Кто сделал перформанс #сядьзатекст, снял «Konstrukt» и придумал клипы Маркулу

Клипы: Сборный клип участников Booking Machine «Konstrukt», команда Versus Fresh Blood «Злые голуби» «Reality», Loqiemean «Быть дауном», «Королева», «Коалко», Markul «Без тебя», «Скалы»

Режиссер: Во-первых, просто Roho, ахах. Приставка Team образовалась из‑за того, что Roho, как выяснилось, это популярная фамилия у определенных национальностей.

Продюсер: Ага, и еще жанр музыки, как я недавно узнал. Какая‑то танцевальная разновидность черной музыки.

Режиссер: Короче, да, вот поэтому пришлось регистрировать такой никнейм, потому что другие домены были заняты. Но вообще просто Roho. А касательно того, как все устроено, то есть мы двое, постоянно работающие в спайке. Остальная команда продакшена набирается под каждый проект индивидуально. Все довольно плавающее, потому что проекты бывают очень разные. Из‑за этого мы приняли осознанное решение не становиться частью какого‑то продакшена. Хотелось бы двигаться в своих творческих интересах и самим подсчитывать производственную мощность проектов. У нас в столе лежит ряд крайне радикальных идей, которые точно нужно делать силами разных творческих команд или продкашенов. Поэтому нас очень радует, что мы отдельно существуем.

Продюсер: Мы с режиссером знакомы три года. Познакомились на вечеринке у общих друзей и стали общаться.

Режиссер: Профессии у нас разные, но сфера единая: производство видеоконтента — кино, рекламы, клипов и всего, что только угодно. Мы из одной индустрии, но на разных должностях. Мы сразу решили, что хотим быть анонимами. Придумывая название, начали перебирать слова на разных языках.

Продюсер: Искали то, что нам близко по смыслу. И в данном случае Roho — это «дух» на суахили.

Режиссер: Да, мы просто гуглили слова типа «скрытый», «невидимый», «привидение» на разных языках. И поняли, что «дух» на [языке] суахили очень круто звучит и круто выглядит надпись.

Анонимами решили стать по совокупности причин. По большей части это связано с нашей параллельной деятельностью. Дело в том, что мы были лично знакомы с очень большим количеством людей из индустрии — меня в лицо знает много людей из музыки. Поскольку желания работать с этими людьми уже не было вообще никакого, решил, что лучше свой вид не палить. Мы ожидали, что будем спокойно снимать клипы для андеграундных рэперов. А то, что в итоге мы познакомились с Мироном, и так далее — мы вообще не планировали такой истории.

А мы просто не очень хотели с ним работать. Речь, конечно, о поп-музыке.

Продюсер: У меня немного иной случай: я до сих пор работаю в этой сфере. Часто понимаю, что моя деятельность вызывает определенный конфликт интересов. Поэтому анонимность — это большой плюс.

Режиссер: Да, если в моем случае — это конфликт лейблов, то у продюсера — это иногда даже конфликт целых брендов и прочего.

Продюсер: На самом деле, все очень просто. Я отвечаю больше за хозяйственно-административную деятельность, деньги и, если есть, рекламные интеграции с брендами и клиентами. За все творческие вопросы и вообще креатив отвечает режиссер.

Режиссер: Плюс у меня, как часто встречается у творческих людей, есть склонность к интроверсии. Поэтому знакомства и налаживание контактов на себя берет продюсер.

Режиссер: Тренд снимать мини-фильмы для нас пройденный этап. Мы пробовали это в «Быть дауном» и для себя этот вопрос закрыли. Если к нему возвращаться, то уже в иной форме.

Когда мы начинали, то решили, что каждый раз надо пробовать что‑то кардинально разное. Иначе в этом просто нет смысла. Ставить все на конвейер и снимать синхроны трех локаций, которые между собой монтируются, для нас неинтересно. Это совсем уже бизнес-схема — и так правильно делать, если хочешь заработать, снимая всем подряд. Но для нас это будет враньем себе. Нам это было бы крайне скучно.

