История шансона на русском в его главных альбомах: от Высоцкого до «Аигел»

История русскоязычного шансона в его главных альбомах: от Высоцкого до «Аигел»

Автор: Артем Макарский

Редактор: Николай Овчинников

3 сентября 2020

До сих пор презрение к шансону объясняется тем, что он считается самым низким и недостойным в российской музыке. Русский, или, как будет продемонстрировано на паре здешних примеров, русскоязычный, шансон действительно кажется простоватым.

Списывать жанр со счетов, однако, нельзя. Во-первых, это зонтичный термин, которым описывается самая разная музыка: и лагерные песни, и новый городской романс, и фольклор, и много что еще. Начало истории шансона пытаются найти чуть ли не в песнях Александра Вертинского. Куда более подходящий кандидат — Леонид Утесов, ведь именно в его исполнении одесская песня «Гоп со смыком» стала хитом. Однако речь ниже пойдет не о песнях, их было бы слишком много, а об альбомах.

Принято считать, что шансон жанр не альбомный, иначе как объяснить тот факт, что на стримингах большие шансонье часто бывают представлены сборниками непонятного происхождения, а не собственно пластинками.

Однако думается, что в пору расцвета жанра, то есть в девяностые, шансон слушали в первую очередь альбомами: например, на кассетах и дисках, без возможности и желания собрать сборник любимых песен.

Дина Верни

«Блатные песни» (1975)

Шансон включает в себя множество самой разной музыки, и на становление жанра повлияло многое, но сильнее всего — лагерные песни (шире — песни арестантские, пришедшие еще из дореволюционной России). Также считается, что «блатной» в СССР считалась любая запрещенная песня, и нет ничего удивительного в том, что, несмотря на подпольную запись, первым важным для жанра альбомом стала пластинка, записанная за пределами Союза.

Дина Верни, родившаяся в Кишиневе, уехала с родителями в Париж еще во время первой волны эмиграции и всегда была связана с миром искусства: она была галеристкой, коллекционеркой и искусствоведкой и изначально приехала в Москву знакомиться с местными новыми художниками, например Кабаковым, Булатовым и Шемякиным.

Тем не менее опыт участия во французском Сопротивлении и большая эмпатия сподвигли Верни на неожиданный шаг, из‑за которого в России ее сейчас практически не связывают с художественным миром. Приходя в гости к московским знакомым, Верни каждый раз узнавала тюремную или лагерную историю одного из людей, время от времени узнавая их любимые песни. Не имея возможности их сразу зафиксировать на пленку, Верни выучила двадцать четыре из тех, что пели в тюрьмах и лагерях, чтобы записать потом.

В итоге получился записанный во Франции сборник из 12 песен: от Высоцкого до народного творчества. Верни отнеслась с максимальным уважением к оригинальной аранжировке; несмотря на неправильную интонацию, выдающую русский как не родной, эти песни все равно трогают до глубины души. Особенно эта трогательность есть в фольклорных треках, не имеющих автора, — в песнях Алешковского и Высоцкого чувствуется авторский стиль, а вот в народных словах есть некая простота и наивность, которые цепляют с первого прослушивания.

Владимир Высоцкий и Марина Влади

«Высоцкий/Влади» (1978, 1987)

Можно долго спорить о том, насколько тесно были связаны советские авторы-исполнители с шансоном. Однако нельзя отрицать, что у многих из них были песни, тесно связанные с тюремным опытом и посвященные маргиналам тех лет. Например, один из главных представителей жанра авторской песни Александр Галич на единственном официальном альбоме «Крик шепотом» посвящал песни автору лагерной прозы Варламу Шаламову.

Главный советский певец семидесятых Владимир Высоцкий начинал с исполнения лагерных и дворовых песен — его собственные тексты на тему в итоге были объединены в два сборника — «Татуировка» и «Формулировка». Высоцкий вообще не был альбомным исполнителем: большинство из его пластинок — это сборники, чаще всего — из концертных записей.

Первая полноформатная пластинка Высоцкого вышла только в 1978 году после присуждения ему Министерством культуры высшей категории вокалиста почти через двадцать лет после начала карьеры, однако причислить выпущенные там песни к шансону, скорее, позволит их переиздание, вышедшее через девять лет.

В 1973 году с ансамблем «Мелодия» записался не только Высоцкий, но и актриса Марина Влади, и ее взгляд на песни Высоцкого подает музыканта в ином контексте. Влади родилась во Франции, ее родители были эмигрантами первой волны. Аранжировки «Мелодии», сделанные под нее, прокладывают на альбоме мостик между двумя шансонами, русским и французским, а особенно хорошо с очаровательным акцентом актрисы работает «Песня Марьи».

