил свои первые треки на «Dopetape-1» или «Dopetape-2», там саунд-дизайн очень интересный. Там куча звуков, куча приколов, так еще никто не делал. Хочется удивлять людей.
— А в Уфе ты таких ребят, что любят копаться, находил?
— Да. Есть такой чувак Илья Шленкин. С ним Thomas Mraz еще работает, Saluki, «Лауд». Он живет в Уфе, ездит в Казань на студию, мы к нему прилетаем. Потому что он крутой, и аппаратура у него крутая, он ее сам спаял.
— Ты не пожалел, что переехал в Питер?
— Нет. Музыка — одно из моих занятий. Мне важно место, где я живу. Мы с ребятами живем в хорошей большой квартире с мансардой в центре. В Москве мы бы за те же деньги не смогли бы. В Уфе нет движухи. Мне кажется, Питер — это золотая середина.
Но мне не хочется оставаться тут навсегда, я хочу путешествовать. Хочется побывать в Японии, в Лос-Анджелес охота.
— Со своей музыкой? Нет желания двигаться туда?
— Думал. Но я все еще верю, что русская тема может быть актуальной. От своего языка отказываться очень глупо. Была такая игрушка «Metal Gear Solid V» — одна из моих любимых. Там основной саспенс, который придумал [геймдизайнер Хидео] Кодзима, в том, что если умирает язык, то умирает и раса. Язык — важная составляющая. Вся культура базируется на языке. Русское искусство, хоть и смотрит на Запад, является каким‑то самобытным.
— И оно при этом безумно логоцентрично.
— Конечно.
— Но нет напряга, что мы слишком цепляемся к словам?
— Есть, но этого все меньше и меньше. Тот же Big Baby Tape выстрелил с альбомом, в котором не так много русских слов, который надо разбирать. Но это довольно круто и весело. Чувак стал персонажем игры, читает про свою трэп-жизнь. Это забавно. А те, кто на серьезных щах, ничего не меняют этим. Просто язык надо по-другому использовать. Можно вообще петь звуками, смешивать их с русской речью. В любом случае русская речь — это круто, и я очень рад, что я родился в России.
Фестиваль Alfa Future People пройдет в Нижегородской области с 16 по 18 августа (смотрите, как туда добраться). Билеты в продаже на сайте фестиваля.