Я часто использую метод бессюжетной драматургии. Самый яркий пример — это парт Мирона в «Konstrukt». Там действительно есть история, которая рассказана с помощью визуальных образов и там нет классического драматургического построения «было — случилось — стало».

Режиссер: Так случилось, что с частью артистов, для которых мы снимали, уже давно знакомы и с некоторыми даже дружим. И так получилось, что все они работают на Booking Machine. Нет никаких договоренностей, это просто стечение обстоятельств: нам искренне нравится музыка ребят.

Продюсер: Когда мы познакомились с Ромой [Худяковым, он же Loqiemean] и снимали «Королеву», он вообще еще не был там.

Режиссер: С Мироном [Федоровым, он же Oxxxymiron] же первый раз увиделись, когда приехали на открытие OxxxyShop после последней смены «Быть дауном». И, собственно, там в ходе всеобщего веселья Рома с [менеджером и бэк-эмси Loqiemean'а] Денисом Рощевым начали показывать Мирону видео со съемок. Ему все очень понравилось, и мы как‑то быстро нашли контакт.

Продюсер: Буквально через пару дней они пришли к нам с предложением снять [совместный трек участников Booking Machine] «Konstrukt».

Режиссер: Не-не, это было уже после выхода клипа «Быть дауном». Там все было крайне интересно. У ребят был готов трек и оставалось очень мало времени — как я понял, серьезных съемок не планировалось. Мирон просто пришел и сказал: «Хотелось бы что‑нибудь сделать, давайте посмотрим, что получится». И мы в очень маленькие сроки, буквально за ночь, собрали команду. Распределили задачи, сконнектились с режиссерами и операторами, которые снимали разные части. Мы собрали таблицу, чтобы расписать общую сюжетную канву, — все рождалось на ходу и очень стихийно. Но экспириенс интересный.

Мы отвечаем ровно за три парта — Оксимирона, Локимина и SouLoud, а все остальное рождал каждый режиссер вместе с исполнителем. Мы занимались исключительно супервайзингом всего этого. То есть просили, чтобы были определенные схемы света или решения в монтаже. Кто‑то просто отснял материал, а мы монтировали, кто‑то совершил пару ошибок, а мы полностью перекраивали материал. А был парт Томаса Мраза, в который мы не внесли ни единого корректива — он пришел сразу полностью идеальным. И мы такие: «О, как это хорошо сочетается с Локимином!»

Мы изобретали все вместе с артистами. Например, Соул [Souloud] нам сразу уточнил, что он говорит в своем парте о контрасте богатства и бедности и размышляет, что произойдет с ним в случае успеха. Мы показали контраст богатого художника, который ничего не хочет делать, и бедного, заряженного на успех. В случае с Локи, у него была вполне конкретная политическая метафора. В случае с Мироном это большая история его жизни и творческого пути по методу бессюжетной драматургии.

В финальной сцене, кстати, не все графика. Это смешение реальных съемок с пластическим гримом и уже дальше графика. Три артиста, которые у нас были в Москве, снимались вживую, — это Мирон, Локимин и SouLoud. Они были загримированы под металлические барельефы — то есть полностью покрашены, включая внутренние стороны век. Это болезненный и неприятный процесс. Все снималось вживую на хромакее с трекерами, и все скрещивалось с 3D-сценой. Других артистов не смогли отснять, поэтому это были их фотографии.

Режиссер: Oxxxymiron — инициатор этого проекта. Он достаточно емко все описал в своем посте на фейсбуке. В течение трех недель мы думали конкретно над этим проектом, а в целом весь движ длится, наверное, месяц — с начала московских протестов и первых задержаний людей, которым начали вменять 212-ю и так далее. С Устиновым все совместилось случайно — думать обо всем мы начали гораздо раньше. Мы разрабатывали концепцию, которая сможет отразить весь фарс происходящего.

Насчет сценографии: у нас сразу был концепт, что нужно все подвязать к Егору Жукову. В наших глазах, особенно для меня и Мирона, этот человек — лицо происходящих сейчас событий. Нам нужен был символ, который был бы в эпицентре истории, которую мы собирались показывать, Егор Жуков для этого идеально подходил.