Меняется с такой музыкой и сам Высоцкий. С Влади он становится эстрадным хулиганом, невероятно харизматичным певцом; казалось бы, ничего общего с яростной акустикой его концертов, но нет: голос музыканта невероятно удачно контрастирует с благородными аранжировками.

Аркадий Северный и «Братья Жемчужные»

«Олимпийский концерт» (1980)

Аркадий Звездин, взявший себе псевдоним Северный, в силу далекого от генеральной культурной линии репертуара не мог записываться в студиях и давать официальные концерты. Все оставшиеся от него записи — чаще всего сделанные при помощи магнитофона у кого‑то дома, в не самых подходящих для этого условиях.

Катушки с этими песнями подпольно тиражировались по Советскому Союзу и, если верить очевидцам, даже выходили за его пределы — эта призрачная популярность ничуть не смущала Северного, он к ней относился с юмором: на своих концертах он рассказывал о несуществующих зарубежных гастролях, есть у него и запись, в которой он отвечает на выдуманные письма радиослушателей.

Но наибольшую известность принесли ему записи с ансамблем «Братья Жемчужные» — за что стоит ценить именно этих аккомпаниаторов, доходчиво показывает последний записанный концерт Северного, сыгранный в феврале 1980-го. Несмотря на то, что имя группы в описании отсутствовало, они точно не только подыгрывают певцу, но и поют песни сами. Лучшее — едкая переделка песни про мушкетеров с текстом про баню и лиричная «Наступает разлука с тобой».

Северный, которого могли посадить по статье УК о бродяжничестве, здесь поет не только о жизни на дне, но и неожиданно рассуждает о судьбах России, читает строчки под музыку из «Эммануэль», а также обращается к стихам Евтушенко: все здесь работает на то, чтобы считать этот концерт программным. Не в последнюю очередь из‑за звука — сырого, яркого, хриплого, идеально подходящего его лихим песням об изнанке советской жизни.

Любовь Успенская

«Любимый» (1983)

Нью-йоркский район Брайтон-Бич в восьмидесятых был центром жизни русского шансона в эмиграции и задавал тон звучанию жанра. Любовь Успенская была одной из главных звезд местной диаспоры: в Нью-Йорк она приехала не без опаски, но ее быстро пригласили на работу в ресторан «Садко» благодаря успешным выступлениям в Киеве и Ереване.

Весь быт ресторанных певцов района в виде практически документальной хроники представлен в написанной Вилли Токаревым песне «Еще не поздно», открывающей «Любимого», — россыпь упоминающихся в ней имен взята прямиком из реальности. Со многими из этих музыкантов как аккомпаниатор и аранжировщик поработал Михаил Шуфутинский. Однако сильнее всего его продюсерский талант раскрылся именно тут, в «Любимом».

Были у Шуфутинского аранжировки и поинтереснее, и посложнее (например, в альбомах Марины Львовской), но именно здесь они идеально соответствовали исполнителю. Успенская поет, словно плывет по закрытому ресторану с обложки, повелевает невидимой толпой.

Большая доля очарования «Любимого» не только в энергии Успенской, но и в настроении этих песен, будто взаправду сыгранных в ресторане после закрытия. Сильнее всего интонация певицы проявляется в лиричных песнях. Там она выкладывается полностью. Ее образ уставшей одинокой женщины, которая всегда может подбодрить себя в минуты душевного раздрая, до сих пор остается одним из самых ярких в жанре. Успенская не причитает, обходится не то что без тоски по Родине, а просто без тоски и показывает, что ей все по плечу. А в случае чего она может и поставить на место «потерявшегося» мужчину, и признаться в любви друзьям, и помечтать.

Михаил Шуфутинский

«Амнистия» (1986)

В детстве отец привез Михаилу Шуфутинскому трофейный немецкий аккордеон, но когда пришла пора учиться инструменту профессионально, преподаватели заставили его перейти на баян, как более подходящий советскому ребенку инструмент. Это противостояние западного и советского стало одним из главных сюжетов его биографии: после поступления в Московское музыкальное училище имени Михаила Ипполитова-Иванова (вместе с ним на потоке, к слову, училась молодая Алла Пугачева) он окончательно влюбился в джаз и стал учиться импровизации.

