Rozalia: «Люди редко говорят о некрасивых чувствах. А зря»

Певица Rozalia появилась на наших радарах в начале двадцатых: сперва она записывала каверы на известные песни, позже выстрелила с мем-песней «Собака писала», которая вошла в ее дебютный альбом «Black Princess». С тех пор Розалия выпускала только отдельные синглы, а о следующем альбоме заговорила только сейчас.

Мы пообщались о причинах затянувшейся паузы («Было нечего сказать»), о жизни между Москвой и Ереваном, о терапии, о желании учить языки (чтобы слова для эмоций все-таки не заканчивались), а также о том, почему в песнях про женскую боль важно не только страдание, но и «мерзкие» эмоции.

Сегодня у Розалии вышел сингл «Наизусть», 19 апреля она даст большой концерт в Москве, новый альбом — осенью.

— Ты какой человек — утренний или вечерний?

— В плане продуктивности — ночной, а удовольствия — утренний. Первая половина дня просто нравится больше. При этом с друзьями чаще вижусь ближе к вечеру, а утро — время для себя.

— Что такое идеальный досуг?

— Досуг для меня развлечение. Идеальный вариант сейчас — встретиться с друзьями и поиграть в карты. У нас есть игра с названием «*********» [«Чересчур расслабленный человек»], кто‑то называет ее «По ***** [фигне]». И вот собраться с друзьями, посидеть у кого‑то дома с картами, расслабиться, ни о чем не думать, разговаривать без фильтров и сказать что‑то, за что тебя в другом месте могли бы и отменить, но ты среди своих друзей и можешь нести любую чушь.

— У тебя на днях была сторис про обсешн тапочками© Из личного архива. Это откуда идет?

— Это я как раз проиграла в карты. Я должна была начать листать сторис, остановиться на рандомном аккаунте и повторить чужую историю. Я попала на модель, которая показывала желтые туфли и написала: «Ask me about my yellow shoes obsession». Подруга сказала, что я не буду переобуваться в туфли, а повторю сторис в тапочках. Она провисела два часа, мне было стыдно, потому что много медийных знакомых ее увидели. И мало кто понял, что я просто проиграла в карты. Потому что у меня бывают странные истории и без этого, когда я как‑то необычно шучу. Но здесь люди хотя бы хихикнули, я надеюсь. Так что никакой обсессии тапочками у меня нет. Просто, блин, а что еще носить дома, ножки должны быть в тепле.

— «Необычно шучу» — это как?

— Я люблю немножко провоцировать людей. У меня есть шутка, которую я всегда использую, чтобы понять: вайбик или не вайбик. Сижу в заведении, а когда приносят счет, говорю серьезным голосом: «Вот, извините, у нас нет денег, никак не можем оплатить». Как правило, официанты отвечают с сарказмом: «Ой, ну придется посуду мыть». Тогда понимаю, что мы на одной волне. Как и если человек рядом, с которым я обедаю или ужинаю, поддержит шутку и разгонит ее, это значит, нам точно по пути. А если замешкается, мы друг другу не подходим.

— Где сейчас твой дом?

— Там, где я живу. Снимаю квартиру с близкой подругой, долго сепарировалась от родителей. До этого жила либо с ними, либо с молодым человеком — это всегда была чья-то квартира или дом, где, если повезет, у меня была своя комната. А сейчас чувствую, что иду именно домой, в квартиру, которую снимаю за свои средства, это очень приятно.

— Ответ человека, который уже был в терапии.

— Это правда. Прошла через терапию, в том числе чтобы найти в себе силы и переехать. Это хороший опыт, была в ней дважды. Первый раз попробовала в 2021 году, а второй — с 2024-го, все еще продолжаю. Чувствую, что меняется качество жизни.

— Прикольно, что ты ответила именно так, потому что изначально вопрос был о географической привязке: из соцсетей непонятно, где ты больше проводишь времени, в России или Армении.

— Вообще не подумала в эту сторону.

Провожу там много времени, раз в два месяца улетаю туда на учебу. Но это на 100 процентов моя этническая родина, есть много моментов, к которым лежит сердце. Но тревожно себя там чувствую, потому что это не всегда мое общество. В России такое тоже бывает, но там у меня есть свой уголок. Когда задерживаюсь в Армении больше чем на месяц, думаю о том, как бы скорее вернуться домой.

