Уникум поп-сцены, а не фрик из 90-х: гид по творчеству Бориса Моисеева

Этот текст впервые вышел 4 марта 2021 года.

В последнее время для многих из нас Борис Моисеев превратился в мем из давно ушедшей эпохи 90-х. Мол, да, был когда‑то такой фрик, который пел «Голубую луну». В 2010-м и 2015-м певец перенес два инсульта, из‑за чего его творческая активность свелась к минимуму, да и на публике он почти перестал появляться. Даже на фоне массовой ностальгии по культуре рубежа 1990–2000-х Моисеев не смог войти в новый пантеон музыкантов тех лет, чьи песни перепеваются и переосмысляются, а на стримингах вместо полноценной дискографии лежат лишь ее жалкие огрызки.

Из‑за всех этих обстоятельств мы, кажется, стали забывать, насколько выразительным было творчество Моисеева, одного из самых ярких артистов ранней российской поп-сцены.

Начиная разговор о Моисееве, нужно прежде всего иметь в виду два момента, о которых редко вспоминают, представляя его как певца, начавшего карьеру лишь в 90-х.

Во-первых, он прежде всего танцор и хореограф, а не певец; во-вторых, хоть широкая слава пришла к нему в 90-е, начинал он заниматься творчеством еще в СССР на рубеже 70–80-х. Моисеев — это не про какие‑то выдающиеся вокальные данные, он всегда делал гигантский акцент на шоу, артистизме и постановке. И альбомы — это хоть и важная, но лишь одна из частей его наследия, саундтрек его спектаклей и концертных программ.

Такой подход был свойственен многим советским артистам, в частности, Алле Пугачевой, от которой Моисеев его и унаследовал. В начале 80-х певица наняла основанное артистом трио «Экспрессия» на подтанцовку в свою команду. Помимо прочего, они снялись с Пугачевой в фильме «Пришла и говорю» и съездили вместе с ней на знаменитый концерт в Чернобыле в 1986 году. Но уже на следующий год Моисеев вместе с партнершами — Ларисой Хитаной и Людмилой Чеснулявичюте — уходит от Аллы Борисовны, чтобы начать самостоятельную карьеру.

Борис Моисеев начал организовывать собственные танцевальные шоу, которые проходили в Америке, Италии и Франции. Тогда же трио впервые пробует себя в музыке: в 1988 году на советском телевидении выходит клип на песню «Учитель танцев», написанную Игорем Тальковым. И если женский вокал вроде как действительно принадлежит коллегам Моисеева, то его партия спета самим Тальковым.

Полноценный песенный дебют артиста состоялся через год: в программе «Что? Где? Когда?» «Экспрессия» исполнила трек «Вот это да», где Моисеев на этот раз самостоятельно спел свою партию.

Обе песни были качественным, но стандартным позднесоветским диско, мало чем отличавшимся от десятков других песен той эпохи. Что отличало «Экспрессию», так это танцы. На советской эстраде пластика в выступлениях почти всегда отсутствовала как класс, а хореография была максимально десексуализирована. Лишь в 80-е ситуация постепенно начала исправляться. Благодаря таким артистам, как Валерий Леонтьев и Борис Моисеев, поп-музыка СССР начала прогрессировать.

Однако, несмотря на все успехи трио, в начале 90-х Моисеев оказался в незавидном положении. «Заграница принесла мне не только удачу, но и потери. Люди бросали мой коллектив и оставались там. — вспоминал артист. — После одной такой поездки, в 91 году, я вернулся в Москву с диким скандалом, практически один. И начал все сначала. Тогда, стоя за кулисами, я услышал шепот: „Он же умер от СПИДа!“ Мне никто не подавал руки, со мной многие не здоровались, многие не общались».

Именно тогда он решается на шаг, который перевернет его карьеру и даст ей вторую жизнь: совершает каминг-аут, признавшись в своей гомосексуальной ориентации. В мае 1992 года в газете «Аргументы и факты» выходит интервью Моисеева, в котором тот говорит: «Все 18 лет в моем коллективе были только женщины, и мне образ женщины, переданный через мужскую пластику, стал настолько близок, что я сам стал женщиной… Я люблю богатую публику, богатых мужчин».