Волею судеб Шуфутинского пригласили работать в ресторан «Северный» в Магадане, и репертуар с джазового ему пришлось сменить на более простой. Вернувшись в Москву, он, уже попробовавший себя как вокалист, стал руководителем ансамбля «Лейся песня», но не сошелся во мнениях с начальством и в итоге уехал в Америку — сначала в Нью-Йорк, потом в Калифорнию.

«Амнистия» записана Шуфутинским уже в Лос-Анджелесе, на голливудской студии «Wildcat», и кроме его ансамбля «Атаман» в записи принимали участие джазовые музыканты Ларри Гиллеспи и Алексей Зубов, а также видный шансон-гитарист Гриша Димант, отец будущего участника House of Pain и Limp Bizkit DJ Lethal.

Добавление джаза пошло Шуфутинскому на пользу — в лучшие моменты «Амнистии» тут обязательно появляются саксофон, труба или неожиданная перкуссия. «Амнистия» лучше остальных альбомов Шуфутинского объясняет собственно его талант как музыканта.

Как великолепный аранжировщик, он словно проживает песни Розенбаума и Звездинского, делая их своими, обогащает их деталями вроде цитат из «Лунной сонаты» и советского хорового гимна «Летят перелетные птицы». Шуфутинский лучше всех умело балансирует между ресторанным разгуляем и лиричной меланхолией.

Вилли Токарев

«Детская пластинка» (1987)

Токарев, человек широкой души (именно он подарил Успенской «Любу-Любоньку» как подарок на день рождения) и невероятной воли к жизни (о чем говорит примерно вся его биография), — один из тех, кто сделал русский шансон близким к его каноническому звуку; его песни были нарочито простыми и чаще всего исполнялись под аккомпанемент одних лишь синтезаторов.

Вилли был свойственен не только оптимизм, но и особое чувство юмора, которое угадывалось в его аранжировках, считавшихся примитивными.

Хотя пел он обо всем, его визитной карточкой стали эмигрантские песни, и интереснее всего он воплотил тему жизни вдали от дома именно на «Детской пластинке».

Мальчик пишет письмо бабушке и плачет оттого, что некие «дяди» запрещают им увидеться. Другой спрашивает, куда пропал его отец; песня заканчивается тоскливым рефреном «бедное сердце мамы». Третий при помощи рыболовных метафор рассказывает историю о том, как его папа ушел из семьи. При этом «Детскую пластинку» нельзя назвать грустным альбомом — в заглавной песне героиня танцует под свою любимую музыку, а в «Андрюше» Токарев поднимает тост на новорожденного мальчика.

В лучших песнях альбома клавишница Токарева и фиктивная жена знаменитого вора в законе Япончика Ирина Ола пробует себя в неожиданном качестве и изображает козлика и кисоньку, добавляя и без того поразительным песням Токарева дополнительную непривычную глубину. Во всех аранжировках здесь, за их мнимой простотой, заметна и джазовая школа Вилли, и его любовь к диско и танцевальной музыке — внимание к деталям у него было потрясающим.

Сергей Наговицын

«Полная луна» (1991)

Трагическая смерть — не редкость в истории русского шансона. Точная причина гибели Сергея Наговицына установлена не была: то ли остановка сердца, то ли кровоизлияние в мозг — певцу стало нехорошо в придорожном кафе, и он вышел подышать свежим воздухом в Курганской области, там и умер 21 декабря 1999 года.

Пусть родственники Наговицына говорят о том, что о своей смерти он уже стал говорить за пару месяцев до нее, но в его музыке и даже в посмертных альбомах эта мрачная концовка не проявилась. Его песни, вдохновленные одновременно регги, Розенбаумом и Цоем, были полны романтики и непременного оптимизма. Наговицын одним из первых придумал простейший танцевальный ритм совместить с блатной песней — и не прогадал: такое располагающее к себе сочетание привлекло к его творчеству огромное количество фанатов шансона.

Начинал он, правда, с совсем другой музыки — благодаря ней его заметили московские продюсеры, от которых он, правда, довольно быстро сбежал: мир российского шоу-бизнеса девяностых ему не понравился. Вернувшись из армии, где он играл на гитаре в группе с незатейливым названием «Аккорд», он собрал ансамбль из работников пермского горгаза под названием «Шлейф» и записал с ним «Полную луну».

От шансона здесь только хриплый голос Наговицына, а витиеватые, полные метафор тексты рассказывают не о криминальных делах, а о простых дворовых парнях, о девушке, восстающей против своей семьи при помощи регги и сигарет, о том, что происходит за окном. Аранжировки песен напоминают скорее поп тех лет, которым занимался Юрий Варум, а то и вовсе британское инди начала девяностых или даже U2. Похожее сочетание стилей и нехарактерного для них голоса можно будет найти на поздних альбомах группы «ДДТ».

