Эльдар Джарахов: «Я дурак, мне это нравится». Большое интервью

Эльдар Джарахов — одно из самых заметных лиц в российском медиапространстве. Он то ведет собственный подкаст, то приходит в гости в бесконечные ютуб-шоу, то помогает Басте с «Вопросом ребром». И с завидным постоянством поставляет нам негативные инфоповоды: или на стриме скажет, что ненавидит рыжих, или вспомнит, что у него было «3000 женщин». За каждым из таких заголовков позже выясняется, что это был «еще один рофл», но это так или иначе влияет на общий образ Эльдара.

А еще Джарахов — рэпер, выпустивший свой третий сольный альбом «Эл». Релиз искренних песен о себе и отношениях с близкими, где Эльдар как будто прорабатывает внутренние травмы вместе с Бастой, Федуком, Славой КПСС (который диссит Джарахова), Моной и не только.

Наш разговор — о том, почему Эльдар понимает, из чего складывается его негативное восприятие, но его это не смущает. Как через подкасты он научился быть честнее, а музыка — это наименьшая из статей его доходов, но самая увлекательная ее часть. Потому что медиаиндустрия стала его пугать, а в музыке все чуть проще.

— Как чувствуешь себя перед выходом альбома?

— Волнительно: никогда так ответственно не подходил к своим релизам. Плюс меня напрягает медийная движуха: не всегда комфортно себя в ней ощущаю. Поэтому сейчас не так много сторонних съемок и всех шоу подряд, на которые я ходил раньше. Ограничил себя в этом плане, больше сконцентрировался на собственном контенте: пишу рилсы, которые раскрывают треки, продумываю истории со сторителом. Нахожусь в страшном огне, но меня сейвят препараты, которые мне пару месяцев назад прописали от СДВГ и тревоги. Поэтому в целом я ощущаю себя намного лучше, чем мог бы.

— Давно занимаешься менталкой?

— В терапии я года два. А к психиатру обратился три месяца назад на фоне невозможности сфокусироваться. Это помогло, что меня удивило. Я долгое время не верил, что можно найти препараты, которые пофиксили бы мои проблемы. Занимался самолечением в интернете, где везде говорилось: «Все ***** [плохо], Миша, давай по новой». Но сейчас попробовал препараты обратного захвата и понял, как работает мышление у людей без СДВГ. Больше нет такого, что у меня одна бессвязная мысль отталкивается от другой, могу спокойно довести ее до конца и структурно подходить к этому процессу. Стало меньше импульсивности и пропал страшный поток. СДВГ у всех проявляется по-разному, у меня это похоже на радиоприемник с постоянным переключением волн.

— Ты говоришь, что устал от медийки, но это же основная твоя деятельность. Как тогда воспринимаешь себя сегодня?

— Я торгово-развлекательный центр или проигрыватель Windows, где можно и видосы смотреть, и песни слушать. Но недавно задумался, что сам я придумал не так много шоу, просто снимался в огромном их количестве. Мой единственный авторский проект — «Рэп-школа» в 2013 году. Как блогер я тоже начинал с «Успешной группы», то есть, пародийного блогерского рэпа. Все остальное — это просто моя любовь общаться с интересными людьми. В этом есть прикол, но чувствую, как устаю от этого. Большую роль играет и разочарование, потому что я неоднократно переживал взлеты и падения: когда ты то нужен людям, то уже совсем не нужен.

Я вот походил по премиям, одетый как ******* [дурак]. И награду вручают *** [не] пойми за что, человек просто туда пришел. Или мне ее дают ровно за то же, хотя, очевидно, есть люди, которые в этом году старались намного больше меня. Я вижу, что индустрия жестока, и меня это сперва пугало, а потом начало просто напрягать. Правила большого шоу-бизнеса меня отталкивают. У меня дома есть змеи и ящерицы, когда они сбрасывают кожу, им больно. Я сейчас в такой же точке роста, где мне больно от разочарования.

— Мы много говорим о том, как последние годы изменили музыкальную сцену. А если говорить о медийном мире, как перемены в нем отразились на тебе?

— Я и на альбоме говорю о том, что скучаю по друзьям: уехали люди, с которыми я взрослел. В 30 лет мне сложнее построить новый круг общения. И самоцензура. Пишу трек и слышу от половины людей вокруг: «Ни в коем случае это не выпускай». Вторая половина говорит: «Да вроде норм». А юрист добавляет «Я не знаю». Ты уже не знаешь, про что можешь шутить. Это накладывает большие ограничения.

— Есть ощущение, что между этим альбомом и «Я в моменте» музыка ушла для тебя на второй план. Откуда желание вернуться?

