Футбольный стадион «Стад де Франс» был построен в 1998 году, принимал финалы чемпионата мира, чемпионата Европы и Лиги чемпионов, а через два года станет главной ареной парижской Олимпиады. В разные годы на «Стад де Франс» играли The Rolling Stones и U2, AC/DC и Metallica, One Direction и BTS, но только одной группе — Coldplay — удались четыре солд-аута подряд. Это случилось уходящим летом, и на первом из этих концертов в силу тысячу раз изменившихся обстоятельств довелось оказаться мне. Не вникая в каждый частный случай, фронтмен Coldplay Крис Мартин известен привычкой благодарить всех, кто пришел на их шоу, — несмотря на отягчающие факторы вроде цен на билеты или высоких людей, из‑за которых не видно сцену.
В 2022 году их, отягчающих факторов, список вышел как никогда длинным и веским: от «жары и трафика» до «ковида и войн». Но миссия Coldplay — организовать очередной рекордной аудитории праздник, и они с ней, как и прежде, справляются на ура. Плясовые, хоровые, дуэты с дружественными звездами (в Париже это была разогревавшая Coldplay H.E.R.), обязательный акустический сет на маленькой сцене на задворках танцевального партера, вернувшаяся в конец сета великая «Fix You», фейерверки, конфетти, нарядная гирлянда из 80 тысяч выданных каждому зрителю браслетов — арсенал концертных фокусов группы неиссякаем.
Не обошлось на «Стад де Франс» и без песни «Politik», на которой половина аудитории бессовестным образом присела, чтобы приберечь силы для «My Universe» и «A Sky Full of Stars». Мне же она напомнила, что за 20 лет до того, как отправиться в массивное стадионное турне под вывеской самого экологически безвредного в истории и пообещать три последних альбома за столько же лет, Coldplay проходили по ведомству подававших надежды молодых рок-групп. А за тем, как они стали оправдываться, посчастливилось наблюдать мне — в 20 минутах быстрой езды от «Стад де Франс», на парижском бульваре Капуцинок, в честь которого, промахнувшись буквой, назвали популярный советский вестерн.
27 августа 2002 года Coldplay играли в «Олимпии» — знаменитом трехтысячнике, где в разные годы творили историю Эдит Пиаф, The Beatles и Джефф Бакли, а в тот вечер писалась новая глава биографии лондонского квартета, днем ранее выпустившего свой второй альбом «A Rush of Blood to the Head». На то, что это незаурядная пластинка, загодя указывало многое — вроде хедлайнерского сета Coldplay на июньском фестивале «Гластонбери». Но одно дело — слышать или читать о том, что симпатичная тебе группа рвется в высшую лигу, а другое — видеть это собственными глазами. Летом 2001-го я видел ее на другом британском фестивале и запомнил как преисполненных энтузиазма, но скромных и несмелых молодых людей с парой хитов. Летом 2002-го на сцену «Олимпии» вышли готовые звезды.
Тот концерт начинался как раз с «Politik» — сочиненной 11 сентября 2001 года песни, рожденной из страха и смятения и обдававшей совершенно новыми для музыки Coldplay накалом и безотлагательностью. Она сразу показалась лучшей из песен, записанных группой на тот момент, и стала первым из многих хайлайтов парижского концерта — то выделывавшегося пинкфлойдовским вступлением к «Spies» с дебютного альбома «Parachutes», то выходившего на финишную прямую кавер-версией «Lips Like Sugar» Echo & the Bunnymen. Сейчас, во времена коллабораций с Селиной Гомес и BTS, это вспоминается как что‑то трогательно анахроническое — а вот о большинстве песен с «A Rush of Blood to the Head» такого все еще не скажешь.
По словам Мартина, музыканты Coldplay целенаправленно отказывались включать во вторую пластинку то, что было слишком похоже на первую, и такие песни, как «Politik», «God Put a Smile upon Your Face» или «A Whisper», и впрямь вообще не выдавали в Coldplay группу, которой, по признанию Мартина же, «не было бы без Travis».
Согласно им, напористая электрическая гитара безболезненно заменила акустическую, а за свойственную пост-брит-попу меланхолию стали отвечать редкие, но меткие пьяно-баллады вроде «The Scientist». А на стыке одного и другого мог появиться суперхит калибра «Clocks» — будущий обладатель «Грэмми» в категории № 1, «Запись года».
Став неоднократно платиновым бестселлером на родине, альбом сослужил Coldplay еще более завидную службу по другую сторону океана. После мучительных, порой необъяснимо провальных попыток покорить Америку, на которых из года в год спотыкались британские суперзвезды вроде Робби Уилльямса или брит-поп-групп, заокеанские успехи Coldplay не могли не впечатлять. Заработав три «Грэмми», со временем «A Rush of Blood to the Head» окажется в списках лучших альбомов всех времен по версии Rolling Stone и рок-н-ролльного Зала славы.
За 20 лет Coldplay перепробовали прорву продюсеров (от Брайана Ино до Макса Мартина) и жанров (от афробита до EDM), становясь все больше и больше. Под сводами «Стад де Франс» Мартин еще раз рассказал старый анекдот о том, как много лет назад на их первый парижский концерт якобы не пришел вообще никто, — кроме бравшего у музыкантов интервью журналиста, назвавшего песни Coldplay «слишком депрессивными», чтобы завоевать мир. «Как видите, мы к нему прислушались», — сказал Крис, и даже если это шутка, прислушиваться к цайтгайсту Coldplay умели всегда, а тому волей-неволей приходилось обращать внимание на каждый новый шаг группы. Дошло до того, что за внимание Мартина спорили Jay Z и Канье Уэст (оба записали с ним по недурной песне), а когда Coldplay объявили хедлайнерами шоу в перерыве Супербоула, ассистировать им не отказались Бейонсе и Бруно Марс.
Началось же все это именно с «A Rush of Blood to the Head» — не только лучшего, но и самого живучего, идеально сохранившегося альбома группы (чаще него в этом туре звучат только песни с ее нового альбома).
Этому альбому можно предпочитать «Parachutes», «X&Y» или «Viva la Vida…», но это их единственная по-настоящему каноническая пластинка, юбилей которой так или иначе отмечают и музыканты, и их поклонники, и вредные музыкальные критики (включая автора этих строк), разгромившие прошлогоднюю пластинку Coldplay «Music of the Spheres».
20 лет назад я начал выдвигать не то смелую, не то откровенно кощунственную гипотезу, что по части хитмейкерских способностей и потенциала прибавлять в весе Coldplay — это «Битлз» XXI века, за что не раз огреб и от друзей, и от коллег. В какой‑то момент не любить Coldplay стало трендом: New York Times провозгласил их «самой невыносимой группой десятилетия», а Мартин предположил, что, если бы группа выпустила мерч со словами «Я ненавижу Coldplay», он стал бы бестселлером. Но даже NYT в итоге передумал, признав, что «немодный» имидж Coldplay со временем забудется, а вот их музыка будет вечной. Концерт на «Стад де Франс» лишний раз убедил, что группы больше Coldplay на планете, скорее всего, нет. Альбом «A Rush of Blood to the Head» напоминает о временах, когда масштаб подкреплялся качеством.