Раньше во мне горел юношеский максимализм, я еще не понимала, что для меня уют и спокойствие. Сейчас понимаю, что выросла в России — и большая часть видения жизни сложилась именно там. Во мне много армянского, но культура все равно русского человека, из меня это никуда не выйдет. Конечно, до сих пор есть люди, страдающие нацизмом, расизмом, ксенофобией и чем еще они там страдают, но на меня это влияет намного меньше и исключительно в соцсетях.

— Ты сказала про русскую культуру. Сталкивалась в Армении с мелочами, когда понимала, что по-другому на что‑то смотришь?

— Остро ощутила это в университете: увидела, насколько все медленно работает в Армении, все очень расслабленно. В Москве темп жизни сильно отличается. И обратила внимание на поведение девушек. Там все еще и младше меня. Мне могут сказать: «Сходи со мной в парк, пожалуйста, не хочу одна мимо мальчиков проходить». А я понимаю, что прошла бы не только мимо, но и через них, не подняв головы. Там на меня могут пялиться. Понимаю, что [внешне] отличаюсь и в России, но здесь этого намного меньше.

— Из‑за чего на тебя пялятся там?

— Одежда, энергетика, походка, все имеет значение. Недавно надела бермуды, такие длинные шорты. Была в них, пуховике и длинных сапогах. На меня не то что пялились, а бросали вслед фразы: «Смотри, что она надела!» И парни, и бабушки с детьми смотрели так, будто я голая. В России всем скорее было бы все равно.

— А что тебе нравится в Армении?

— Погода, еда и легкое настроение. Там всегда кажется, будто ты собираешься на шашлыки или свадьбу, людям легче живется. Люблю душевность людей, общение с друзьями там выглядит несколько иначе, все превращаются в армян-армян. И повторюсь про еду — замечательные заведения. В них столько жизни и красок. Не люблю минимализм, когда захожу в московские кофейни, мне становится дурно.

— На кого ты учишься?

— На лингвиста. Решила поступать, потому что чувствовала незакрытый гештальт на учебу: хочу быть студенткой, ходить на лекции, делать домашние задания и сдавать экзамены. Мне нравится этот процесс. Хочу все время развиваться — и не только в музыкальной сфере, там я в любом случае всегда буду узнавать что‑то новое. А языки я люблю, поэтому выбор пал на лингвистику.

Основной язык — английский, второй — французский. Немного учили армянский на первом курсе, русский тоже основной в программе.

— Важно учить русский язык? В прошлых интервью ты много рефлексировала об уровне текстов на первом альбоме.

— В начале карьеры думала, что у меня большие проблемы с этим. Сейчас развила навык: нужно читать поэзию, книги, увеличивать словарный запас.

Вот напишу я 10 песен про любовь — и понадобятся новые слова. Поэтому изучение русского языка бесконечно важно. Да и простому обывателю было бы хорошо в идеале знать хотя бы один язык.

— Стало ли девушкам проще работать в российской музыкальной индустрии?

— Не вижу большой разницы. У всех нас есть социальные сети. Если ты приложишь свой талант и упорство, то уже не так важно, девушка ты или парень, ты пробьешься. Может, девочке даже проще сейчас будет. Но мне тяжело что‑то оценивать, я не следила активно за индустрией в России: двигалась сама по себе и смотрела на то, что происходит на Западе. А там девушки-артистки всегда были на пьедестале. Раньше казалось, что в российской индустрии мало поп-див, которые пели бы не только про свои страдания. Но сейчас они появляются. Особенно в последние пару лет локальные площадки стали подсвечивать местных персонажей.

Но я все равно вижу других только мельком, уговариваю себя изучать происходящее рядом. Не потому что я какая‑то нетакуся и «фу, не буду это слушать». Просто так вышло, что я выросла на другой музыке. И сейчас нужно, как домашнее задание, заходить на стриминги и все слушать.

— «Росла на другой музыке» — какой?

— Да ничего особенного: слушала хип-хоп, Снуп Догга, 50 Cent, Доктора Дре, в таком духе. Много R’n’B, но имена не вспомню — просто смотрела клипы и скачивала песни в плеер. С папой слушала джаз. Мне нравились Бейонсе и Рианна, маленькие поп-дивы Селена Гомес и Майли Сайрус, я сходила с ума по движухе вокруг «Николодеона» и «Диснея». Все те же хайповые имена, просто не в России.

— Окей, но как сюда вписывается Алексей ЧумаковНакануне интервью в сторис Розалии появились посты с концерта Чумакова.?