— Думаю, это твое впечатление, но понимаю, откуда оно идет. На следующий год после «Я в моменте» у меня вышло два альбома, после них — куча синглов. Но из‑за того что подкаст стал больше, у меня была еще гора медийных появлений, складывается ощущение, что акцент ушел в другую сторону. По факту, если мы возьмем тридцать дней, семнадцать из них я зависаю на студийке либо еду куда‑то писать музыку. А на подкасты я трачу максимум три дня в месяц: два дня на съемку четырех выпусков и еще день на подготовку. Но из‑за того что видосы разлетаются по соцсетям, кажется, что я делаю упор именно на такой контент.

Хотя на самом деле я писал этот альбом два года, это его третья или четвертая версия, у меня осталось куча материала на делюкс. Стал увереннее себя чувствовать в музыке, потому что в подкасте я уже не вижу пространства для роста. Могу научиться лучше разговаривать и повысить качество вопросов, но потолок я в любом случае нащупал. Можно, наверное, уйти в документалистику и делать фильмы. Интересно ли мне это? Скорее нет.

Уже сажусь за биты и выступаю как сопрод на многих треках. Живя с Моной, понимаю, что нужно учиться еще и мелодиям, вокалу — это вечный процесс.

— Сейчас ты сам пишешь тексты?

— Так было почти всегда, кроме расцвета блогерского рэпа, работал с Геной Rickey F и [делал] по паре треков с Никитой Jubilee. Тогда я не делал акцент на музыку, а с головой был в блогерстве. У меня был комплекс из‑за текстов, казалось, что я навсегда остался на уровне 2010 года, и не хотелось садиться писать. А потом просто начал это делать — и освоился. Но я слукавлю, если скажу, что весь альбом написал сам. Несколько припевов сделала Мона. Я показывал ей демки и слышал: «Куплет клевый, припев нет, сделай вот так». Лучший совет мне дал Саня Loc-Dog: «Не пишется — не пиши». Больше не мучаю себя. За один раз написал «Секцию римского типа», пока Даша уходила готовить.

— Мы с тобой познакомились на съемках одного из «Версусов». Меня тогда поразило, как ты без камеры был одним человеком, а после ее включения по щелчку стал другим…

— Это отличная пища для размышлений. Думаю, это в том числе защитная реакция. В те годы считал, что я настоящий не так уж и интересен для интернета. В этом плане подкасты помогли мне раскрыться, когда я смог без кривляний быть самим собой — а это срезонировало с большим количеством людей. Сейчас у меня нет как такового образа. В том же тиктоке могу позволить выпустить наружу внутреннего ребенка. Понимаю, что у меня там много хейтеров среди поздних зумеров и поколения альфа, для которых я выгляжу как ******* [дурак].

— Ты говоришь про отсутствие образа, но при этом осознанно поставляешь негативные инфоповоды вроде разгона про тысячи женщин или недавнего «ненавижу рыжих».

— К сожалению, я не продумывал, что буду делать после той реплики. Это приколист, который иногда лезет наружу. А что касается историй про то, что я ненавижу рыжих или живу за счет Даши, это такая эмоциональная качелька. Мне кажется, она удалась. Большая часть аудитории таких приколов — это не мои подписчики, мои же скорее угорели. И общая реакция из негативной переросла в позитивную.

На самом деле этой историей я хотел подсветить, насколько легко сейчас вбросить любой инфоповод и как никто не утруждает себя его проверкой. Это был прикол, который вырвали из контекста, — и все сработало. Мне было интересно понаблюдать за тем, как разгоняется волна, насколько быстро люди верят первому, что увидят.

— Окей, есть твоя аудитория. А есть другие люди, как мои коллеги, которые на идею интервью с тобой отреагировали скорее негативно: «Зачем давать платформу неприятному человеку, который не уважает женщин».

— Это точно может мне помешать, конечно. Но в конечном итоге приходите, со всеми познакомимся. Мне нравится, когда выходит интервью у Ляйсан, и люди пишут: «Я думал, он какой‑то неадекватный, а оказался нормальным». Но я всегда был рассудительным, просто люблю угар. Понимаю, что интернет со своим клиповым мышлением работает так, что никто и не должен разбираться, какой ты на самом деле, правду или нет написали в заголовке. Пусть каждый получит такого Эльдара Джарахова, которого хочет.

— У тебя на альбоме есть великая цитата Чипинкоса «Рэп — это хип-хоп, рэп — это не хип-хоп» и есть фит с Бастой. Как тебе самому кажется, к кому из них ты как артист ближе в восприятии людей?