Позже он признался, что это была осознанная провокация: «Это был шаг, сделанный в отчаянии. Потому что тогда мне было невыносимо жить, дышать и работать. Все, что тогда происходило на сцене, не интересовало никого». В этот момент началось формирование мифа вокруг личности Моисеева, который он год от года поддерживал и в котором с годами было все сложнее понять, где правда, а где ложь.

Русскую публику действительно удалось спровоцировать. Сексуальная революция рубежа 80–90-х набирала обороты, и все, так или иначе основанное на еще недавно запретных темах, моментально продавалось. Моисеев находит новый состав «Экспресии» и создает балет «Борис бойз», вместе с которыми ежегодно начинает ставить свои скандальные шоу. Они пользуются бешеной популярностью, и их вовсю обсуждают в прессе.

Вот что, например, говорил тогда русский Penthouse об «Экспрессии»: «Благодаря своему яркому и экстравагантному сценическому имиджу они снискали известность на отечественной эстраде… Эротика „Экспрессии“ способна вызвать восхищение, удивление, восторг, но не шок и не отвращение. Их номера „Империя чувств“ на музыку Джорджа Майкла, „Шанель“ Таниты Тикарам, „Бангкок“ Бенни Андерсена, „Танго“ Грейс Джонс и многие другие, поставленные и исполненные с безупречным вкусом, стали подлинными хитами. В своем жанре „Экспрессия“ не имеет ни конкурентов, ни соперников».

Наверное, самым ярким ранним шоу «Экспрессии» был спектакль 1993 года «Шоу продолжается», посвященный памяти Фредди Меркьюри. На протяжении чуть больше часа на сцену со своими песнями выходили артисты вроде Ирины Отиевой и Тамары Гвердцители, Моисеев сотоварищи исполняли балетные номера. Заканчивалось все это поистине феерично: Борис Михайлович вместе с хором маленьких мальчиков исполнял песню «С нами Бог!» на фоне гигантского Иисуса, распятого на кресте. Впрочем, это был не единственный музыкальный номер, где пел Моисеев: песни «Эгоист» и «Дитя порока» совсем скоро лягут в основу дебютного альбома Бориса Михайловича.

Оседлав новую волну популярности, Моисеев понял, что одними танцами ее на этот раз не удержать. Поэтому он постепенно начал внедрять в свои постановки все больше и больше песен в своем исполнении, решив превратить творчество в мультиформатное развлечение, где есть место и музыке, и поэзии, и танцам, и театру. В 1996 году, когда вышла его первая пластинка «Дитя порока», Моисееву удается окончательно застолбить за собой звание певца.

Альбом начинается сразу с козырей: Борис Михайлович томно проговаривает: «Я прокушу мочку твоего уха и слизну кровь, и стон твой обожжет мои вены», — после чего начинает играть кислотный танцевальный бит, в припеве дополняемый драматичным женским хором. Песня за песней альбом все сильнее накаляет напряжение каким‑то сумасшедшим сочетанием заимствований из классической музыки, модного электронного звука на стыке техно и евродэнса, псевдооперных вокализов и, конечно же, фирменного голоса Моисеева, проговаривающего тексты о падших ангелах, кокаине и плотских грехах. Вся эта вакханалия подчеркивается мелодическим талантом молодого композитора Виктора Чайки, написавшего все песни пластинки.

«Дитя порока» заложил основу всего дальнейшего музыкального творчества Бориса Михайловича, где всем правит гротеск и где сочетаются нарочитая театральность действия и предельный эротизм.

Главная тема альбома стала лейтмотивом множества будущих песен Моисеева: жизнь изгоев общества, гонимых отовсюду, но чистых душой.

Успех альбома тем удивительнее, что Моисеев выпускал его, будучи уже 42-летним артистом, тогда как поп-сцену России с каждым днем все больше захватывало новое поколение музыкантов вроде Димы Маликова и Андрея Губина. Пока одни старые эстрадные артисты, ровесники Моисеева, переживали кризис, ему удалось найти свою нишу, сочетая провокационные тексты с актуальным звуком.

Само собой, материал с альбома был основой и живых постановок, в частности, таких как шоу «Каприз Бориса Моисеева» 1994 года, спектакль «Дитя порока» 1995 года и шоу «Падший ангел» 1996 года. Все эти выступления продолжали традиции спектакля «Шоу продолжается» и были построены на эпатаже и провокации непуганной публики. Среди прочего тогда же рождается скандальный прием Моисеева, который во время исполнения «Дитя порока» оголял пятую точку и поворачивался ею в зал.

