Узнав, что общаться ему придется с российскими журналистами, Ханс Циммер, видимо, чтобы снять напряжение, по-отечески начинает с очень трогательного рассказа про свою дочь: «Она учит русский язык. Любит вашу культуру, язык, да вообще все русское! Но я думаю, что все, что она говорит [на этом языке], — какие‑то странные слова». Циммер смеется. А на вопрос, читал ли он что‑то из русской литературы, без промедления отвечает: «Конечно! Пушкин, Достоевский… Все обязательные вещи!» Опять смеется. А после на несколько секунд задумывается. «Мастер и Маргарита», — добавляет он уже серьезным голосом.
Серьезность — одна из главных черт творчества Циммера. Его музыка к фильмам — масштабные полотна в духе огромных классических картин. Его многослойные композиции живописны сами по себе. Неудивительно, что он очень ценит российскую музыкальную классику, которой также не чужда помпезность. Циммер респектует Прокофьеву и Чайковскому. «Никто в мире, кроме России, не может похвастаться таким набором великих композиторов. И чем дальше вы идете на Восток, тем меньше музыку можно расслоить на категории: типа вот это для фильма, а это для концерта; это просто музыка».
Россия так или иначе есть в жизни Циммера, хочет он этого или нет. «Хочу вам рассказать одну русскую историю, — говорит он, — прямиком из Лондона. У меня здесь квартира. Живу на четвертом этаже. Лето, ночь, очень жарко, все окна открыты. И тут я слышу, что в квартире этажом ниже идет какая‑то шумная вечеринка, на которой полно русских! Уж поверьте, русские голоса я могу определить… Одиннадцать вечера — все немного пьяненькие. За полночь — очень пьяненькие. И тут внезапно кто‑то начинает играть на пианино и петь какую‑то русскую песню. Каким‑то непостижимым образом я все это знал, поэтому начал подыгрывать ребятам снизу. И через какое‑то время мы начали играть вместе! Так продолжалось всю следующую неделю: наступает одиннадцать вечера — и мы начинаем играть; культурный обмен без единого слова! За это время мы никогда друг друга не видели, и это было прекрасно!»
Циммер заканчивает просьбой: «Спросите меня что‑нибудь!» — до этого он все рассказывал без помощи журналистов. Те сразу начинают с вопроса про ремесло. И разговор быстро сводится к Кристоферу Нолану. С ним Циммер давно и плодотворно сотрудничает, начиная с фильма «Бэтмен: Начало». Исключением стал «Престиж». Почему? У Нолана в работе с Циммером есть одно важное преимущество:
«Я писал музыку, абсолютно не читая сценария «Бэтмена. Начало», хотя он [Нолан] в то время уже снимал. Написал какую‑то часть, отправил. Спрашиваю: «Дашь мне посмотреть фильм?» Он: «Ну ты знаешь, и так неплохо! Закончишь работу — дам посмотреть». Это очень действенный метод! То же самое было с «Интерстелларом». Мы начали работать обособленно друг от друга».
Деловое сотрудничество Нолана и Циммера переросло в бытовую дружбу. Правда, первое не так давно решено было поставить на неопределенную паузу.
«Например, как было с «Началом». Мы тогда жили неподалеку. Созвонились в воскресенье. Он спрашивает: «Возьмешь детей на пляж?» Я: «Хм, окей!» И вот мы сидим на пляже с нашими детьми. Они копаются в песке, мы что‑то обсуждаем. Это всегда была игра про новые идеи. Но сейчас я не работаю с Кристофером (музыку к следующему фильму Нолана — «Довод» — пишет Людвиг Йоранссон. — Прим. ред.) Иногда нужно делать что‑то другое. Смена обстановки — всегда хорошо», — объясняет композитор свое решение.
Масштабность, с которой ассоциируются саундтреки к нолановским фильмам, достигается за счет цифрового семплирования. Для кого‑то это своеобразное музыкальное мошенничество, для Нолана это скорее дополнительное выразительное средство.
«Я просто хотел делать хорошие семплы. Когда я только начинал писать музыку для кино, все вокруг говорили, что оркестровая музыка — это скучно. Но я нахожу ее очень интересной, это просто сложно донести до режиссера. И окрестровый семплинг — это очень красиво! Я как‑то сказал: «Если вы позволите мне заняться семплингом, я гарантирую, что появятся новые рабочие места». И это произошло».
Во многом стремление к экспериментам у Циммера — от отсутствия профильного образования. Он не учился в музыкальной школе, не поступал в консерваторию. При этом недостатка образования Циммер не стесняется:
«Недостаток знаний — классная штука! Когда я пишу музыку к какому‑нибудь фильму, то частенько прихожу к великим музыкантам и спрашиваю: «А как работает твой инструмент?» <…> Работа композитором позволяет все время учиться чему-то новому, образовываться. Вы ведь не пишете музыку сразу на пианино, на бумаге или в компьютере. Сперва это происходит у вас в голове»
Циммеровская музыка часто ассоциируется с серьезными взрослыми фильмами, однако он работал, скажем, над музыкой к «Кунг-фу Панде», а в 2019 году сделал саундтрек к обновленному «Королю Льву». По его словам, он согласился написать музыку к фильму, чтобы иметь возможность сводить дочь на премьеру фильма с его участием. «Ну не могу я сводить шестилетнего ребенка на какой‑нибудь фильм Ридли Скотта», — объясняет он, — хотя в мультфильме тоже было место трагизму. Когда я узнал, что там ребенок теряет отца, — а так случилось и со мной, — то фактически сочинил реквием моему папе».