— Мне давно не особо интересно, как на меня реагирует широкая аудитория. У меня недавно была встреча с людьми, у которых я был артистом года на одном из стримингов. Это классные, позитивные люди с добрыми глазами — это меня радует. Понимаю, что апеллировать к авторитетам — так себе мув, но когда я закидываю демку артисту и слышу положительную реакцию, получаю дозу респекта после которого понимаю, что меня приняли внутри музыкальной среды.

Конечно, у меня был период, когда казалось, что я какой‑то Александр Ревва или новый Павел Воля в рэпе. Но когда Сережа Пицца или Саня Loc-Dog положительно оценивают мои тексты — это важнее и придает мне уверенности в том, что я ближе к Василию Михайловичу, чем к Чипинкосу. Хотя обе роли меня устраивают.

— Ты можешь сформулировать, зачем альбом «Эл» тебе самому? В пресс-релизе много слов о путешествии к близким и самому себе.

— Точно скажу, что к себе я еще не пришел, это путь длиною в жизнь. Я многого не понимаю. Я дурак, и мне это нравится. Потому что ищущий и изучающий дурак. Я хотел к 30 годам показать альбомом, что умею. Уже в процессе его создания понял, что он оказывает и терапевтическое действие.

Наша переписка — это буквально «Привет, как дела, можешь скинуть денег». Вспомнил, как мы ездили к дедушке, сидели втроем и несколько часов молчали в комнате. Я всегда с белой завистью смотрел на людей, которые дружат с родителями. Начал об этом писать, потому что песни — мой язык любви. После этого стал намного ближе с семьей, сейчас мы видимся несколько раз в месяц, вместе летали в отпуск в январе. И в этом плане альбом мне сильно помог.

— На что ты ориентировался в плане звучания?

— Я слушаю все, тут зависит от настроения. На альбоме собрал как раз людей, которых я сам много слушаю. Пицца, Loc-Dog, Баста, Федук — все это с кайфом. Мона приучила к кальян-рэпу.

— Это слышно.

— Да, есть жесткое влияние. Но я слушаю большое количество музыки. Если меня попросить составить плейлист из десяти треков, каждый месяц он будет разным. Сегодня Кендрик Ламар, потом — Джон Гарик, потому что у меня дурное настроение. В плане звучания альбома понял, что мне не надо молодиться, это я могу попробовать в рамках Злого Малого и накинуть иронии.

— Как ты ищешь баланс между искренностью и пошлостью? Потому что для меня песня про маму — это класс, а трек с Моной — уже пошловатый кальян-рэп.

— Понимаю, о чем ты. Но надо держать в уме, что это коммерческая песня. А как держать баланс, я до сих пор не знаю. Стараюсь работать со словом, слушать хорошее и плохое, чтобы быть ближе к первому и не повторять второе.

— Плохое — это что, например?

— Не хочу говорить. Но вот вопрос к тебе. Тикток хейтит Макана, а тебе как?

— В жизни не буду его слушать, но это круто. Я услышал песню про «асфальт восемь» один раз и навсегда запомнил про «биркин цвета осень».

— Вот! У меня нет Макана в плейлисте, но когда слышу его, думаю: какой крутой баланс между пацанским рэпом и сопливыми песнями, а он это в 23 года написал уже, это реально круто. А знаешь, что плохо? Я ****** [мощно] респектую Егору Криду как артисту и личному бренду, это сильно. Он всегда шел в ногу со временем и все делал хорошо до альбома «</3». Когда включил его, подумал: «Бро, тебе 30 лет, ты опять кому‑то дал в рот, какая‑то сука разбила сердце, ты делаешь фит с Воскресенским просто ради фита, потому что он сейчас сияет». Вот это для меня плохо.

— Ты не думаешь, что проблема Крида в том, что он всегда был образом? Я могу посмотреть твой телеграм-канал или подкаст и примерно понять, какой ты. А когда смотрю контент с Егором, не вижу живого. И это выливается в альбом «</3».

— Это хороший тейк. Но, думаю, сложно быть в положении Егора Крида и не закрыться. У меня на подкасте был Киркоров, у нас был всего час, я пытался добраться до Филиппа, но король меня не пустил. Когда сейчас думаю про медийку, понимаю, что в сухом остатке есть два пути. Либо стать пластиком, либо остаться живым. Я выбираю второе и боюсь истории, где ты становишься собственным продуктом.

— Этот альбом отражает тебя живого?

— Да, конечно. Понятно, что не на сто процентов, иначе я бы писал его еще два года. Но он точно служит хорошим поверхностным знакомством. Мои близкие друзья называют меня Эл и знают как раз таким, со своими проблемами, загонами и приколами.

— Последние пару лет ты активно развивал подкасты. Как думаешь, на музыку они повлияли?