Александр Розенбаум

«Ностальгия» (1994)

Если в 1991 году Борис Гребенщиков отозвался на политическую ситуацию в стране горьким «Русским альбомом», то для Александра Розенбаума такими пластинками стали вышедшие в 1994 «Вялотекущая шизофрения» и «Ностальгия» (на обложке последней название было написано через i). Если «Шизофрения» слишком напирала на новое время, что не шло ей на пользу, то «Ностальгия» была посвящена старой жизни в широком смысле: от скитаний еврейского народа до дореволюционной России.

К тому моменту Розенбаум уже зарекомендовал себя как интеллигентный исполнитель дворовых и казачьих песен, уже были записаны «Вальс-бостон» и «Есаул молоденький», и «Ностальгия», конечно, гораздо ближе к ним, чем к ироничным ранним записям музыканта, хотя в «Недотроге», едкой пародии на «Ласковый май», Розенбаум позволяет себе чуть больше обычного.

В некоторых песнях, например в «У нее и у меня», сочетание музыки и текста кажется наиболее душераздирающим, а завершающая альбом девятиминутная «Шантрапа», кажется, пересказывает все детство певца. В подпольных ранних записях музыканта найдется еще парочка подобных песен, длинных и напряженных.

Розенбаум не изменяет себе и часто отсылает слушателя к петербургской географии, накрепко связывая свою ностальгию с родным городом. В дискографии Розенбаума есть и более близкие к чистому шансону работы, например редкий альбом «Меня не посадить», но именно «Ностальгия» кажется самой выдержанной и одной из самых музыкально интересных.

Михаил Круг

«Жиган-лимон» (1994)

Имя тверчанина Михаила Круга во многом неразрывно связано с шансоном, он — его икона. Про него снимают сериалы. С ним делают мемы. А новость об окончании расследования обстоятельств его убийства привлекает комментаторов в соцсетях.

Круг подчеркивал в своих интервью, что никогда не сидел, однако общался с представителями криминального мира. Скорее всего, их сближала любовь Круга к традиции — он считал «Домострой» инструкцией по применению, а начинал свою карьеру с авторской песни в стиле Розенбаума и текстами про нэповские времена.

«Жиган-лимон» не просто один из лучших альбомов русского шансона — это и правда пластинка, в которую вошли все грани этого жанра: тут и акустика, и ресторанные песни, и кабацкий шик, и блатная романтика, и дворовые трагедии, находится тут даже неожиданное место эмигрантскому духу в песне «Дороги». Редкий альбом жанра становится хорошим без аранжировщика (иногда, как в случае Шуфутинского и Токарева, ими становятся сами авторы), но не работавший до этого с шансоном Игорь Бобылев здесь превзошел многих. С ним лирика кажется самой проникновенной, а веселые песни — самыми бесшабашными.

ПОДРОБНОСТИ ПО ТЕМЕ

«Не сидел и не стремлюсь»: что происходит с шансоном после смерти Михаила Круга

Круг, хоть и делает в своей манере отсылки к мастерам, что были до него, сам по себе предстает перед слушателем уникальным рассказчиком от Бога, иногда справляясь одним лишь голосом: когда в песне «Катя» музыка замолкает и Круг кричит в тишине, сложно устоять перед его мощью.

«Трибунал Наталии Медведевой»

«Russian Trip» (1995)

Поэтесса, журналистка, певица, актриса, модель, девушка с обложки дебютного альбома группы The Cars — Наталия Медведева, нью-йоркская подруга Любови Успенской и московская — Аллы Пугачевой, наконец, жена Эдуарда Лимонова, сделала за свою жизнь достаточно вещей, чтобы не оставаться в тени друзей и любовников.

Она начинала свою карьеру в эмиграции, сначала в Нью-Йорке, затем — в Париже, где пела в ресторанах песни, родня эмигрантские романсы и кабаре. Перед возвращением на родину она записала диск «Кабаре рюс», в котором под скромный акустический аккомпанемент демонстрировала возможности своего голоса, а приехав в Россию, собрала группу «Трибунал», в которой за короткое время ее существования играли участники «*** забей», «Коррозии металла», «Умки и Броневичка», а также будущий басист «Би-2» Петр Дольский.

