— У Вас 22 февраля будет сольный концерт в клубе Yotaspace, билеты всего по 300 рублей.
— Да я даже не знаю, что это, где это и как это называется. С концертами я в девяностые годы и в нулевые свое отработала. И сейчас работаю в основном на корпоративах.
— А почему вы не любите сольные концерты?
— В клубах мне нравится, там демократичная обстановка, все танцуют. Это пришло с самых первых выступлений, когда мы работали во дворцах спорта, где люди танцевали, реакция была бурная. А вот когда я попала в «Октябрьский», публика не восприняла. Люди сидят в креслах и вообще не понимают, куда они пришли. Если устраивать сольный концерт, то, наверное, надо делать невероятное шоу, очень затратное. А может, это еще связано с тем, что у меня фобия какая-то сцены и публики. Вот выходишь, а они все сидят, и нужно им что-то показать, а мне кажется, что, в общем, смотреть не на что особо.
— Вы же больше 25 лет на сцене.
— Ну тем не менее.
— И что вас подтолкнуло выступить в Yotaspace?
— Ну это скорее клубное выступление, которое мне очень нравится по той причине, что там у людей есть возможность потанцевать. Я практически во всех клубах выступала. В Петербурге в последнее время из самых известных — «Центральная станция» (гей-клуб на Ломоносова. – Прим. ред.), а так — в совсем малюсеньких.
— Вы можете описать свою публику? Какого она возраста, кого больше, женщин или мужчин?
— Настолько разная публика и настолько возрастная категория широкая, что я даже не могу описать. Интересно, что, хотя мы особо не занимаемся раскруткой, по радио крутят и новые наши песни, и старые. Альбомы мы не выпускаем с 2008 года, сейчас только синглы — это связано с финансами. Если бы стоимость нашего концерта была как у группы Serebro… Я просто знаю, за сколько они у нас выступали в ресторане, для меня это заоблачные деньги, корпоратив за 30 000 евро — это не про меня, у нас значительно дешевле. Мы выступаем недорого, зато часто.
— А вот ваш сайт bulanova.com — он немного несовременно выглядит, это ваш официальный сайт?
— Да, его сделали девчонки, мои поклонницы, больше 20 лет назад. Тогда и компьютера у меня не было. Они распечатывали все это талмудами и мне приносили. Иногда я даже жалела, потому что много было и неприятных вещей. Я сама все свои ошибки знаю, у меня нет нарциссизма. Кому-то, скажем, не понравилось мое платье, а я и сама уже поняла, что оно не очень хорошо смотрелось в какой-то передаче. Или песня оказалась неудачной.
— Там на сайте даже форум есть с вопросами. Вот, например: «Я очень люблю плавать в нашей реке Кан и слышал, что вы тоже плаваете хорошо, как рыбка, и любите это занятие. А где вам больше нравится это делать, в реке, озере, или море и почему? Заранее спасибо за ответ». И Ваш ответ: «Нравится в море и реке, в море — потому что там хорошо и тепло, в реке — потому что дома».
— Ну если нравится мне какой-то артист, то мне хочется знать о нем все, белый он любит шоколад или горький, море или озеро. Это приятно, это здорово. Но на сайт я особо и не захожу. Все мое внимание захватили фейсбук и инстаграм.
— Вы говорили про свои неудачные песни. А много их у вас?
— Я не могу сказать, что я сама поклонница своего творчества. Мне в принципе другая музыка нравится. Не знаю, как ее назвать одним словом, но это то, что играет у нас в Петербурге по радио «Монте-Карло».
— А из новых исполнителей кого слушаете?
— Мне очень нравится группа IOWA, я считаю, что они большие молодцы.
— Ну вот Муджус, например?
— А я не знаю, что это такое.
— А Земфира?
— Мне нравился первый альбом, а потом или я отошла в сторону, или она отошла в сторону. Мне очень нравился Михей, кое-что нравилось у «Банд’Эрос», интересное что-то такое. Вообще, у меня отношение к музыке такое, что это либо что-то из старого, что навевает воспоминания из детства, из юности, какие-нибудь Bad Boys Blue. Я не переношу музыку на русском языке. Рок вообще не слушаю, раньше слушала, а теперь считаю, что он перешел в какое-то лицемерие. Они зарабатывают деньги, но при этом прикрываются какими-то лозунгами. А поп-культура не прикрывается никакими лозунгами, она более искренняя.
— То есть вы просто зарабатываете деньги?
