10 лучших и самых удивительных альбомов с советскими песнями

Сборник песен самой западной нашей певицы. Уроженка Риги, Мондрус всегда сторонилась официозной советской эстрады и не прогибалась под неизменчивый мир. Это стоило ей карьеры: в семидесятые она эмигрировала в ФРГ, где продолжила петь, но уже по-немецки и не так успешно. «Не упрекай любовь» — это ее записи с оркестром Эгила Шварца. Записи невообразимой красоты: это уже не эстрада в Москве, но еще не Голливуд, это что‑то между. С западной страстью, с восточной задушевностью Мондрус и Шварц высекают то почти что босанову, то крунерский поп с женским вокалом, то софт-рок с электронными звучками. Звучит все как та самая весенняя капель из первой песни — максимально звонко и свежо.

Первый полноформатный альбом узбекского ВИА — космос среди песков. Восточный арт-рок пополам с выразительными акустическими треками, электронные панно с танцевальными ритмами. Большинство знает отсюда только хит про три колодца, но стоит послушать дальше, и окажется, что песня об Учкудуке — даже самая слабая на альбоме.

Квартет «Электрон», который при помощи ранних синтезаторов и электроорганов переигрывал темы из кинофильмов. Анна Герман, которая тогда еще не спела про надежду и была прежде всего польской исполнительницей — с песнями на польском и итальянском. Любимица Сталина Капиталина Лазаренко, сменившая русские романсы на гвинейскую народную песню. То была бы удивительная пластинка, записанная для иностранных туристов, посещающих советские курорты. Никогда до и никогда после советская эстрада не звучала так легко и так развлекательно.

По легенде, в 1969 году этот сборник «советского лаунжа» в итоге не был издан — политика партии сменилась, и передовая электроника и поп-музыка оказались в немилости — и подлежал уничтожению. Но курировавший сборник редактор Владимир Рыжиков решил сохранить пластинку, положив мастер-тейп в коробку с надписью «Концерт участников всероссийского смотра сельской художественной самодеятельности. Третья пластинка».

Записи нашли в 2004 году новые сотрудники «Мелодии». В 2005 году альбом переиздал сотрудничавший с ней лейбл «Снегири». К сожалению, официально она сейчас недоступна на стримингах.

Главный джазовый музыкант позднего СССР, бакинец Мустафа-заде в шестидесятые помогал с аранжировками грузинской «Орэре», а в следующем десятилетии руководил уже местным девичьим ансамблем «Севиль». Это была — и остается таковой — ни на что не похожая музыка. С одной стороны, юркая южная эстрада со звонкими голосами, с другой — сложноустроенный этнический джаз-мугам. 10 лет назад Алексей Мунипов, хваля в афишевском материале песни «Севиль», отмечал, что на фоне остального творчества Мустафа-заде ансамбль все еще недооценен и недоисследован. И в стримингах есть только такой итоговый сборник коллектива. Придется констатировать, что с тех пор мало что изменилось. Меж тем в мире, где в топах года присутствует Khruangbin, альбомы «Севиль» и «Яллы» просто обязаны быть востребованы.

Советская традиция альбомов-гигантов (того, что за рубежом называли LP) — это, как правило, вот такие сборники «Поет исполнитель такой‑то». Какие‑то из них толком не переизданы, а какие‑то переизданы — и зря. Исключение — вот этот альбом Кристалинской, вышедший в 1965 году, то есть до «Нежности». Тут нет шлягера «Снег идет», тут нет грандиозного джазового панно «У тебя такие глаза», но и без них это практически идеальный портрет главной певицы шестидесятых, которая умела подминать под себя практически любой репертуар: от аккуратного джаза на стихи Окуджавы («На причале») до безоговорочных киношлягеров («Ты не печалься»), от печального вальса («Не спеши», которая похожа на «Нежность», только еще более напряженная и тяжелая) до оптимистичного вальса («Садовое кольцо», спетое с улыбкой, даже с ухмылкой, только ей позволительной и только ей удававшейся). Слезы счастья — и просто слезы.

Альбом, с которого «Белоруссия» и «Беловежская пуща». Альбом, где окончательно оформился «большой стиль» группы: эпический рок на два языка и на много звонких голосов. С аккуратными цитатами или ненарочными аллюзиями (то на Procol Harum, то на Beatles, то еще на кого‑то), с прог-роковой сложностью и психоделической глубиной. Альбом, где нет ни одной слабой песни и нет попытки встроиться в традиционный звук советских ВИА. Альбом, где есть семиминутная грандиозная песня «Крик птицы». Самая беда, что его до сих пор никто не сподобился нормально переиздать: половина композиций ищется по имени главного певца альбома Леонида Борткевича, половина — по имени группы.

Большая мегаломанская пластинка одного из главных на тот момент советских ВИА. Стас Намин с коллегами аккурат к Олимпиаде устроили смотр достижений официального музыкального хозяйства — и прошли его на 100 баллов из 10. Быстроходный рок, вязкое и развязное диско, полифоничные баллады — в общем, все то, что последние 10 лет было главной поп-музыкой на территории СССР, только еще громче и звонче. Альбом, как водится, никто не сподобился нормально переиздать, нам остается только печалиться данному факту.

Редчайший и в российской, и в советской истории случай перенесения народных мотивов на современные ритмы без унылой лубочности. Тут и арт-рок («На горе, на горенке»), и полное страстей диско («Порушка-Параня»), и блюз, и все, что душе угодно, только со славянским многоголосьем и архаичной лексикой. Оказалось, что все это может мешаться друг с другом и не мешать друг другу. Оказалось, что такое случается раз в десятилетку. Альбом, кстати, переиздан, но о ремастеринге, к сожалению, не позаботились.

Антонов — наряду с Пугачевой — одним из первых эстрадных артистов стал сам исполнять собственные произведения. Высшая точка — этот альбом 1983 года. По факту сборник лучших антоновских песен начала десятилетия, он показал, каким может быть софт-рок по-русски. Музыка для всех и сразу, томительные любовные баллады и сентиментальные песни про море и юности надежды, безобидное, но бодрое диско про память и так далее и тому подобное — Антонов показал, каким может быть поп-хитмейкер нового времени. Сам себя он с тех пор, кажется, не превзошел. Увы.

В этом списке ну никак не обойтись без Аллы Пугачевой. Даже не потому, что это Пугачева, а потому, что «Зеркало души» — по-хорошему, сборник всего лучшего, что певица спела и сама написала за последние годы — альбом, после которого вся прошлая поп-музыка в СССР разом постарела. Альбом, который начинается с фанковой полиритмии. Альбом, половину песен из которого наизусть вспомнят даже те, чьи родители еще не родились в год его выхода. Альбом — постамент женщине, которая поет. Альбом, после которого Пугачева могла бы больше ничего не выпускать (кто‑то считает, что это реально лучший вариант) — и все равно бы осталась.