Второй альбом «Трибунала» «А у них была страсть» рассказывал об экстремальных отношениях между людьми. «Russian Trip» — песни о сложности жизни в России начала девяностых. Рассказы Лимонова о войнах, безусловно, повлияли на тексты Медведевой, но точно так же повлиял расстрел Белого дома в 1993-м, повесившиеся знакомые, выборы президента и даже отсутствие света в Москве (песня о последнем посвящена «памяти» мэра Лужкова).

Медведева не стесняется в выражениях и выбирает самые броские фразы, поэтому музыканты стараются не отставать: «Russian Trip» хоть и связан музыкально с шансоном, но чаще всего уходит скорее в тяжелый рок — новому времени нужны новые аранжировки. Получившееся панк-кабаре, кажется, точнее всего отражает атмосферу Москвы начала девяностых — у Медведевой получилось отлично балансировать между суровостью, ранимостью, свободой и трагедией.

Сатэро

«Песни Сатэро» (1996)

Если бы Игоря Сатэро не существовало, его бы стоило выдумать. Если верить его официальной биографии, то в начале восьмидесятых он устраивал шоу-программу «Пульс времени» с молодыми участниками свердловского рок-клуба: Вячеславом Бутусовым, Настей Полевой и группой «Урфин Джюс». С конца шестидесятых до начала девяностых он отсидел в общей сложности двенадцать лет — уклончивая формулировка сообщает, что за «различные преступления».

В нулевых Сатэро стал единственным представителем кришнаитского шансона. В начале десятых он обосновался в Павлодаре, где продюсировал панк-группу, в которой играли только девушки, и написал гимн местного завода, а в середине десятилетия переехал в Москву, где записал рок-н-ролльный альбом.

Даже на фоне такой биографии «Песни Сатэро», он же «Ланжерон», стоит особняком: записанный в Петербурге на студии «Европы плюс» с джазовыми музыкантами, он поражает выверенностью и своеобразностью аранжировок.

Сатэро здесь концентрируется на быте — не тюремном, а обычном, хоть и с восточным колоритом. Он лучше всего проявляется в песнях «Салам», «Перевал» и «Ромео и Джульетта» — последнюю, к слову, спустя почти пятнадцать лет исполнят «Воровайки», сильно уступая оригиналу. Несмотря на великолепные аранжировки и душевное исполнение, звездой Сатэро не стал и отзывался о неуспехе «Песен» философски: «Так получилось».

Катя Огонек и Вячеслав Клименков

«Белая тайга» (1998)

Кристина Пенхасова свой первый альбом записала в шестнадцать лет, и он был куда ближе к эстраде, чем к шансону. Песни на нем были посвящены мальчикам, яркой помаде, маме и друзьям, но и среди них неожиданно появлялась песня про золотодобытчиков. После этого она неожиданно выпустила в 1998-м два альбома под псевдонимом Маша Ша, где песни про вибратор, мужчин и лесбийскую любовь сопровождались нарочито примитивным аккомпанементом, и в том же году ушла из эротическо-юмористического шансона, взяв себе новый псевдоним — Катя Огонек.

Дебют Огонек «Белая тайга», растянувшийся на два альбома, остается самой показательной ее работой. Соавтор Вячеслав Клименков не только поет с Огонек дуэтом, но и исполняет сольно пару песен, поэтому они оба вынесены в разряд исполнителей альбома (хотя стоит отметить, что голос Клименкова недостаточно выразителен, и его же песням это на руку совсем не играет).

Огонек и Клименков в своей музыке объединяли старый и новый подход к шансону — сыгранные на синтезаторе-расческе подложки почти везде сопровождались акустической гитарой, добавлявшей суровым текстам необходимую романтику. В этом балансе и заключается главная творческая удача «Белой тайги»: между грубостью и сентиментальностью здесь вовсе не пропасть, а один шаг. Огонек поет о конвоирах, следователях, арестантах одновременно и с безучастным спокойствием, и с невероятным всепрощением и пониманием — за эту уникальную интонацию ее и стоило полюбить, и полюбили.

Бока

«Воспоминание» (1999)

Борис Давидян, более известный как Бока, — одна из причин, по которой в этом списке «русский» заменено на «русскоязычный». Он никогда не пел русский шансон, его жанр принято называть бакинским или кавказским шансоном. При этом чаще всего он исполнял его на русском.

Выросший в Баку армянин Давидян уехал из Азербайджана в Америку в девяностых, но своим примером всю жизнь показывал возможность общения между азербайджанцами и армянами: после его смерти в июле 2020 года даже пошли разговоры о том, что именно это событие может ухудшить конфликт между нациями. Одни знатоки жанра находят у Боки влияние рабиза, армянского городского романса, другие замечают азербайджанское горловое пение, богазы. Все так: его музыка — это сплав двух культур, средоточием которой, конечно, является Баку.