Ежегодный парад экстравагантных шоу Бориса Михайловича продолжился в 1997 году постановкой «Королевство любви», многие песни из которой на следующий год вошли во второй студийник Моисеева «Праздник! Праздник!». Как «Королевство…», так и «Праздник…» заметно отличаются от «Дитя порока» и ранних шоу. Если те были цельными произведениями с достаточно четким концептом, то новые работы стали куда более разнообразными.

«Праздник! Праздник!» открывается песней «Крошка», типичным танцевальным треком Моисеева о судьбе отщепенца общества, в котором впервые появляется одна из коронных фраз артиста — «Навеки ваш, просто крошка, Боря Моисеев». Но сразу вслед за этим мы слышим «Мечтаем и надеемся» — совершенно типичный для какого‑нибудь «Голубого огонька» эстрадный номер, написанный на стихи ветерана советской поэзии Михаила Танича. От песни к песне слушателя будто катают на гигантских качелях от одной крайности к другой.

После смелого и дерзкого «Дитя порока» Моисеев внезапно обращается к классике советской эстрады: песням «Если бы парни всей земли» и «А у нас во дворе». Более того, дальше он перепевает «Люди, люди» своей наставницы Аллы Пугачевой и «Танго» Владимира Высоцкого. Среди этой ностальгии можно было встретить и куда более привычные для Бориса Михайловича вещи вроде «Баловень игры» и «Маленький принц», в очередной раз поднимающие тему артиста, непохожего на всех. Не обошлось и без фирменного эротизма: за это на альбоме отвечали «Королевство любви» и «Я хочу». Безусловно, Моисеев не был бы собой, если бы сделал альбом без провокаций. Чего стоит один «Гаврош» на музыку Аркадия Укупника — баллада о детской проституции: «Бездомный юный Гаврош, с любым сегодня пойдешь — любая цена хороша». И, конечно же, главный хит не только альбома, но и всей карьеры Бориса Михайловича — «Голубая луна», дуэт с юным и тогда никому неизвестным певцом Николаем Трубачом. Невинная в общем-то история о двух братьях стала одним из главных гимнов русского ЛГБТ-сообщества. На контрасте со всем вышеперечисленным особенно ярко звучит еще один хит альбома — «Глухонемая любовь», посвящение матери Моисеева, погибшей, согласно легенде, от рук пьяного глухонемого соседа, будучи прикованной к постели.

«Праздник! Праздник!» получился крайне разнородным альбомом, бесконечно далеким от целостного и концептуального «Дитя порока». Музыку здесь писал целый конгломерат композиторов: от Димы Маликова до Кима Брейтбурга (композитора, продюсера. — Прим. ред.), из‑за чего порой создается ощущение, что слушаешь совершенно разных артистов из разных эпох. Такой калейдоскоп стилей на первый взгляд кажется каким‑то вздором, случайным набором песен, который ничем не обусловлен. Однако если вспомнить, в каких условиях выходил альбом, то все встает на свои места. Вторая половина 90-х — время зарождающейся в обществе ностальгии по СССР и его музыке, самым ярким свидетельством чего стала популярность цикла телефильмов «Старые песни о главном». Немудрено, что и Моисеев почувствовал народный запрос и включил в свою программу несколько советских нетленок. Кроме того, приняв образ дитя порока, Моисеев понял, что это оказалось слишком смелым для отечественного шоу-бизнеса. Он мог сколько угодно выступать на любых площадках, но на телевидение, самое желанное место для артиста тех лет, его не пускали. Исполнение традиционных для эстрады песен на «Праздник! Праздник!» — первая попытка Бориса Михайловича частично откреститься от своего скандального образа и показать, что он может придерживаться стандартных форматов.

В 1999 году оказалось, что вроде как еще недавно дебютировавший певец Борис Моисеев вот уже 25 лет как пребывает на сцене, в честь чего он решил устроить соответствующую серию концертов под названием «Просто Щелкунчик». Юбилей Моисеев решил отмечать масштабно: специально для концертов были заказаны костюмы у Жан-Поля Готье и Валентина Юдашкина, сделаны новые декорации и, конечно же, написана новая песенная программа, которая в немного усеченном виде вошла в альбом «Просто Щелкунчик».

