«Новые добрые». Как в России выросла большая волна инди-музыки

В апреле 2025 года книжный блогер Дмитрий Горшенин написал, как сходил на концерты трех групп — «Сова», «Дайте танк (!)» и «Бонд с кнопкой». При всей разности музыки этих коллективов он уловил общий вайб, который можно описать одним словом — доброта.

«Мне кажется, на российской независимой сцене набрала влияние волна доброго рока — музыки, которая черпает силу в уязвимости и делает личный опыт универсальным. Сюда же можно отнести, например, группы „Свидание“ и „Сироткин“, билеты на концерты которых тоже лучше покупать в первые дни продаж», — заявил он.

Пост Горшенина опубликовал у себя автор ТГ-канала «Сломанные пляски» и ютуб-канала «Брокен дэнс» Николай Редькин, озаглавил эту волну «новыми добрыми», после чего термин отправился в путешествие по музыкальному телеграму. Есть и другой термин, который предложил Антон Савенко в канале «а можно потанцевальней?» — «комфорт-поп и рок», тоже валидный, пусть и не пошел дальше.

«Новые добрые» — достаточно расплывчатое определение. Его критерии не столько строгие музыкальные, сколько ощущенческо-настроенческие. Тот же Дмитрий Горшенин в «программном» посте отмечает, что «Сова», «Дайте танк (!)», «Бонд с кнопкой», «Сироткин» и «Свидание» исполняют разные песни, но в их основе обязательно лежат «любовь, терпимость и милосердие». Николай Овчинников в канале «Войс» попытался музыкально определить «новых добрых»: «задушевная акустика, препарированная на разный лад, новый русскоязычный соул, новый городской романс». Это уже точнее.

Но есть ли универсальные работающие критерии? Отыскать их непросто, но давайте попробуем и выделим несколько. «Новые добрые» — это подчеркнуто не трендовая музыка. Возможно, определение прозвучит обидно для артистов, которые могут под него попасть. Спокойно: речь идет не про баг, а про фичу. Возьмем условных «Сову», «Бонда с кнопкой» и Рушану. Их песни не определяют звук 2020-х — они могли выйти и пять, и десять лет назад.

В мире стремительно скоропортящейся инфоповестки она не устареет через сезон, как условный джерси-клаб (помните такой?) или UK-гэридж, которые повально и с удовольствием примеряли на себя рэп-звезды два-три года назад, перед тем как сдать в утиль.

«Новые добрые» — это преимущественно гитарная музыка. Артисты волны предпочитают в основном живые инструменты — гитару (чаще всего акустическую), бас и барабаны. Кому‑то этого недостаточно: например, на концертах Элли на маковом поле (еще одна артистка, которую можно включить в эту волну) звучит арфа, а упомянутые «Бонд с кнопкой» — вообще целый оркестр с виолончелью, скрипкой и саксофоном. Штатный саксофонист есть и в группе «Дайте танк (!)».

«Новые добрые» — это светлая меланхолия. Большинство песен «новых добрых» написаны в миноре, но их вряд ли можно назвать мрачными. А вот утешающими, оптимистичными, обнадеживающими — да. Лучше всего им подойдет фраза, приписываемая Александру Пушкину: «Мне хорошо, но не весело».
«Новые добрые» — это «нормальные» люди. И Сергей Сироткин из одноименной группы, и Илья Золотухин из «Бонда с кнопкой», и Дмитрий Мозжухин из «Дайте танк (!)» выглядят не как рок-звезды, а как люди, которые легко могли бы смешаться в толпе со зрителями, которые на них пришли.

«Новые добрые» — это простые песни. Не экспериментальная, а вполне себе понятная и простая популярная музыка, которая иногда настолько сильно работает по лекалам популярной музыки, что уходит от «доброты» и конкурирует уже с поп-хитами на их же поле. Успех «Кухонь» «Бонда с кнопкой» — яркий пример.

«Главный критерий, который я бы выделил в музыке „новых добрых“, — она простая, понятная, обволакивающая и поддерживающая. Это не какие‑то экстремальные жанры. Это нормальные поп-песни: просто они сделаны без пошлости и с каким‑то вниманием к человеку и его состояниям. Я бы сказал, что это музыка про маленьких людей и музыка для маленьких людей. В самом хорошем смысле, без уничижения. Она знает, чем эти люди живут и что нужно сделать, чтобы им дать утешение, чувство и надежду».

«„Новые добрые“ — это группы, которые в основном появились в последние лет пять-шесть и играют софт-рок, инди-рок, абсолютно мягкую, пастельную музыку, тепленькую и добренькую в хорошем смысле. Здесь сложно найти единый жанр, это смесь поп-психоделии, советского попа, инди-рока с сильным (и далеким) наследием Radiohead. У этого жанра сложная генеалогия, но будем считать, что она такая.