В «Воспоминании» нет хитов и совсем нет воровской жизни, описанием, но не восхвалением которой прославился Бока. Есть лишь посвящение родному городу, влюбленностям, друзьям. Было бы неправильным подавать его музыку как простоватую, она вовсе не такая, более того, признать ее таковой — значит перейти на сторону колониального взгляда, снисходительно смотрящего на музыку Кавказа.

Открытому восприятию воздастся: «Воспоминание» с его вгоняющими в легкий транс песнями, у которых на один ритм нанизаны сразу несколько сюжетов, — это, вообще-то, выдающийся образец бакинского шансона, в котором за счет интонации Боки разрозненные истории кажутся чем‑то единым, а легкая музыка максимально погружает слушателя в себя. То есть заставляет предаться воспоминаниям, как и предсказывает название самого альбома.

«Ленинград»

«Пуля» (1999)

Созданный Сергеем Шнуровым «Ленинград», который из‑за огромного числа участников принято называть группировкой, всегда тяготел к шансону: Шнуров даже записал два сольных альбома в этом стиле, а поздние работы группировки прямо сравнивают с эстрадой и шансоном в его исконном французском понимании народной песни.

«Ленинград» начинался как свободный проект людей, которые не особо умеют играть на инструментах, а продолжился после возрастающей популярности в качестве проекта Шнурова: продюсера, арт-директора и бизнесмена. К последнему он относится с иронией, например, называя тур с возрождением группы «Снова живы для наживы». Однако все же Шнуров был на первом плане не с самого начала.

Если верить словам Шнурова из книги Максима Семеляка «Музыка для мужика», то в первом альбоме «Ленинграда» он не пел, потому что не умел одновременно и петь, и играть на басу, и вместо него вокалистом был Игорь Вдовин, позже занявшийся электроникой и ставший к настоящему моменту успешным кинокомпозитором.

Вдовин развязно кричит, духовая секция надрывается, все производит впечатление абсолютного балагана — но работает. Почти все песни на альбоме посвящены женщинам и проблемам в отношениях, но заглавная песня, эдакое подражание Высоцкому из несуществующего советского вестерна, впечатляет сильнее прочих: вслед за маленькими трагедиями появляется что‑то неподдельно драматичное. Несмотря на всю свою очевидную немодность и отрицание всех тенденций, именно с искренней и лихой «Пули» начался путь «Ленинграда» к славе.

Григорий Лепс

«Спасибо, люди…» (2000)

В девяностых и начале нулевых поп-музыка и шансон стали взаимодействовать друг с другом: например, свою версию поп-шансона представила группа «Лесоповал», автором текстов которой был сосланный в лагерь после Великой Отечественной за антисоветскую агитацию поэт-песенник Михаил Танич. Алла Пугачева тоже стала обращаться к шансону, записав хиты «Мал-помалу» и «Девочка секонд-хэнд».

Тем не менее уже в тот момент была запущена и другая тенденция: шансон двигался в сторону поп-музыки, и поэтому происходило постепенное облагораживаниение жанра, из‑за чего тюремная его тематика была оставлена в стороне. К десятым главными звездами стали Григорий Лепс, Стас Михайлов и Елена Ваенга — их было принято называть представителями постшансона, хотя на деле их музыка, скорее, возвращала шансон к корням городского романса.

Григорий Лепс, начинавший свою карьеру в сочинских ресторанах, оказался не готов к быстрой славе, которую ему принес хит «Натали», причем не морально, а физически — организм певца не выдержал напряжений больших туров, и Лепс попал в больницу. Название его третьего альбома «Спасибо, люди…» — это не дежурная фраза, а благодарность за второй шанс, в том числе поэтому Лепс выкладывается на альбоме на полную, пробуя себя в самых разных жанрах.

В отличие от многих других шансон-альбомов, «Люди» очень сильно опирается на гитарный звук, а в одном из треков на саксофоне играет Владимир Пресняков-старший. Аранжировки Евгения Кобылянского кажутся более утонченными, чем традиционные шансонные, и оттого Лепс и сам кажется больше, чем шансонье, — народным певцом; именно с этого момента он им и становится окончательно (а ведь через пару лет выйдет «Рюмка водки на столе»).