— Сказать, что мне нравится все, что я исполняю, я не могу. Есть у меня песни, которые мне вообще не нравятся, а у людей они проходят на ура. Непонятно, что там вообще может нравиться. Я прекрасно понимаю, что пою для того, чтобы народ отдыхал. То есть я не беру на себя ответственность. Мол, я выхожу на сцену, чтобы сказать подлецу, что он подлец, а хорошему человеку, что он молодец. Нет, это просто чтобы люди конкретно отдыхали после трудового дня, расслабились, это очень важно.
— У вас образ такой нежной, ранимой женщины с не совсем простой судьбой.
— Да он у всех певиц такой. Даже у Земфиры. Тоже ведь песни девушки с непростой судьбой. Остальное уже от журналистов зависит. Про меня говорили, что я плакала, потом перестала. Хотя все было не так.
— Как устроен ваш день?
— По-разному. Чем нравятся мне наши времена — тем, что сейчас не как раньше. Раньше были только сольные концерты и нужно было все за месяц-два планировать. Потом месяц ты в маршруте. Больше я не выдерживала. Условия в девяностые были жуткие, и я сейчас без ложной скромности могу сказать, что артисты из девяностых дадут фору любым современным артистам с их заливными мониторами в уши. Когда ты приходишь, а там холодно. После каждого тура я ездила к ухо-горло-носу на заливку неделю и по пять дней молчала. Неотапливаемые гостиницы, иногда моешься из бутылок минеральной водой. Однажды приехали на Дальний Восток, минус 25, горячей воды нет, я — под ледяную воду с криком «А-а-а!», помыла голову — и нормально. Как только появились корпоративы и клубы, я забыла о турах.
— А кто заказывает корпоративы?
— Да кто угодно, но уж не «Газпром». Это может быть День сельского работника в поселке Волосово, например. Люди отдыхают, танцуют, им в кайф.
— Поклонники как себя ведут?
— Если я грим сейчас смою, зайду в троллейбус, то никто меня не узнает.
— Часто в троллейбус заходите?
— Регулярно. Я езжу на троллейбусе и другом общественном транспорте, сижу, смотрю в окошко. Никому и дела нет. Думаю, только если Киркоров зайдет, то его заметят. Все-таки почти 2 метра. Если нет дел и встреч, то я стараюсь просто дома ничего не делать, валяться, смотреть кино. Хотя я люблю свою работу и с удовольствием себя к ней готовлю. Мне очень приятно видеть, когда люди преображаются, я обожаю, когда люди друг друга приглашают танцевать, а я пою и вижу результат своего труда. Особо я песней не проникаюсь, хотя даже если одну и ту же вещь 26 лет пою, могу расплакаться. Если я где-то плачу, то это не потому, что меня кто-то бросил, причины могут быть самые разные.
— А муж как относится к вашему творчеству?
— Ну мне кажется, это иногда даже соперничество, потому что он тоже звезда. Хотя у нас нет такого в семье — иногда я вообще забываю, что я известный человек. На улице иногда подходят: «Привет», и я не понимаю, где же мы встречались, а человек меня просто узнал. Еще был один момент смешной такой, я переходила по переходу, и какие-то люди, человек пять, равняются со мной, и один из них говорит: «В этом доме живет Таня Буланова со своим мужем Владиславом Радимовым» (бывшим игроком сборной России по футболу. – Прим. ред.). И показывает на тот дом, где я жила с первым мужем. Я хотела очень им сказать: «Нет, знаете, она живет вот там!»
— Так Владиславу нравится, что вы выступаете, или он предпочел бы, чтобы вы этого не делали?
— Откуда ж я знаю. Он никогда не скажет. Даже если бы я вышла замуж за принца, как Грейс Келли, я не смогла бы бросить все. Вообще, Владиславу очень нравятся песни «Карта» и «От зари до зари». Мы дома мало говорим о работе. И вообще редко видимся. Мне даже нравится, что мы в такой разлуке, бывает, долгой находимся. Мысли приводишь в порядок, это полезно. Самые прочные браки — это когда муж — гей, а она натуралка. Это понимание, это взаимное уважение, это договоренности. Чем меньше эмоций, тем брак прочнее. Мне бы хотелось более спокойной жизни, потому что эмоций хватает на работе. Мы редко куда-то ходим вместе. 14 февраля он был на сборах, и я просто валялась дома. Сериалы не люблю. Люблю фильмы советские, практически все фильмы Гайдая, нравятся фильмы 55–57 годов, картинка, как свет поставлен. Люблю, когда концовка положительная. Чтобы была надежда, что все будет хорошо. Люблю Вуди Аллена. Ведь это тоже развлечение, хотя там и есть и философские моменты, но через развлечение. Это трагика, но это всегда комедия. Фильмы Клинта Иствуда люблю. Заспорили тут с сыном. Он говорит, что это не положительный конец в одном фильме Иствуда, потому что он умер. А я говорю, что нет, все равно положительный, потому что справедливость восторжествовала и он уже долго болел, поэтому все равно все хорошо закончилось, даже его смерть не повлияла.
