Что такое эмбиент: краткая история одного из важнейших жанров последних 50 лет

В 1975 году экс-участник Roxy Music и будущий прославленный продюсер Брайан Ино попал в аварию. Он был вынужден провести некоторое время дома. Будучи прикованным к постели, он слушал записи арфы, идущие в слегка урезанном и искаженном виде, и окружающие звуки: шум улицы, шум ветра. Постепенно они слились в одну единую звуковую кашу. Так Брайан Ино осознал, что появился новый способ восприятия музыки: когда она является частью окружения и сливается с ним. Так он придумал эмбиент — музыку, которая станет лучшим воплощением искусства как элемента декора.

Ино не был первым в стремлении превратить звуки и мелодии в часть антуража, повседневной деятельности. Уже в начале XX века композитор Эрик Сати стал создавать «меблировочную музыку». По сути, это были первые опыты в жанре минимализма. Суть ее была в том, чтобы ненавязчивые повторяющиеся мелодии исполнялись в разных общественных местах. Например, Сати предлагал кутюрье Жермене Бонгар музыкальное оформление ее заведений. В письме Жану Кокто он писал, что «меблировочная музыка глубоко индустриальна. Существует досадное обыкновение — исполнять музыку в обстоятельствах, где музыке делать нечего. Тогда играют вальсы, «Фантазии» на темы опер и тому подобные вещи, написанные для других целей». Цель Сати — «ввести музыку, созданную для удовлетворения «нужных» потребностей». «Меблировочная музыка», — писал Сати — создана из простого колыхания воздуха; она не имеет другой цели; она выполняет ту же роль, что свет, тепло и комфорт». Для создания атмосферы Сати размещал музыкантов в разных частях зала, чтобы создать эффект присутствия. Он создавал назойливые примитивные и повторяющиеся звуковые полотна. В общем, был первым истинным минималистом. И первым прародителем эмбиента: Сати начал превращать музыку из объекта особого пристального взгляда в некое сопровождение, дополнение для обстановки. Это была мебель, которая не занимала места, не весила ни грамма, но при этом преображала комнату. Так работал и работает эмбиент.

Музыка Сати и его многочисленных последователей (так, им восхищался Джон Кейдж, автор знаменитой «4'33», он даже сыграл его «Досады» строго по инструкции «повторить 840 раз») и вправду была своеобразным дополнением к окружению и не существовала отдельно от него. Так, осколки звуков, которые рассыпаются по комнате и медленно заполняют пространство. Другим наследником Сати с определенными оговорками можно назвать Терри Райли. На альбоме «A Rainbow in Curved Air» 1969 года он фактически впервые применил электронные методы к меблировочной музыке. Эта пластинка — главная предтеча эмбиента: сопровожденная поэмой, она источала оптимизм и успокоение при помощи красочных электронных звуков. Будто и вправду посреди солнечного дня прошел небольшой дождик и вышла яркая радуга.

С другой стороны, в начале 1970-х годов уже активно развивалась электронная музыка. Скажем, первые опыты французского композитора Жан-Мишеля Жарра вполне могут быть названы эмбиентом: то была расплывчатая, аритмичная атмосферная музыка, которая являла собой саундтрек к несуществующему фильму, звуковое воплощение заснеженной горной гряды или бесконечного космоса. Или альбом «Canaxis» Холгера Шукая из Can. Эту пластинку критик Андрей Горохов называл чуть ли не первой эмбиент-записью: там электронный шум был наложен на азиатскую этническую музыку. Впоследствии, будучи смешанным с этникой, эмбиент породит нью-эйдж.

Наконец, была группа Tangerine Dream. Если Kraftwerk вворачивали в свои мелодии и ритмы афроамериканский грув и ценили Джеймса Брауна, то Tangerine Dream относились (да и относятся сейчас) к музыке как большому пастельному полотну. Даже в более-менее ритмичные моменты (например, в треке «Love on a Real Train») они относились к звуку как некоей части пейзажа. По факту Tangerine Dream сделали поп-версию эмбиента, ввернув в него мелодии и немного ритма, сделали его максимально доступным и притом максимально нераздражающим. Ино же был и остается куда более категоричен в отношении эмбиента.