Псой Короленко

«Fioretti» (2001)

В начале нулевых в кругах интеллигенции произошла попытка обратить внимание на шансон и поменять представление о жанре как таковом. Лейбл «Снегири» запустил подлейбл «Ш2», выпускавший сборники «Шансон с человеческим лицом», знакомя слушателей с «Паперный Т.А.М», Карлом Хламкиным, Дмитрием Хоронько и Элгуджей Бурдули.

Примерно в то же время «Мистерия звука» вслед за серией «Легенды русского шансона» создала другую, «Не легенды русского шансона», в которой ни одного пересечения с «Ш2» не было, а были Сергей Шнуров, Алексей Кортнев из «Несчастного случая», Сатэро, Гарик Осипов и Владимир Дягель из «Монгол Шуудан». Одной из таких «не легенд» стал Павел Лион, в конце восьмидесятых взявший себе псевдоним Псой Короленко и «выпустивший» в девяностых десяток домашне-концертных альбомов.

Слово «выпустил» было взято в кавычки, потому что официально музыка Псоя не издавалась, поэтому два первых его полноценных альбома были отобраны из текстов и музыки за десять лет. Первый, «Песня про Бога», был сыгран на рояле и существенно уступал в шарме его концертным выступлениям, зато второй, «Fioretti», был куда более выдержанным и цельным.

Смешав в одном плавильном котле Северного, Токарева, Пушкина, военные песни, маньеристов и Дерриду, Псой получил свою уникальную и не похожую ни на что манеру исполнения — в случае «Fioretti», названного так в честь анонимного жития Франциска Ассизского, еще и невероятно душевную.

Иван Кучин

«Царь-батюшка» (2001)

В шансоне, как, например, и в метале вместе с эмо, время от времени возникает вопрос «настоящести» исполнителя, из‑за чего некоторые слушатели жанра обращают внимание на факт того, действительно ли музыкант отбывал наказание в СИЗО и тюрьме. Стоит отметить, что среди подлинных фанатов русского шансона этот вопрос, наоборот, не стоит, поскольку «настоящесть» равна для них «душевности».

Однако для Ивана Кучина, в общей сложности двенадцать лет отсидевшего за кражи, этот вопрос крайне волновал, и для себя он всегда находил резкий ответ — в том числе поэтому он отказывается от участия в сборных концертах. Кучин, поначалу не интересовавшийся музыкой, начал писать тексты и эскизы первых песен именно в тюрьме, и первые его альбомы, что объяснимо, были посвящены именно жизни заключенного.

«Царь-батюшка» был первым альбомом Кучина, на котором музыкант отошел от этой тематики в сторону простых, жизненных тем, простившись с лагерной романтикой при помощи завершения трилогии «Сентиментальный детектив». Тематику песен здесь называют историко-патриотической, однако это лишь первый уровень текстов Кучина, который благодаря юмору и своей особой интонации ностальгию убирал куда‑то на второй план. Для альбома он написал все аранжировки сам, принципиально не используя в записи компьютер, однако звук на нем вышел куда интереснее, чем был у него раньше: Кучин здесь уходит то в трип-хоп, то вставляет в запись какие‑то ненужные звуки, то зовет детский хор. В нулевых в шансоне и авторской песне тяга к Николаю II обострилась — ушедшей эпохе несколько альбомов посвятила, например, Жанна Бичевская — но Кучину удалось высказаться на эту тему действительно свежо и интересно.

«Бутырка»

«Второй альбом» (2002)

Воронежцы, выросшие из не самой примечательной группы под названием «Дальний свет», никак не могли придумать себе название, но 5 сентября 2001 года из следственного изолятора Бутырка сбежали трое заключенных (фамилия одного из них, кстати, была Безотечество) — попадание названия в сводки новостей стало для музыкантов знаком о подходящем имени.

Хотя «Бутырка» никогда не была дуэтом, за ее тексты всегда отвечал Олег Симонов, а за музыку по большей части вокалист Владимир Ждамиров (однако Симонов делал музыку для дебюта группы и продолжил заниматься ей после ухода Ждамирова). В отличие от «Дальнего света», «Бутырка» и продюсерский центр «Русский шансон», ранее занимавшийся Кругом и Наговицыным, сделали ставку на танцы — и не прогадали.

В примитивном ритме песен «Бутырки» поначалу сложно опознать приметы электронных стилей, однако время от времени в подложки проникают явные элементы транса и хауса. Это было осознанным вторжением — в 2010-м Ждамиров сделал на новые песни группы ремиксы, которые сильнее раскрывали познания музыкантов в танцевальной музыке.