Еще одна претензия к Циммеру: его слишком много. Он пишет по четыре-пять саундтреков в год.
«Иногда мой сын начинает что‑то играть. Я слушаю, подхожу и спрашиваю: «Хэй, а что это такое? Очень круто!» А он мне отвечает: «Папа, вообще-то, это ты! Это из «Настоящей любви», ты просто никогда не использовал этот кусочек». И я такой: «Оу, окей!» — смеется Циммер.
В 2020 году он делает музыку к фильму «Чудо-женщина: 1984», обновленной «Дюне», продолжению «Лучшего стрелка» и «Спанч Бобу». А в январе продюсеры нового «Бонда» попросили Циммера помочь с музыкой к фильму — за три месяца до премьеры. Скорее всего, он справится, хотя, по его словам, писать по несколько саундтреков в год «****** [кошмар] как сложно». Но зачем он это делает?
«Это возможности. Это про то, что движет нами. Мы забывам обо всем — о еде, сне, даже о любимой семье. Мы просто начинаем жить в студии. И интересно, конечно же, быть по-прежнему актуальным. Я ничего больше и не умею. Я в этом плане очень скучный. Не занимаюсь спортом или еще чем‑либо. Я просто пишу музыку, люблю находится часами в своей маленькой студии. Это моя жизнь.
Дочь как‑то меня спросила: «Каково быть профессиональным музыкантом?» А я никогда про это не думал, потому что меня всегда окружали такие люди. Мы просто играли музыку вместе. Да и сегодняшнее шоу (разговор с Циммером случился 26 ноября, за несколько часов до старта шоу в Лондоне. — Прим. ред.) — оно не мое, это шоу моих друзей. Что, кажется, здорово, но иногда бывает проблемой, когда я хочу что‑нибудь записать: я смотрю на своих музыкантов, а все они разбросаны по миру».
Циммер всегда был не один. Сейчас он работает с целой командой композиторов. А начинал он и вовсе с игры на клавишных в рок-группе The Buggles — это с их хита «Video Killed the Radio Star» начал вещание канал MTV.
В The Buggles будущий композитор блокбастеров играл с будущим популярным продюсером Тревором Хорном: тот работал с ABC, Art of Noise, Силом (за его «Kiss from a Rose» он получил «Грэмми») и так далее вплоть до «Тату» и Робби Уилльямса. Циммер обожает Хорна: «Все его треки звучат так, будто они написаны для кино. Он мыслит кинематографично».
«Мне нравится электроника — Kraftwerk, Tangerine Dream. Ведь гораздо проще работать с синтезатором, чем с оркестром. Долгое время я и сам был синти-парнем. Вот вы меня спросили про три-четыре больших саундтрека в год. Это все классно, но есть проблема: я не могу писать свою музыку, у меня просто нет времени».
При этом Циммер пытается куда‑то применить собственные неизданные вещи. Скажем, для последнего фильма о Людях Икс, «Темный Феникс», было издано два альбома, второй — с экспериментами. Он получился после того, как Циммер с музыкантами «просто сошли с ума в студии и начали веселиться — джемились на протяжении шести часов подряд».
Пытаясь быть в тренде, Циммер старается слушать хотя бы самый топ современных поп-артистов. Он ходил на шоу Билли Айлиш («Очень впечатляющее»), он пытался сделать фит с Кендриком («Мы чуть попробовали, когда работали над саундтреком к «Новому Человеку-пауку»), но времени всегда очень мало. Поэтому Циммер перестал делать музыку для игр — на его совести саундтреки к Call of Duty: Modern Warfare 2, Crysis 2 и даже Fortnite: «Очень хочу писать как можно чаще, но сейчас я настолько увлечен фильмами…»
Циммер, по его словам, мало беспокоится о славе («Не люблю ходить на «Оскары»), зато очень боится быть непонятым при жизни.
«Возьмите Прокофьева. Когда ему было чуть больше двадцати лет, он написал «Скифскую сюиту». Представил ее Дягилеву, а тот это отверг (изначально создавалась к балету «Ала и Лоллий»; впоследствии была переработана композитором и все же завершена. — Прим. ред.). И вот я думаю: «Ну что за придурок? Идиот, ты выкинул такое!» Наверняка Прокофьев думал, что он сделал что‑то плохое, но ведь это совершенно не так. Просто мир к этому был не готов.
Люди постоянно требуют от тебя придумывать что‑то новое. А когда ты это новое им представляешь, они такие: «Ну не знаю. Это что‑то слишком новое! Это не то, что мы ожидали!» Конечно, вы этого не ожидали, вы же просили меня это сделать! Люди вообще боятся того, что они не могут предсказать».
Видимо, еще одна вещь, которой Циммер очень боится, — время. Именно поэтому он старается записать как можно больше музыки, старается жадно потреблять даже не самую близкую ему культуру и пишет, пишет, пишет. Лишь бы хватило времени. А наши полчаса тем временем, подошли к концу.
Концерты «Симфоническое таинство — мир Ханса Циммера» состоятся 6 февраля в Москве («ВТБ Арена») и 8 февраля в Санкт-Петербурге («Ледовый дворец»). Сам композитор не будет принимать в них участие. Билеты на концерты можно приобрести на сайте «Афиши».