Мы воссоздали его комнату со всеми предметами, которые были конфискованы в процессе обыска. Там была конфискована игрушка, стоящая на столе, и висящий на стене либертарианский флаг. Не сказать, что мы поддерживаем либертарианство, но для нас было важно в точности отразить комнату именно в том виде, в котором она предстает в его видео, особенно где он рассказывает о том, что мирный протест возможен. Это видео — квинтэссенция бреда, который происходит. Человек рассказывает об абсолютно ненасильственных и антиэкстремистских вещах, а ему вменяют как раз их.

Самое интересное было с лягушкой. Оказалось, что такую уже нигде не продают. И в видео Егора в ней не было никакого смысла — она просто стояла, чтобы скрывать от камеры микрофон, как нам рассказал его друг. Из‑за конфискации и домашнего ареста мы ее взять тоже не могли. Поэтому мы со скульпторами слепили точно такую же с нуля по скриншотам из роликов. Если с Егором все будет хорошо, мы ее ему с радостью подарим: насколько мне известно, конфискованные вещи либо не очень быстро возвращаются, либо вообще теряются, если это не какая‑то ценность.

Писать текст под конкретных людей в таких условиях, конечно, было невозможно. Поэтому мы просто раздавали все на месте. Тем более, что основанная масса актеров присоединилась к нам после истории с Устиновым. Это все благодаря замечательному другу Мирона — актеру Никите Кукушкину. Он и помог со сбором этих людей — у них параллельно происходили свои протесты и образовался огромный состав заинтересованных ребят, который собрался и под эту историю тоже.

Куски доставались не то чтобы рандомно — они все расставлены логически. Но люди, которые их читали, как раз чередовались рандомно. За исключением нескольких человек, с которыми пришлось договариваться заранее, как с Бастой например, все получали свой текст буквально в день перфоманса. В этом был элемент сознательного риска, на который мы решили пойти, чтобы не было ощущения полностью срежиссированой истории. У нас и так получился большой налет театральности: изначально мы шли более экспериментальными путями, хотели, чтобы было больше перформанса и импровизации. Но чем ближе дело было к дате, тем больше все становилось продуманным.

У нас была большая команда и полноценный продакшен от «Заграницы», с которыми мы делаем все клипы. На продюсере лежали стандартные процессы — договоры, финансы и юридическая часть. На мне — режиссура.

Все затраты на производство — это личные деньги Мирона. Не было ни одного стороннего инвестора. У нас все абсолютно законно оформлено, и с нами работала огромная команда юристов. Многие из них давали конкретные статьи для текстов, а отдельная команда проверяла на законность все, что в процессе перформанса говорится. Парадокс состоит в том, что технически эти тексты читать законно, если указывать источник. Но если говорить все это в отрыве от классических произведений, то легко можно присесть. Поэтому у нас было очень много юристов в этом плане хорошо помог Gazgolder: у них очень сильная юридическая команда, абсолютно невероятный уровень квалификации.

Не думаю, что перформанс повлиял на освобождение Устинова. Мне кажется, это решение было принято еще в среду или во вторник, потому что об этом сказали на Первом канале: Иван Ургант в юмористическое форма упомянул. Такое делается, конечно, только когда решение уже принято.

У нас нет личной мотивации, с Жуковым мы не знакомы. Он для нас стал символом протеста, потому что он идейные персонаж и идеально подходит для сопереживания, так как выступает за все хорошее. Он молодой, образованный, идейный харизматик и стоик — судя по его последним речам. Личным здесь является только восприятие ситуации.

Режиссер: Нет никакой установки или акцента на этом. Все зависит от идеи. В «Быть дауном» мы совершенно не планировали никакой графики. Ввиду того, что в Москве не существует ретробоулингов, нам пришлось брать маленький и увеличивать его с помощью графики. Если бы не это, там ее бы и не было. У нас есть определенный опыт в этом, и мы не боимся использовать эффекты.

Продюсер: Для нас графика это не для «вау», а просто инструмент.

Режиссер: Да, если посмотреть тот же making-off клипа Маркула, то там видно, что графики почти нет. Хотя многие думали, что даже лицо нарисовано.