Если на дебюте они только нащупывали свой стиль, на третьем альбоме ушли в эстраду, а к четвертой «Иконе» стали практически поп-группой, то на «Втором» эта шансон-электроника заиграла нужными красками, в том числе благодаря запоминающемуся хриплому голосу Ждамирова. В лучшие моменты, как, например, в песне «Судья сказал» с ее нарочито простым текстом, тюремный опыт Симонова ощущался сильнее всего.

«Каспийский груз»

«Рингтоны для зоны» (2013)

Хип-хоп в России часто заигрывал с тематикой тюрем и историями людей с криминальным настоящим: от странных, неестественных рассказов Децла о мести в «Кровь моя, кровь» до смеси гротеска и реализма первых альбомах интеллигентской по сути группы «Кровосток».

Тем не менее ближе всех к шансону приблизилась бакинско-московская группа «Каспийский груз», свой первый альбом выпустившая только через 12 лет после первых текстов участников. Свой уникальный стиль музыканты действительно разрабатывали годами: их нарочито примитивные строчки («Была бы пара лямов, я бы поменял их не глядя, хотя нет, не поменял бы») легко было высмеять, однако именно в текстах и крылась сила «Груза» — простые слова было легче запомнить, понять и впустить в себя.

Хотя, по признанию одного из участников группы Тимура «Брутто» Одилбекова, куда сильнее классического русского шансона он ценит одесские фольклорные песни и авторов-исполнителей, а одна из песен начинается здесь словами «Это не русский шансон, это рингтоны для зоны», но сам дух жанра тут явно присутствует, хоть и в сильно интерпретированном виде.

Лирический герой ранних текстов «Груза» схож с героем текстов городских романсов: он хоть и связан с криминалом, но ему бывают не чужды романтика и размышления о жизни. Чаще всего герой «Рингтонов для зоны» находится в бегах, попутно рассказывая слушателю о своем настоящем, но практически никогда — о прошлом. Та филигранная работа, с которой Брутто и его компаньон Анар «Весъ» Зейналов подходят к созданию портретов своих героев, окупилась; долгое время музыкантов и правда считали излишне простыми, перенося качество персонажей на сам дуэт. Впрочем, впоследствии криминала в музыке «Груза» стало меньше, а лирики — гораздо больше.

«Аигел»

«1190» (2017)

Десятые в России — время окончательного признания шансона как культурного пласта. По Первому показывают шоу с каверами на жанр «Три аккорда» (в которых участвуют поп-исполнители вроде Татьяны Булановой) и транслируют премию «Шансон года». Флагманы жанра — Лепс, Ваенга и Михайлов — показывают успешность ухода от тюремной тематики к лирике и становятся героями колонок в журнале «Коммерсант — Власть» и журнале «Афиша». Радио «Шансон» и вовсе сейчас принадлежит Михаилу Гуцериеву, поэту-песеннику и одному из двухсот богатейших бизнесменов России.

Однако молодые исполнители тоже обращают внимание на жанр — группа «Аффинаж» свой стиль называет нуар-шансоном, а вокалист группы «Пасош» Петар Мартич записал с Анной Зосимовой, ранее исполнявшей хип-хоп, шансон-альбом «Песня — это праздник», опирающийся, скорее, на авторскую песню и городской романс.

ПОДРОБНОСТИ ПО ТЕМЕ

Треугольник Круга: Петар Мартич, Анна Зосимова и Евгений Горбунов обсуждают русский шансон

Но сайт «Медиазона» исправно работает, а тюрьмы и суды никуда не исчезают — нет ничего удивительного в том, что тюремная лирика проявилась в совершенно иной форме в дебюте «Аигел». Айгель Гайсина описала в альбоме реальную ситуацию, которую она наблюдала своими глазами: то, как ее мужа осудили на 1190 дней, вынесенных в название. Герои Гайсиной — она сама, судья и следователь, а ее голос меняется от грубого и развязного до убаюкивающего и ласкового (впрочем, и в последнем случае рассказывает он не о хорошей жизни). Все это сопровождается предельно минималистичной, суховатой музыкой, сделанной одним из бывших участников электронного дуэта «Елочные игрушки» Ильей Барамия. В нулевых «Игрушки» помогали настоящему шансонье Стасу Барецкому — тут же совсем другое дело: с шансоном песни «Аигел» роднит тематика, от которой они после дебюта дистанцировались, и, возможно, интонация. Тем не менее, если постшансон и существует, то вот его самое яркое воплощение на данный момент.