Их всех объединяет звук и тексты. Это группы, которые игнорируют мир вокруг. Тот самый мир, о котором все говорят, — новостную повестку, можно так сказать. Для них интереснее километровый пуховик. Это один из самых ярких образов, которые можно придумать, и Рушана в этом смысле его прекрасно сформулировала. В этот самый километровый пуховик нежных и мягких песен очень хочется укутаться. Всех „новых добрых“ объединяет стремление убаюкать слушателя и похлопать его по плечу. Наверное, они в какой‑то степени выполняют ту же функцию, что и милые скандинавы вроде Kings of Convenience или ранний пост-брит-поп. Эта музыка лишена каких‑то ярких черт, ее сложно насвистеть. Здесь важны ощущения. Это как солнышко, которое прорывается сквозь занавески утром в солнечный день. Это звуковой импрессионизм, помноженный на преимущественно акустический звук».

Привычных для поп-музыки и рэпа историй ультракороткого взлета, когда артист вчера начал записывать песни, а сегодня уже взмахнул выше облаков, здесь нет. Почти у каждого из артистов волны за плечами как минимум несколько лет активной карьеры.

Карьерные пути «новых добрых» можно условно разделить на две категории — планомерного и поступательного подъема и взлета, спровоцированного конкретным прорывом. В первую категорию можно однозначно включить главных ветеранов «новых добрых» — группу «Дайте танк (!)», которая начинала играть уже в конце 2000-х на квартирниках в родной подмосковной Коломне, первый альбом записала в 2011 году, но до крупных площадок доросла только к 2020-м — и то без хитов-домкратов и рилcов-катапульт. Результат планомерного движения вверх: этой весной «Дайте танк (!)» дали три подряд концерта в московском клубе VK Stadium, который вмещает 7000 человек.

Еще одни ветераны волны — группа «Сироткин», отмечающая в этом году десятилетие. Их карьера тоже развивалась поступательно и привела в 2023 году к первому концерту в VK Stadium — и не последнему.

Во второй категории — артисты и группы, взлет которых начался в конкретной точке. Как у певицы Рушаны. В 2019 году она участвовала в шоу «Голос. Дети», чтобы потом пытаться уйти от амплуа участницы телешоу к тихому и хрупкому инди-фолку. В мае 2024 года она выпустила дебютный альбом «уф!», а в ноябре сняла рилс под кусочек песни «К окраинам» со строчкой «километровый пуховик», стоя на питерском балконе в этом самом пуховике. Рилc завирусился — к Рушане в комментарии пришли люди со всех уголков мира (от Кати IOWA до участника известной британской фанк-группы Jamiroquai), рилc набрал более 2,5 млн просмотров, у певицы началась яркая концертная и фестивальная активность.

Бывает важно не просто снять удачное вертикальное видео — но и чтобы обстоятельства сложились, чтобы произошел пуш извне. С группой «Бонд с кнопкой» именно так и произошло. В мае на ютуб-шоу «Кенты сквад», куда ведущие приглашают звездных гостей просто послушать музыку, пришел Баста — и поставил песню «Кухни», уверенно и хрипло пробивающую на ностальгическую слезу по «бережным и нежным хрущевкам». Стоит отметить, что к тому моменту вокруг рилса с отрывком «Кухонь» в соцсетях уже происходил некоторый хайп (около 100 тыс. просмотров в инстаграме*). После упоминания Басты трек улетел в стратосферу и уверенно держит первое место в чартах «VK Музыки» и «Яндекс Музыки».

Интересно, что шоу «Кенты сквад» помогло еще одной группе волны — саратовцам Beautiful Boys. Их песню поставили на шоу, с этим моментом сделали рилс, он завирусился, и сейчас у группы более 2 млн месячных слушателей на «Яндекс Музыке».

Есть и истории, не укладывающиеся ни в одну из двух категорий — пусть и с чуть более скромными успехами. Например, соул-артист Yerkatt начал публиковать песни в 2022 году, а в 2024-м выпустил альбом «Праздник ожидания праздника», довольно оперативно получил респект музыкального телеграма и попал в лайнапы больших фестивалей вроде Stereoleto и Пикника «Афиши».

Почти вся телеграм-рефлексия о «новых добрых» неизбежно приводит к одной понятной мысли: добрые и светлые гитарные песни — маркер времени, потому что они накладывают музыкальный подорожник на печали людей в эпоху нестабильности и тревог. Это главный аргумент в пользу того, почему Beautiful Boys, «Сова», «Сироткин» и другие стали так востребованы именно в последние годы.

«Мне очень понравилось, как Дмитрий Горшенин сформулировал, что в мире, где каждый сам за себя и критерии хорошего/плохого утеряны, люди охотнее держатся за тех, кто эти критерии снова им предлагает. Поэтому эти группы сейчас востребованнее, чем раньше.

Я давно наблюдал спрос на человечную, поддерживающую, в чем‑то успокаивающую, даже терапевтическую музыку. Но терапевтическую без перегибов, натужных аффирмаций. Просто музыку, которая тебя поддерживает, обнимает, говорит, что все будет нормально. Успех „Сироткина“, „Дайте танк (!)“, „Совы“ в 2020-х от этого и идет. Людям нужно немножечко эскапизма и поддержки в темные времена — и искусство в том числе должно им это давать. У поп-музыки есть еще и такая цель — уводить людей из жестокого мира и давать какую‑то сказку, чтобы они не рехнулись кукухой, грубо говоря.