— Это любовь моих родителей. Мы смотрели много российских шоу, в том числе «Один в один», где он участвовал. У него есть старая песня: «Хоть в мире много удивительных мест, это лучше всех, ты здесь». На «Муз-ТВ» показывали клип на эту песню. До меня в детстве все это добивало — и Чумаков, и Нюша, и Бьянка. Потом и Настю Каменских слушала, потому что у папы в машине играло. Но современная музыка уже прошла мимо.

— С кем ты сейчас работаешь?

— С декабря занялась этим вопросом: искала новые студии в Москве, сейчас сошлась с ребятами из Blast. Работаю с артистом Nomad Punk, будем работать с ним над альбомом. Мне больше подходит формат живой работы, а не дистанционной. Но иногда закидывают классные биты, на которые могу залететь. Недавно Петар Мартич закинул несколько в духе старого хип-хопа и R’n’B, мне понравилось, может быть, попробую на них что‑то сделать.

— Про «попробовать что‑то сделать». Как получилась песня с человеком с псевдонимом Эдик Южный? У меня даже на уровне ваших имен не бьется в голове такой фит.

— Это рубрика «эксперименты». Мне показали набросок трека, стало интересно, как мой голос будет звучать в таком припеве, который был сгенерирован искусственным интеллектом. Подумала, как можно это красиво и по-взрослому спеть. Потому что обычно в моих треках настроение скорее юношеское, такое томное и сексуальное. А тут примерила вообще другой образ. Хочу попробовать продвинуть и такой трек: интересно, получится ли у меня.

— В прошлом году у тебя выходил трек на английском. Это разовый эксперимент или интересное для тебя направление?

— Точно не разовый. Если бы у меня хватило сил продолжать снимать рилсы и тиктоки, уверена, что трек мог сработать на весь мир. Я придумала неплохой тренд: говорю «I’m the best view» и плавно перевожу камеру на себя. Это просто и понятно даже для людей, не знающих английского. Набрала больше тысячи клипов в тиктоке, но устала и перестала заниматься продвижением. Зато проверила, что могу написать некринжовую песню на английском. Точно буду продолжать работать с этим языком с прицелом на зарубежную аудиторию. Просто сейчас акцент больше на Россию.

— Ты придумываешь песни параллельно с трендами?

— Нет, весь процесс — про музыку, она всегда на первом месте. Потом уже все докручиваю.

— Ты несколько лет выпускала синглы, а про альбом заговорила буквально на днях.

— Мне было нечего сказать в формате альбома. Мои занятия с психологом начались в том числе из‑за проблем с осознанием и проявлением своих чувств. Долгое время работала механически: знала, что вот это красиво, а про чувства обычно говорят так. Когда начала что‑то сама понимать про собственные чувства, музыка изменилась. И сейчас мне есть что рассказать. Я как серьезный музыкант выпущу большую работу, которую будет интересно слушать. Альбом — это нечто значительное, он должен быть честным и настоящим.

— Такой подход не обесценивает твои синглы?

— Не думаю. Я и так самокритична, могу и до релиза понять, что эта песня не залетит. Хорошо, что этого не происходит в последний год: там были только серьезные треки, которыми я довольна.

— Насколько для тебя важно, чтобы текст в песне был складным и правильным? Или ты допускаешь моменты, где эмоция важнее грамотности речи?

— Без проблем что‑то можно сказать неправильно. Многие вещи в своих песнях я говорю не так, как сказал бы носитель русского языка. Ловлю себя на том, что выражаю мысли иначе, чувствуется, что русский — не единственный мой язык, он смешивается с другими. Но стараюсь избегать банальностей, терпеть не могу простые рифмы или слова, использованные миллион раз. Щепетильно отношусь к текстам. Важен симбиоз, чтобы человек на одном дыхании слушал песню от начала и до конца.

— О чем этот альбом?

— Я буду говорить о женской любви и боли так, как о ней еще не говорили, очень откровенно. Музыка будет отражать: там будут и очень злые эмоции. Задача альбома — рассказать мою историю, в том числе и с мерзкими чувствами, которые женщина может испытывать, когда сильно любит. Это моя личная история.

— Лучший альбом о женской боли, который ты слышала?

— SZA «SOS». Мне кажется, еще ни одна артистка так не делала. Ну кто еще расскажет, что убьет бывшего и его девушку? Люди вообще редко говорят о некрасивых чувствах. Для меня важно поднимать эти темы: люди услышат себя и поймут, что нормально испытывать и такие эмоции.