После пусть хитовой, но неоднородной работы «Праздник! Праздник!» новая пластинка звучит как самое настоящее возвращение к корням. Моисеев с порога атакует электронными хитами, сразу же напоминающими о треках времен «Дитя порока». Песни «Черный бархат» и «Только люби» — тот самый эротический пафос, которым изначально прославился Борис Михайлович. Разумеется, не обошлось без песен о непростой судьбе артиста и отверженцев общества: за это на альбоме отвечают «Играй, актер» и «Изменник». Центральная вещь пластинки — титульный трек «Щелкунчик»: еще один дуэт с Николаем Трубачом, очевидная попытка повторить успех «Голубой луны» и, надо сказать, вполне успешная. Тема непонятой личности, использование классической музыки, показной трагизм — все это компоненты формулы успеха Моисеева.

Трубач, к слову, не единственный гость альбома. В песне «Учитель танцев» (не имеющей отношения к треку Талькова) поучаствовала группа «Премьер-министр», благодаря чему и без того донельзя танцевальный трек стал звучать как главная угроза школьных дискотек 1999 года. Увы, в альбом не вошел гвоздь концертной программы — дуэт с Аллой Пугачевой, баллада «Две свечи», который поклонники Моисеева смогли услышать в записи лишь на следующем альбоме «По секрету…».

Все это дополняется «Звездочкой», одним из главных хитов 90-х, который хоть и лишен фирменной гротескной театральности Бориса Михайловича, но все же звучит органично в его исполнении. Не менее органично звучат и тропический «Запретный плод», и томный «Научи меня любить», и ностальгический «Летний сад».

Секрет такой целостности альбома прост: все песни для него писал композитор Ким Брейтбург, автор «Голубой луны». Здесь, как и на пластинке «Праздник! Праздник!», используется много разных стилей, но все они меж собой не конфликтуют. Кроме того, сам Моисеев был продюсером альбома, написал тексты к 3 из 11 песен и придумал концепт пластинки: монолог Щелкунчика, одинокого артиста. Единственное, что звучит здесь чужеродно, — это попурри «The Best», собранное из 3 хитов с «Дитя Порока».

На «Щелкунчике» Моисеев нашел баланс между своим фирменным эпатажем и более традиционной эстрадой. Теперь его треки могли одинаково уместно звучать как в рамках какого‑нибудь «Золотого граммофона», так и на танцполах модных клубов. Забегая вперед, надо сказать, что в общем и целом певец вплоть до последних работ будет стараться соблюдать этот баланс, постоянно качая слушателей на качелях между серьезными трагическими вещами и шуточными веселыми композициями, между провокацией и традицией.

Впрочем, в 1999 году это не помогло Моисееву в его давней мечте полноценно зайти на телевидение со своей музыкой. Если по другим каналам его выступления еще могли показать, то на ОРТ дорога была закрыта. Телеверсию «Щелкунчика» ставить в эфир там отказались, а из сборных концертов номера Моисеева вырезались.

Хоть обычно Моисеев выпускал альбомы по мотивам своих шоу, в 2000 году ситуация получилась обратной: сначала вышла пластинка «По секрету», написанная для грядущей постановки, и только в 2001-м она была воплощена на сцене. Более того, шоу, которое изначально должно было называться «Лебедь», в итоге получило название «По секрету».

Формула успеха творчества Моисеева была найдена, и он действовал по принципу «Хорошее повтори и еще раз повтори». Действительно, сложно не заметить, что альбом был сделан по уже знакомым нам лекалам. Песни об обездоленных изгоях, которых олицетворял сам Борис Михайлович? Тут вам и гимноподобный «Черный лебедь», и меланхоличный «Белый кораблик», и трагичная «Исповедь». Звездные гости и каверы советских хитов? Здесь и уже упомянутые «Две свечи» с Аллой Пугачевой, и «Мы с тобою танцуем» с Иосифом Кобзоном, человеком, который в начале 90-х материально помог Моисееву в его пути на большую сцену. Последний трек, к слову, — перепевка песни Игоря Иванова, написанной Давидом Тухмановым в 1980 году. Он же сочинил и другой номер с пластинки «По секрету» — «Сердце любить должно», исполнявшийся в середине 70-х Яниной Бразайтене. Тухманов в 2000 году отмечал 60-летний юбилей, в честь которого Моисеев и записал эти 2 песни, исполнив их на творческом вечере композитора и наконец попав таким образом на ОРТ, где транслировалась запись концерта.