Мне так понравилось выражение „новые добрые“, потому что оно в том числе отлично рифмуется с термином, который ввел [трэп-критик] Даня Порнорэп, — „темные двадцатые“. То есть оно отчасти с ним дискутирует, а отчасти соглашается, потому что в темные и сложные времена нужны искры добра, чтобы люди не потеряли рассудок и совсем уж не озверели. И мне кажется, такая музыка выполняет эту функцию».

«У одной прослойки людей есть запрос на музыку, которая тебя будет выворачивать (новое эмо вроде группы „Ищейка“ или „Конец солнечных дней“). Другая прослойка хочет набухаться и забыться под условную песню „По барам“. А есть прослойка людей, которым нужен саундтрек для их тихой и спокойной жизни, которую они пытаются выстроить помимо происходящего. Грубо говоря, мир катится в полную [пустошь], но тебе хочется мило и аккуратно обставить дом, повесить занавески, поставить диван. Эта музыка про дизайн такого рода. Я думаю, что популярность Рушаны, „Сироткина“, „Дайте танк (!)“ — во многом про желание построить для себя какой‑то уют. Их музыка является звуковым аналогом уюта. У людей есть на него запрос, потому что [утомило] все вокруг. Хочется взять большое пушистое одеяло, укрыться им — и ничего не слышать и не видеть. В этом смысле такая музыка напоминает советские фильмы про большую чистую любовь. Мне кажется, в этой музыке есть что‑то от песни „Ты мне веришь или нет?“. Когда есть ощущение, что все сказать ты не можешь».

«В поисках понятных аналогий к „новым добрым“ я вспоминаю волну пост-брит-попа в Британии конца 1990-х и начала 2000-х, когда самыми востребованными группами страны стали такие же человечные и добрые Travis, Coldplay и так далее.

Понятное дело, контекст двух волн разделяет галактическая пропасть. Одно дело — усталость тамошнего и тогдашнего слушателя от брит-попа и негромкая фоновая тревога общества перед миллениумом, другое — сильно ощутимая хрупкость и нестабильность ковидно-военных „темных двадцатых“.

Но есть и общая деталь. Разные контексты создали похожий поп-культурный вакуум, который заняли люди, больше всего похожие на людей. И заняли как бы в противодействие „новым злым“ — только у нас это новый уличный рэп типа Icegergert или „Пятьдесят вторых“, а у них — американский ню-метал, который имел вес и в Британии.

Именно в этом вакууме, в этом затишье голоса тех, кто всегда звучал тихо, стали слышны громче. В Британии, правда, это быстро закончилось благодаря группам типа The Strokes — надеюсь, наша доброта окажется прочнее и устойчивее».

Самая большая и известная группа волны, наследующая в равной степени русскому року и мимолетной эре «антифолка» (см. Padla Bear Outfit, «Лемондэй» и другой лоуфай-акустик-рок начала 2010-х). Звучат шумнее и громче всех остальных, но их доброта — в лирике Дмитрия Мозжухина, который с ироническим оптимизмом справляется с трудностями, смотря на мир.

Вероятно, это жанрообразующая группа волны, которая питается негромкой и невероятно чуткой к музыкальному перфекционизму меланхоличной англофилией, замешенной на терапевтических текстах о том, что все нелегко, но все обязательно преодолеем.

Эхо рокапопса 2000-х встречает эстрадную простоту — песни, которые одинаково уместны были бы и на «Дорожном радио», и в подборках музыкального телеграма: удивительное качество!

Преимущественно романтический поп-рок про вечное сердечное — особенно хорош в лирическо-балладной ипостаси.

Тоже меланхолично-романтический поп-рок, но с очень изящной фонетической англофилией — вокалист поет как бы с акцентом, и в этом есть свой стилек.

Те самые «Кухни». Оркестровый инди-фолк, нахватавший лучшее от Arcade Fire и коллективного русского рока. Редкий для этого списка случай, когда доброта спета на языке крика, а не нежности — симптоматично, что самый большой хит получился именно у них.

«Депенелизированный», отошедший от канона добрый и немрачный русский постпанк, где зрительный ряд — панельки не в хмуром монохроме, а в летних свете и цвете.

Группа, которая прилетела на машине времени из эпохи рокапопса 2000-х (вернее, самой нежной его части типа «Сегодня ночью») в 2010-е и неплохо обустроилась к 2025-му.

Радиохедовская полиритмия + питерская меланхолия стылого ноября + девушкины дневники.

Аллилуйно-задушевный в лучшем смысле этого слова инди-фолк с арфой.

Гребенщиковское вибрато + лесная походная романтика + инди-ментальность — именно эти песни должны играть под гитару у костра.

Насколько нежный на слух, настолько острый на слово бон-иверовский инди-соул.

*Инстаграм принадлежит компании Meta, признанной экстремистской организацией на территории РФ.