Конечно, бюджет растет, но это все рассчитывается. Иногда мы стараемся корректировать идею, чтобы влезть в бюджет. Это период постпродакшена, и вот он часто растягивается — то есть не классические две недели, а месяц, например, как было с Маркулом. «Быть дауном» именно в плане съемок был тяжелее: много переездов и проблем, связанных с этим. Тяжело это планировать, в том числе по деньгам.

Продюсер: Но сам съемочный процесс занял всего три смены. Поэтому не сказал бы, что это самый сложный для производства клип среди наших.

Режиссер: А съемки Маркула «Без тебя» прошли достаточно легко, если не считать, что чуть не лопнул бассейн с двумя тоннами покрашенной белой воды.

Продюсер: Ага, а под нами была электрощитовая. (смеется)

Режиссер: Он просто начал во время съемок трескаться, и мы случайно это заметили. Вся группа просто выносила ведрами воду. Даже в клипе есть кадры, где сбоку вырезаны люди, которые в этот момент черпали с другого края воду — то есть мы не останавливали съемку. Позже в тот же день был построен второй бассейн, который наполнили холодной водой: горячую некогда было привозить. Поэтому девушка погружается в просто ледяную воду в одном из кадров.

А в «Скалах» на хромакее снималось далеко не все — только сцены на фоне неба, на стене небоскреба и сцена с танцорами. Но даже стена небоскреба у нас была настоящая: мы сконструировали ее с реальными стеклами, добавили только отражения неба на постпродакшене и отдельные эффекты. Мы сделали реальный бассейн так же — но это смешанная история. Бассейн стоял, когда мы делали план сверху, и героиня падала в реальную воду. Я бы хотел, чтобы все было настоящее, но, к сожалению, это невозможно.

Режиссер: Я из кинематографической семьи. Нет жанра, который меня именно воспитал. Поэтому не сказал бы, что я рос на классических хоррорах, как многие коллеги.

Продюсер: Мне кажется, в этом есть определенная доля лукавства. Мы же все примерно одного возраста — в детстве у нас не было Netflix, ютьюба и прочего. Ты не мог выбирать. Ты просто смотрел то, что было: боевики с Брюсом Уиллисом, фильмы с Джеки Чаном и разные хорроры. Я смотрел фильмы, которые сейчас бы точно не стал, — просто было ограниченное количество видеокассет.

Режиссер: У меня немного другая ситуация: я потреблял вообще все. Поэтому сложно сказать, что конкретно повлияло. А если говорить про клипмейкинг, то самое сильное впечатление — это клипы Бьорк. Даже если сейчас смотреть, это не просто качественные работы, но и сильное эмоциональное воздействие.

А если про кино говорить, то все сильно разнится — от артхауса до блокбастеров. Мне проще сказать, кого я не люблю. Я не люблю Тарковского. Такой тип творца мне не очень близок: он во главу угла ставит свой образ, и тот проистекает во все его работы. Мы смотрим не какое‑то отдельное взятое произведение искусства, а лишь еще одну часть Тарковского. На мой взгляд, это не совсем верный подход к творчеству. Рука художника должна чувствоваться, но все-таки человек может и экспериментировать, пробовать что‑то разное.

Вообще, наши вкусы очень сильно разнятся. Продюсер мне помогает часто, если я ухожу немного не в ту сторону. Но в остальном мы смотрим довольно разное кино.

Продюсер: Почему? У нас есть кое‑что общее — Джеймс Ван (смеется). Но речь не про «Аквамена», а про его хорроры.

Режиссер: Если говорить о референсах наших клипов, то многие зрители часто ошибаются. Например, референсом к клипу «Без тебя» является не «Мир Дикого Запада», не «Из машины» и даже не «Обливион», а очень старый клип Бьорк, который даже сейчас смотрится на высочайшем уровне. Черно-белого киберпанка много, и он появился довольно давно. Просто все привыкли ассоциировать жанр с розовыми и голубыми неонами, но на самом деле это не так.