Не обошлось на пластинке и без типичных моисеевских эмоциональных качелей. На альбоме умудрились ужиться вместе кардинально разные по настроению и смыслу песни, такие как, например, «Ребенок» и «Аты-баты». Если первая — драматический рассказ об упущенном шансе стать отцом, то вторая — внезапное обращение к военной тематике, антимилитаристское высказывание, сделанное на фоне недавно начавшейся Второй чеченской войны.

Несмотря на то что «По секрету» сделан по уже известной формуле, альбом не ощущается вторичным. Это скорее удачное продолжение предыдущих наработок, лишний раз отшлифованное и доведенное практически до идеала. Музыку почти для всех песен снова написал Ким Брейтбург, отчего ощущение связи с прошлыми работами только усиливается. Единственное, что окончательно исчезло из песен Моисеева к 2000 году, — это эротизм, так явно сквозивший в его раннем творчестве. Гомосексуальная провокация, благодаря которой карьера Бориса Михайловича получила вторую жизнь, в итоге стала для него стигмой, а сам он еще в конце 90-х стал жалеть о том, что совершил каминг-аут: «Я себя за это ненавижу. Я переживаю, плачу часто, что этот имидж-ярлык висит на мне и что избавиться от него теперь невозможно». И хотя на концертных постановках артиста все еще можно было увидеть весьма откровенную хореографию, в песнях тема «запретной» любви подниматься перестала вовсе.

После выхода «По секрету» были выпущены компиляция хитов «Лебедь» и сборник ремиксов «Потанцуем?!», однако нового материала на них почти не было, поэтому особого интереса сегодня они не представляют.

Последний классический альбом Моисеева, где вновь использовались все те же наработки, удачно эксплуатировавшиеся на прошлых пластинках. Почти всю музыку опять написал Ким Брейтбург, в заголовок снова поставлена тема непонятого артиста-изгоя, присутствуют шутливые танцевальные вещи вроде «Стрекозы» и «Не ходите, мальчики, в Африку гулять».

Вместе с тем альбом сильно уступает предыдущим работам. Хотя здесь и есть однозначные хиты «Человек-амфибия» и тот же «Чужой», многие треки выглядят на их фоне слишком блекло. Концертная программа «Чужой» получила подзаголовок «народная драма», однако такому громкому званию не совсем соответствовала. Мало того что песни не выстраивались в единое повествование, так еще и с серьезными вещами соседствовала откровенная клоунада вроде «Стаханова» и «Девчонок». В последней Моисеев открыто звал тех самых девчонок целоваться с ним, пытаясь окончательно стереть свой гомосексуальный образ. Недаром главный хит альбома — «Человек-амфибия» — посвящен перевоплощению: «Как футбольный мячик/Жизнь меня пинала,/Был когда‑то мальчик,/А потом не стало./Я пошел к хирургам,/Сделал то что надо,/И однажды утром/стал я Ихтиандром». В начале 2000-х творчество Моисеева тоже трансформировалось из провокационного наэлектризованного попа в куда более конвенциональную музыку.

Слушая альбом, нельзя не задаться вопросом: «Ну какой же Борис Михайлович чужой, если он уже давно вошел в элиту русской эстрады, а его концерты все так же пользовались популярностью?» Однако на деле ситуация была далеко не такой радужной. Открытый гей еврейского происхождения, Моисеев регулярно встречал препоны на своем пути: то на телевидение не берут, то пытаются сорвать концерты звонками о бомбе в зале, то православные активисты выступают против выступлений и жгут кассеты артиста. Не отставали и СМИ, которых интересовала лишь личная жизнь Моисеева, а не его творчество. Устав от всего этого, певец все больше и больше старался стать менее скандальным и более привычным русскому слушателю певцом. И со временем ему удалось сделать это как в песнях, так и в жизни. В 2004-м Борис Михайлович вступает в «Единую Россию», открыто мотивируя это тем, что хочет получить защиту со стороны властей: «Я хочу себе делать хорошо. А жизнь актера очень коротка, вы знаете это, зачем ее проводить в каких‑то гонениях, неприятностях?»