— Подкаст дал понять, что я могу быть не клоуном. Когда я решил вернуться к серьезным песням, Илья Прусикин сказал: «Эл, не надо, ты классный смешной чел и тебя любят за это. А если ты начнешь петь про любовь, никто не будет это воспринимать». И это мне говорил мой авторитет. Подкаст помог оголить себя и перенести это в том числе на музыку.

— На альбоме есть дисс на тебя от Славы КПСС. Как и зачем он там появился?

— Когда писал «Эла», подумал, что нужно поговорить о своих зашкварах. И заодно сослаться на любовь к батл-рэпу, потому что до «Версуса» я активно участвовал во всех юкозовских батлах, судил и создавал их. Поищи группу «Битва за курицу» — это был единственный абсурдный батл, где я выступал под ником MC Плов. А финалист получал живую курицу. Сперва хотел сделать дисс сам на себя, но понял, что я не Билли Миллиган, это было круто миллион лет назад. А есть Слава КПСС. Человек, с которого началась активная история с хейтом в мою сторону, залетает с диссом на меня. Очень загорелся этим, меня трясло от восторга. Написал Славе, он в тот же вечер все прислал.

— Слава заодно просит вернуть долг Замаю. За что ты ему должен?

— В прошлом десятилетии мы были в баре «1703», где тогда принимали только наличку, а она у меня закончилась. Я занял у Замая тысячу рублей на бухло — и забыл. В моем мире работает так: ты кому‑то дал денег в баре, значит, тебе должны не деньги отдать, а угостить в следующий раз. Замай же превратил это в прикол на своих стримах: тысяча рублей превратилась в пять, потом сумма стала увеличиваться. Как он говорит, инфляция превратила ее в 153 тысячи рублей.

— Давай поговорим про деньги. Из чего складывается твоя экономика?

— В прошлом месяце как раз считал. 15% — музыка, 10% — выступления и корпораты, оставшиеся 75% — медийная история и торговля лицом.

— Чего тебе не хватает в сегодняшней музыке?

— Могу сказать, что расстраивает. Во-первых, тайпбиты. Плагиата уже не существует, кто первый запрыгнул на стайлак, тот и популяризатор. Большой респект тому же Многознаалу, у которого есть своя айдентика. При этом я сам тайпбитовый парень. Когда надо что‑то написать, а под рукой нет продюсера, иду и сам забиваю в поиск нужный стиль. Поэтому мне в целом не хватает индивидуальности, а на альбоме фитовал в основном со старичками.

— Тебя часто обвиняют в лицемерии. Альбом — попытка ответ на эти реплики?

— Разве что в треке «Эй, карлик». Мы вот говорили про деньги, музыка — и близко не основная статья моих доходов. Благодаря тому, что зарабатываю лицом, могу позволить себе писать все, что хочу. Меня не расстраивает, что меня нет в чартах. Я хочу написать песню, которая понравится мне через 10 лет. У меня нет запроса что‑то доказывать, давно проработал эти вещи в себе. Если человек обо мне плохого мнения, у него есть такое право. В меня не попадают негативные вещи.

— У тебя остались комплексы?

— К 30 годам я реализовал себя в разных направлениях. Я блогер, автор и исполнитель песен. Горжусь всем, что у меня получается.

— Еще одна цитата, уже не твоя: «Лицемерные мрази, что лезут к нам, в рэп». А сейчас осталась грань между музыкантами и немузыкантами?

— Тикток изменил индустрию.

Поэтому грань стерлась. Если блогер делает классную музыку, ее будут слушать — и не только аудитория блогера. ***** [к черту] рамки.

— В чем для тебя главный кайф от музыки?

— Пару раз в год устраиваю кемпы с разными продюсерами у себя дома. И тогда музыка творится повсюду. Я хожу, раздаю задания и включаю СДВГ-режим, когда переключаюсь с одного на другое. В конце дня собираемся, вроде все хотят спать, но кто‑то берет гитару — и рождается что‑то красивое. Хочу сейчас акцентировать внимание на музыке, потому что с ней день пролетает за секунду.

Да и если бы не музыка, у меня сейчас не было бы классных отношений. Потому что мы встретились для записи фита. Решили делать песню о любви и стали много о ней разговаривать. Ну и заболтались.

— Федук как‑то сказал, что боится стать человеком, который в 50 лет ездит по корпоратам с «Розовым вином». Чего боишься ты?

— Сказать, что я все знаю.

— «Пусть все получат такого Эльдара, которого хотят». Какой Эльдар нужен тебе?

— Это не про музыку. Меня не научили быть чутким и внимательным. Я бы хотел научиться любить по-другому.