А в «Скалах» основной референс не «Доктор Стрэндж» и не «Начало», а сюрреализм и в первую очередь огромное количество картин Магритта. «Доктор Стрэндж» и «Начало» тоже вдохновлялись тем же. Все мы любим эти фильмы, но тут единый референс у всего — это сюрреализм.

«Быть дауном» и «Королева» — это классические оммажи. В первом случае — «Большому Лебовски», во втором — сериалу «Табу». Что касается «Reality», то это история про референсы. Их там существенно больше, чем один «Догвилль». Оттуда взята только концепция театрального минимализма. Есть еще «Острые козырьки». А one-cut-съемка — это мы вдохновлялись фильмом «Я — Куба».

Причем это долгоиграющая история. Мы с Мироном довольно давно посмотрели «Я — Куба» и обсуждали one-cut-тему еще задолго до «Reality», почти сразу после «Konstrukt». Ждали подходящего шанса, и когда появилась идея «Reality», решили, что это лучшая возможность. Это история про лабиринт, и путь каждого героя идеально подходит.

Продюсер: Плюс это идеально ложилось на те сроки и бюджеты, что были обозначены.

Режиссер: Да-да-да, если бы снимали многокадрово, мы бы просто не уложились за сутки. (смеется)

Продюсер: Важно понимать, что когда мы делаем клипы и подбираем референсы, то всегда есть рамки. Мы бы рады иногда использовать что‑то другое, но все упирается в сроки и бюджет. В данном случае все идеально совпало.

Режиссер: Нас критикуют за «Быть дауном», где якобы размыта грань между оммажем и пародией. Да, там взяты культовые сцены, но они рассказывают о чем‑то другом. Степень цитирования тут в настолько утрированной форме присутствует намеренно, потому что они идеально ложатся в историю, которую мы рассказываем.

Например, Баста — идеально подходит. Он символизирует русский рэп, тогда как в фильме аналогичный персонаж символизировал американскую культуру. Если бы там сидел не Баста, а какой‑то рандомный челик, то я бы адекватно признал, что мы просто хотели сцитировать. Так или иначе, каждая из цитируемых сцен идеально ложится на историю и фишки, которые мы хотим заявить.

Я, честно, пытался ********* [докопаться] сам до себя, но по этой части не нашел проблем. А продюсер в этом плане еще критичнее. Я не фанат ни одного из своих клипов и не считаю их идеальными. Но что касается техники оммажа в «Быть дауном», я искренне не считаю это слабой стороной клипа.

Режиссер: Я смотрел весь сезон Versus: Fresh Blood 4.

Продюсер: Я лично видел только пару выпусков. Мне еще объясняли какие‑то вещи перед съемками.

Режиссер: Это как раз та ситуация, когда у нас немножко разные вкусы. В курсе, что многие ненавидят этот сезон — в том числе те люди, которые там снимались. Зрители в ярости, некоторые организаторы в ярости, но отрицать тот факт, что это было культурное событие и интересный эксперимент, нельзя. Понятно, что я со всеми угорал над баттлами Микси, но это по-своему было весело и круто.

Если вопрос в том, все ли фишки в клипе были придуманы и предложены нами, то да. Мирон, наоборот, просил многие убирать. Было больше плакатов с более провокационными надписями. Можно было расценить как нечто неуважительное по отношению к некоторым баттл-лигам: про RBL, по-моему, что‑то было и еще про что‑то — уже не помню.

Естественно, я учитывал, что работаю с непрофессиональными артистами, и давал более простые задачи. Но в случае с Династом я сразу понимал, что у чувака есть актерские задатки, судя по его баттлам. Я знал, что эту историю с кучей образов он вытянет. То, как он пришел и работал на площадке, дало понять, что у чувака просто природный актерский талант. У него все работает с одного щелчка.

С «Reality» было просто, потому что клип фактически был смонтирован уже на площадке. А вот с «Konstrukt» — катастрофически сложно. Нам приходило много материала от других режиссеров, и очень тяжело, когда ты лишь частично отвечаешь за них. Сцены отличались по характеру монтажа, и разные парты в целом отличаются — но не всегда становится сложнее, все зависит от ситуации.