Слушая альбом «Любимый человек», сложно представить, что его записал тот же артист, что всего 8 лет назад делал модный электронный звук, замешанный на эротике и эпатаже. Шестой альбом Моисеева не оставил ровным счетом ничего от того, кем он был в начале певческой карьеры. Вместо разудалого фрик-попа мы слышим шаблонный ресторанный звук. Вместо сложных и неоднозначных тем в текстах нас встречает стандартная любовная лирика. Иными словами, песни утратили главное, что было в творчестве Бориса Михайловича: его индивидуальность. Треки с «Любимого человека» мог исполнить кто угодно из артистов русской эстрады, в отличие от большинства прошлых песен, которые были идеально сверстаны под артистизм и образ Моисеева. Не спасает ситуацию и Ким Брейтбург, не сумевший сочинить ни одного нового хита для альбома. Наиболее странно на фоне всего этого выглядит песня «Голубая звезда», сиквел «Голубой луны», на этот раз рассказывающий историю о двух сестрах. Однако нового народного шлягера не получилось, а трек выглядит лишь попыткой еще раз сыграть на былом успехе.

Конечно, Моисеев не был бы собой, если бы не рефлексировал о своем месте в России. Песня «Мой ответ» — обращенный к Алле Пугачевой рассказ о тяжелой доле Бориса Михайловича: «Но ведь если даже сгинут войны/Или я для всех любовь куплю,/Этот мир не сможет жить спокойно,/Если не узнает, с кем я сплю».

Символично, что альбом не стал основой очередной концертной программы. Вместо этого в 2004-м Моисеев организовал шоу «Навеки ваш…» в честь своего 50-летнего юбилея с программой из лучших хитов. Как и альбом, концерты лишились значительной доли пафоса, превратившись в рядовое эстрадное выступление, пусть и с все еще удивительной хореографией.

Вышедший через 2 года после предыдущего альбома «Ангел» продолжил линию «Любимого человека». Основой альбома осталась шаблонная эстрада с акцентом на любовную лирику. Впрочем, на этот раз Моисееву и Брейтбургу удалось сделать из баллад конфетку: речь, конечно, о песнях «Петербург — Ленинград» и «Ненавижу», исполненных Борисом Михайловичем в дуэте с Людмилой Гурченко. Оба трека сразу стали хитами и здорово сыграли на руку популярности обоих артистов. Дуэт был настолько успешным, что еще до выхода «Ангела», в 2005 году, Моисеев и Гурченко дали серию совместных концертов в рамках шоу «В этой осени никто не виноват…».

В остальном же альбом вызывал больше вопросов, чем ответов. На фоне лирических композиций можно было услышать, например, трек «Дай мне огня», ремейк «Crucified» группы Army of Lovers. Или композицию «А я твоя», неловкую попытку залететь в тренд на псевдовосточные мотивы, модный в русской попсе 2000-х. В конце концов, песню «Ле Хаим», ядерную смесь русской и еврейской эстрады, исполненную вместе с «Хором Турецкого». Не говоря уж о непонятно как оказавшемся там кавере на классику советской эстрады — песню «Я люблю тебя, жизнь».

Само собой, на альбоме есть и саморефлексия Моисеева. Например, в треке «Боря», в котором он описывает свое творческое кредо: «Сладкое горе по имени Боря./Плачет душа, только сердце поет./Сладкое горе по имени Боря./Кто‑то поверит, и кто‑то поймет». Песня «Паганини», в свою очередь, вновь рассказывала о непростой судьбе артиста: «Кричит мне зритель: „Браво, браво!“./Мне рукоплещет стоя зал,/А кто‑то думает, что дьявол/Со мною сделку подписал».

Как и в случае с «Любимым человеком», «Ангел» почти полностью лишен индивидуального почерка Моисеева. Да, фирменный томный вокал все еще на месте, но от былого образа не осталось и следа. Впрочем, такие изменения были закономерны не только из‑за желания самого Бориса Михайловича делать более удобоваримую музыку, но и потому, что ко второй половине 2000-х в России постепенно спал интерес к всевозможного рода фрикам на поп-сцене. То, что радовало публику в 90-х, спустя 10 лет уже перестало пользоваться былым спросом. Потому и творчество Моисеева вынуждено было трансформироваться. И Борису Михайловичу это удается: в том же 2006 году он получает звание заслуженного артиста РФ, что как нельзя лучше символизирует все произошедшие с ним за 10 лет изменения.