Заслуга Брайана Ино в том, что он формализовал и довел до логического предела изыскания в области эмбиента. Его второй альбом в этом жанре «Music for Airports» (первым был «Discreet Music», но он больше похож на пробу пера, чем на законченный стейтмент) — это торжество абстрактного минимализма. Вместо ясной мелодии — тягучий электронный поток, который медленно движется между каналами, как речки с карты на обложке альбома. Вместо ритма — мягкая электронная гладь. «Music for Airports», как правильно отмечали мои коллеги несколько лет назад, звучит по нынешним временам слегка наивно и архаично. Но при этом на фоне любой условно альтернативной музыки того времени он звучал ошеломительно.

Эмбиент не был просто фоновой музыкой. Ино формулировал в буклете «Music for Airports» разницу между ними так: «В то время как обычная фоновая музыка создается путем избавления от всякого чувства сомнения и неуверенности (и, следовательно, всего искреннего интереса) в музыке, эмбиент сохраняет эти качества».

Для Брайана Ино эмбиент («окружение») равняется пространству. «Не нарратив, не последовательность, обладающая некоей телеологической направленностью — куплет, припев, то, это и другое», — говорил он пять лет назад в интервью.

Опыты Эрика Сати выросли из импрессионизма. Эмбиент Ино вырос из абстрактного экспрессионизма: «вместо картины с четко определенной перспективой, предполагающей конкретное направление взгляда, предстает поле, пространство для бескрайних акустических странствий». Приглядишься — ничего не заметишь, вся суть познается на расстоянии. Эмбиент, который придумал Ино, — музыка, в которой исчезает персоналия музыканта. Музыка, которая лишена специфических черт: ты сам придумаешь, что еще дорисовать в своем воображении, нет ничего, что бы помешало тебе. «На этом поприще нет ничего, за что можно уцепиться; каждый выбирает свой собственный путь», — говорит он.

Эмбиент — это не только бесконечные электронные ландшафты. В конце семидесятых Ино встретил на нью-йоркских улицах музыканта Эдварда Ларри Гордона (он же Ларааджи), который играл на электронной цитре. «Однажды Брайан, живший там в то время, проходя мимо, услышал мою музыку, сел и стал слушать, — рассказывал Гордон в интервью „Афише Daily“. — Я вообще тогда не знал, кто он такой. Но он мне оставил записку с просьбой позвонить на следующий день. Я позвонил, он рассказал мне про свой проект в области эмбиента и предложил поучаствовать. Я согласился».

Результатом стал альбом «Day of Radiance», который всем своим существом будто бы протестовал против изначальной природы эмбиента. Три композиции из пяти в нем назывались «Танцы», громогласная цитра Гордона высекала ритм. Однако это был все еще эмбиент. Просто таким образом Ино и Ларааджи показывали, что это не обязательно уютная и расслабляющая музыка. Ранний эмбиент — он и про окружение, и про напряжение. Он похож на томительное ожидание дождя в душный летний день. Глухой саспенс, тугая струна. А дождя не было. Ино сделал альбом «On Land» 1982 года намеренно мрачным и зловещим, а современные опыты в сфере эмбиента он скорее не любит: «в большинстве люди берут тихий и мягкий бит, что для меня является лишь стилистическим, но не философским аспектом, ставят его в основу и впоследствии называют эмбиентом».

Действительно, в начале 1990-х годов напряжение спало и громыхнул дождь из эмбиент-записей, которые были не про глубокое исследование окружающей среды, но про отдых от нее. Эмбиент девяностых — это чилл после рейва, это осколки электроники, продирающиеся в похмельную голову. The Orb, Афекс Твин, The KLF, Orbital, The Future Sound of London, Autechre придумали использовать эмбиент для того, чтобы можно было красочно отходить от очередной вечеринки в ангаре. Название альбома The KLF «Chill Out» прямо указывало на то, где эта музыка должна применяться.