Режиссер: Там все реальное горение. Единственное, там не везде присутствует Рома, потому что это просто опасно. Если что, мировой рекорд горения в защитном костюме — 5 минут. У нас один человек горит 35 секунд, а второй, сам Рома, горит около 25 секунд. Уже к минуте человек начинает потухать — сгорают все специальные жидкости и защитные слои.

Как нам объяснял каскадер, в костюме просто тепло, но не жарко. Но дело в том, что очень резко наступает критический момент: тебе тепло, тепло, тепло, потом становится жарковато — и тогда уже надо тушить, потому что потом огонь сразу пробирается под защитный слой, счет идет на секунды. Если чуть-чуть промедлить, ты сгоришь.

С Ромой все снято на живую: это он сам ближе к концу пробегает, тушится и встает. В костюме множество слоев, промоченных специальными жидкостями — даже под маской была балаклава. Вроде бы все безопасно, но на деле все равно ***** [кошмар] как опасно. Есть много случаев, когда все эти перестраховки не помогали и люди все равно получали ожоги. У нас все обошлось — отделались легким испугом, и Рома немного сжег себе брови. Что самое обидное, учитывая, что этот второй дубль — полностью провальный. Я понял это еще во время съемок и очень расстроился, потому что попыток больше нет — у нас всего два дубля было. Это обусловлено многими факторами — в том числе и финансами, ведь все эти жидкости и экипировки недешевые. Плюс тачки сгорают за двадцать минут, а перезаряжать все оборудование было бы слишком долго — минут пятнадцать.

В этом видео у нас абсолютно все снято на живую. Но надо понимать, что, как и в любом клипе, используется элемент clean up: мы замазали в одном кадре пушку, из которой выстреливались деньги, и убрали страховочные лески, на которых висела девочка с торшером на голове. В результате производство вышло дешевле многих наших клипов с графикой — например, сильно дешевле, чем те же «Скалы».

Режиссер: На самом деле, все, кто присутствует в этом материале. Очень люблю шишкинскую «1love». Несмотря на то, что нам один знакомый показал потом очень похожее видео с Vimeo. (смеется) Но не важно, это сделано мегапрофессионально и на высшем уровне. Большое спасибо Элджею, что он не жалеет бабок на такие ************** [крутейшие] видео.

Насчет [режиссера и клипмейкера] Ладо [Кватании] скажу непопулярную мысль: мой самый нелюбимый его клип — это «Иуда». Может быть, он сделан еще не тогда, когда всех ******* [утомила] пленочная эстетика и артхаусный гранж, но я уже в то время надеялся, что это будет точкой в подобной эстетике.

Продюсер: Но тем не менее когда я увидел «Fata Morgana», то был в шоке. Мы оба смотрели и такие: «Вау!» А от себя еще добавлю, что люблю украинскую поп-музыку и клипы. Из того, что часто пересматриваю, — Monatik «Упали в любовь».

Режиссер: Это ожидаемая история для клипмейкеров, но не стоит в ближайшее время ждать этого от нас. Клипы — это не трамплин к кино. Цели у нас такой нет. Если нам когда‑то предложат, мы, может, отказываться и не будем — но только при условии полной готовности и что это будет стоящая история.

Но вообще это слишком ожидаемый и банальный мув, поэтому я за что‑то более нестандартное, из других сфер. Пока не буду говорить что. Сначала мы сделаем шаг в совершенно другую сторону, а потом, может быть, вернемся.

Продюсер: Никакого неуважения, но я не уверен, что кто‑то из клипмейкеров скоро снимет достойное кино. Ну только на Ладо ставлю, да. Я даже к нему скептически отношусь, но желание снять кино от него — это классно. Это важный опыт.

Режиссер: Понятно, что многих это интересует, глядя на то, как сложилась жизнь у Мишеля Гондри. Чувак интересно видит мир и снимает в уникальном стиле, поэтому у него все сложилось естественно. Просто не очень круто, когда у клипмейкеров фильм превращается в то же, что «Олимпийский» для русских рэперов. Вопрос в том, что он после этого будет делать.