Новый альбом получил свое название по одноименной книге, которую Моисеев выпустил в том же 2007 году. Птичкой, по словам Бориса Михайловича, его называли в детстве во дворе: «Когда мама спускала мне из окна на нитке хлеб, я подпрыгивал за ним и размахивал руками, как птица». Приписка «Живой звук», в свою очередь, по задумке Моисеева, характеризует все его творчество: «Звук, который может быть хорош, даже роскошен, но он — мертвый… У Мадонны он мертвый не потому, что идет фонограмма… Важно совсем другое. Энергетика. Вопрос. Что? Что ты несешь в толпу? Что ты несешь в публику? Что от тебя получают зрители? Живое или мертвое?»

После череды лирично-балладных альбомов можно было ожидать от Моисеева только продолжение в том же духе, однако артисту вновь удалось удивить публику. «Птичка» с первого же трека звучит на максимальном контрасте с прошлыми пластинками. «Это» — танцевальный трек с неприкрытым намеком на секс, которого давно не было в музыке Бориса Михайловича. «Пора по…» — сверхэнергичный дуэт с Лолитой, высмеивающий стереотипы о мужчинах. Драматичная «Черным по белому», записанная с давними друзьями Моисеева, группой «Премьер-министр». Все эти вещи сходу задают нужное настроение альбому и напоминают о лучших временах Бориса Михайловича. Даже вполне обычные треки вроде «Нашей любви» или «Московских окон», записанных с Александром Буйновым, звучат энергично и не шаблонно. Пускай «Птичка» и далека от ранних работ Моисеева, но на ней все же куда больше чувствуется именно его дух, а не безымянного стандартного певца. Способствуют тому и аранжировки, которые хоть и не предлагают ничего революционного, но все же сделаны куда интереснее, нежели то, что мы слышали на двух предыдущих альбомах.

Как и почти на всех пластинках Бориса Моисеева, на «Птичке» есть странные моменты. Например, одна из самых мрачных и неоднозначных песен артиста — «Главное маленьким не умереть», в которой повествование идет от имени ребенка, размышляющего о том, как бы не скончаться от разных опасных ситуаций: «На эскалаторе не поскользнуться,/Теплым мороженым не поперхнуться,/ В душном автобусе не угореть –/Главное маленьким не умереть». Или трагичный трек о судьбе одуванчиков, котором после этого сложно не посочувствовать: «Одуванчики, одуванчики/Были желтыми, стали белыми./Мои девочки, мои мальчики,/Как помочь мне вам, мои бедные?»

Пусть у альбома нет какого‑то высокого концепта и сквозной идеи, «Птичка» — крайне разнообразное и интересное произведение. Музыку впервые за долгое время для Моисеева писали не только Ким Брейтбург, но и множество других авторов, песни которых тем не менее удалось успешно уложить в одну корзину, в отличие от альбома «Праздник! Праздник!». Главное же, что отличало «Птичку» от всех прошлых работ Бориса Михайловича, — это отсутствие песен о судьбе артиста, об изгоях общества и неприятии другого. Пластинка создает ощущение, что Моисеев наконец успокоился, нашел себя и готов покорять новые вершины.

В 2009 году артист отмечает 55 лет юбилейным шоу «Десерт» и выпускает одноименный сборник хитов с парой новых треков. А спустя год, в конце 2010-го, Моисеев перенес первый инсульт, после которого жизнь артиста разделилась на до и после.