Наверное, две самые показательные в этом смысле записи сделал Афекс Твин. На первой части «Selected Ambient Works» он представил эмбиент как музыку для полуденного полусна. Булькающий, приглушенный — будто колонки опустили под воду — звук идеально подходил не для сосредоточения, но для расслабления. Композиция «Xtal» — настоящий шедевр нового эмбиента: издалека к тебе плывет электронный ритм, тихо и нежно поет женский голос, постепенно минор сменяется на мажор, а туманные сумерки превращаются в рассвет. Действительно, пластинка на века, которая не устареет никогда.

Но нельзя говорить, что Афекс Твин постулировал развлекательную природу эмбиента через свои работы. «Selected Ambient Works Volume II» — это тоже сон, но такой, слегка тревожный. Афекс Твин показывает, что из состояния покоя в состояние перманентного подспудного беспокойства можно перейти буквально за несколько секунд в рамках одной композиции. Эмбиент Афекса Твина — это неспокойный сон типичного горожанина девяностых годов. Его единственное пристанище, его минута покоя.

При этом нельзя сказать, что и позже эмбиент окончательно стал предметом интерьера. Подобная музыка все еще может быть выражением не только стремления к комфорту, но и отражением определенного дискомфорта. Наверное, лучший пример подобного — альбом Уильяма Басински «The Disintegration Loops I–IV». Эти записи увидели свет после терактов 11 сентября, которые автор застал непосредственно в Нью-Йорке. То, что сам Басински называет «фиксацией жизни и смерти мелодии», оборачивается фиксацией жизни и смерти большого города, в который пришла новая чума. Мелодии на «The Disintegration Loops I–IV» настолько призрачные, что под конец фактически растворяются в пыльном нью-йоркском воздухе. Так, эмбиент стал тихим прощанием с XX веком и аккуратной рефлексией по поводу ужаса, вторгшегося в мир автора.

Но в основном эмбиент сейчас воспринимается как функциональная музыка, этика которой выстроена вокруг смирения и спокойствия в океане мирских бурь. Как правильно отмечает Ларааджи, «это такой неинвазивный способ расслабления тела. Он не мешает тебе, он не прерывает твои действия. Он создает атмосферу вокруг тебя, но не отвлекает». Нынешний эмбиент, который живет в формате ютьюб-плейлистов для сидячей работы, выполняет прежде всего эту функцию.

Впрочем, есть кое‑что еще. В XXI веке музыка стала предметом срочного потребления. Как правильно отмечает эмбиент-музыкант Кейт Фуллертон-Уитман, послушать даже 3–5-минутную поп-песню — уже подвиг. Эмбиент в этом смысле является серьезным исключением. В силу своей функциональной природы он погружает слушателя в свое пространство настолько, насколько это возможно. Эмбиент в XXI веке — это музыка сосредоточения, переживания непростого времени и рефлексии над ним. Как правильно отмечает тот же Фуллертон-Уитман, «время становится эластичным».

Первая классика эмбиента. Американский композитор-минималист нарисовал настоящую музыкальную радугу. Одна из самых светлых пластинок в истории электронной музыки.

Первый большой эмбиент-альбом. Не альбом даже, а заявление, манифест. Ино еще много напишет таких манифестов, но «Music for Airports» будет поважнее иных его продюсерских подвигов.

Экс-соратник Брайана Ино прямо воплощает тезис о том, что эмбиент — музыка для расслабления и медитации. Одна из самых светлых работ эмбиента. Полеты во сне и наяву над облаками — прямо как на обложке.

Один из главных IDM-музыкантов записал эмбиент-альбом, который и в 2021 году звучит максимально свежо. Подводный эмбиент, отголоски красивой дискотеки — и великий трек «Xtal»: так пульсируют девяностые.

Еще более расплывчатый и сонный эмбиент, чем у Афекса Твина. И более тревожный. Это не та музыка, под которую будешь спать.

Колыбельная для усталых посетителей рейвов. Идеальная музыка для беспокойного сна. Окончательное превращение Афекса Твина в гения электроники.

Мир после терактов 11 сентября, воплощенный в тихих, печальных и нарочито примитивных эмбиент-зарисовках. Отпевание старого мира под синтезатор.

Все главные треки жанра можно послушать в специальном редакционном плейлисте Spotify. У них же можно найти десятки других подборок и плейлистов. Особо советуем Nordic Noir и Hauntology.