Инсульт заметно ударил по здоровью Моисеева, однако ему удалось восстановиться. И уже в 2012-м вышел его последний на сегодняшний день альбом «Пастор. Лучший из мужчин». И название, и обложка, и некоторые тексты открыто говорили о религиозных мотивах, доселе не раскрывавшихся в творчестве Бориса Михайловича. Если раньше он был падшим ангелом, то теперь обратился к богу, в чем неоднократно признавался в интервью: «Я безумно стал верующим! Вера, православная вера помогла мне вернуться на сцену… Я стараюсь соответствовать этому образу жизни. Быть праведным». И даже излюбленная тема изгоя Моисеевым подается в религиозном ключе в песне «Юродивый»: «Я был всегда отверженным,/Но не бранил рассержено/Ни этот мир, ни этот горький век./Я пасынок для родины,/Я нищий, я юродивый,/Как говорится, божий человек». Вишенкой на торте было то, что артист начал открыто говорить о том, что никогда не был геем, а все, что мы видели раньше, — лишь игра: «Я просто-напросто играл в гей-культуру в своих прошлых спектаклях… Если снова понадобится, если увижу, что она необходима моим зрителям, сыграю еще!»

Что и говорить, «Пастор» вполне соответствовал этим высказываниям: Моисеев вновь создал шаблонный эстрадный сборник песен, в котором не осталось места его былому фирменному стилю. Любовная лирика, баллады, устаревшие аранжировки, религиозные изыскания — все это «Пастор». И не то чтобы песни плохи, просто они смотрятся максимально бледно на фоне всех предыдущих заслуг Моисеева. Одна из немногих вещей, связывающих «Пастора» с наследием певца, — кавер на «Святую ложь» Аллы Пугачевой, человека, связь с которым Борис Михайлович пронес через все творчество.

Альбом заканчивается треком «Я буду жить сейчас» — жизнеутверждающим гимном, которым Моисеев хотел доказать, что его рано списывать со счетов. И действительно, слушая эту песню, хочется верить в то, что Борис Михайлович еще покажет всем, кто тут настоящий Щелкунчик. При этом «Пастора» сложно назвать триумфальным возвращением после болезни. Это очень предсказуемая и аккуратная работа, в которой самое удивительное — увлечение Моисеева православием. Тем более абсурдно звучит название концертной программы 2012 года — «Возвращение короля эпатажа». К тому времени эпатажа в творчестве Моисеева почти не осталось, и он уж точно перестал быть его королем.

Однако изредка Борис Михайлович все же вспоминал свои корни и возвращался к провокации. Например, в том же 2012-м вышел бодрый танцевальный трек с откровенно эпатажным названием «Один раз не водолаз». Суть песни была проста, хоть несколько и не вязалась с православными настроениями певца: мы живем лишь раз, поэтому не стоит отказывать себе ни в чем.

В 2013-м Моисеев вместе со Стасом Костюшкиным записал трек «Я бальник». Роль Бориса Михайловича в треке минимальна — судя по всему, он был привлечен лишь для лишнего ажиотажа.

Увы, все торжество, с которым была спета песня «Я буду жить сейчас», вскоре столкнулось с жестокой реальностью: в 2015 году Моисеева сразил второй инсульт, после которого он до сих пор полностью не восстановился. С того времени артист прекратил выступать, почти не появляется на публике, однако изредка все же выпускает новые песни, самая последняя из которых — «Роттердам», дуэт с певцом Алишером Хозяиновым. Роль Моисеева в треке минимальна, и в нем вновь эксплуатируется скандальный образ артиста, играя на пошлых каламбурах.

В 2016-м Моисеев анонсировал выход нового альбома «Сердце #ONE», куда должны были войти 8 песен, записанных за последние несколько лет, и 4 трека со старых работ. Релиз был запланирован на осень того же года, но так и не состоялся.

На примере творчества Бориса Моисеева можно изучать, как менялось русское общество с начала 90-х и вплоть до наших дней. От возведения в кумиры открытых геев до гомофобии на государственном уровне. От тотального свободомыслия до казенного православия. Задав высокую планку в начале музыкальной деятельности, Моисеев не смог долго удерживать ее, в конце концов сломившись под давлением общества и собственных предубеждений и слабостей.

Тем не менее музыка Бориса Михайловича времен 90-х и начала 00-х стала классикой русской попсы, без которой ее невозможно представить. Будучи наследником советской эстрадной традиции, он умело сочетал в своем творчестве стремление шокировать и попытки делать концептуальные шоу, дуэты с молодыми звездами и мэтрами советской песни, передовые электронные мотивы и старые добрые шлягеры. И сегодня хочется только пожелать Моисееву здоровья, чтобы он еще не раз вышел на сцену, независимо от того, кто он — дитя порока, человек-амфибия или пастор.