— А к политике как относитесь? К присоединению Крыма?
— С политикой я не соприкасаюсь. Дело сложное, грязное. В чем не разбираюсь, лезть не буду. А про Крым, насколько я знаю, принимали решение жители Крыма сами. Если это действительно их мнение, то я уважаю их выбор.
— А по поводу нашей политики в отношении Украины?
— А что там с Украиной? Ну, насколько я понимаю, это было не нами инициировано. Может, я ошибаюсь, я ничего в этом не понимаю. Это будет дилетантство с моей стороны. Но, насколько я понимаю, это деление мирового господства. Может, я насмотрелась зомбоящика, а может, кто-то другой, с другой стороны, насмотрелся своего зомбоящика. Я только за то, чтобы не было войны. Вообще, я всегда особняком, никогда не были мы ни в каких кланах, даже бандитские все эти дела в 90-е нас обошли стороной. Вот была, кстати, история с Pussy Riot. Из «Афиши» мне звонили. Я сказала свое отношение, что это их личное дело, но в церкви они это сделали зря. Я ставлю свечку за отца периодически, и мне было бы неприятно, если бы тут же какие-то ряженые идиотки начали какую-то фигню петь. Если бы они это сделали на Красной площади или перед Кремлем, так это их дело, это их гражданская позиция или оппозиция. Выходит эта статья, и я в фейсбуке читаю — смотрите, Мадонна и Стинг за, а Буланова и еще кто-то против. Я пишу: «Кто вам сказал, что я против?» Тут же кто-то: «Молодец, Таня! Ты за!» Я говорю: «Подождите, кто сказал, что я за?» Я не за и не против. Это цирк просто какой-то. Могут так все извратить, если человек известный, его используют как рупор. Это нечестно. Поехали к другу в Москву юбилей на кораблике отмечать, он попросил нас нарядиться пионерками, и мы сфотографировались рядом с уснувшим за столиком немцем и выложили в закрытый свой инстаграм с подписью «Русские пионеры более стойкие, чем немецкие». А в этот день разбился тот самолет в Петербург. Я когда поняла, что случилось, все стерла. Но Lifenews выложил фото мое с комментарием: «Когда вся страна скорбит, Буланова празднует Хеллоуин». Потом звонили, спрашивали комментарий. А зачем в таких ситуациях вообще нужны комментарии звезд? Зачем эта байда?
— С кем-то из тех, с кем начинали в 90-х, сейчас общаетесь?
— С Наташей Гулькиной, Аленой Апиной, Лолитой общаемся. С Сергеем Пенкиным, он очень приятный, столько испытал в жизни, но как-то не сломился, не стал снобом или, наоборот, озлобленным. Наша обособленность позволила нам сохранить свое лицо. Мне не нравится выражение «сбитый летчик», потому что они могут в какой-то момент взлететь повыше тех, кто модный сейчас. Гораздо опаснее быть модным. Артисты, которые модные, берегитесь, потому что мода проходит. И лучше быть классикой, чем модой. Я была модной, но мне удалось в классику перейти. Хотя я тогда вообще не понимала, что я модная, только работала как лошадь.
— Как вы форму поддерживаете?
— Ничего не ем после пяти вечера с 98 года. Бывает, срываюсь, но редко. Я не хожу в спортзал, потому что у меня «банки» сразу вырастают, я качком становлюсь. Хожу к косметологу, но не делала ни разу подтяжки, хотя понимаю, что все равно с возрастом придется, уже страшно сказать, сколько мне лет. Хотя все-таки не так много, как некоторые думают. Один раз лет пять назад мы записывали что-то на студии Довженко, ко мне подбежала баба такая за пятьдесят и говорит: «Татьяна, мы выросли на ваших песнях!» А я думаю: «Ты вообще-то на десять лет меня старше». Но я понимаю, что однажды уже никакие уколы красоты не помогут. Просто я ужасно боюсь наркоза. Иначе я бы уже давно удалила себе жир лишний, грудь сделала, потому что мне нравится, когда прям так вот все. Смотришь иногда на коллег своих, не скажу на кого, и думаешь, ну как красиво! Нос бы еще исправила. Да много чего. Когда все обвиснет, придется что-то делать. Еще хожу на калари-массаж, это индийская методика энергетического восстановления воинов, древняя. К мастеру замечательному, Алевтине, я на нее молюсь просто. Она и заряжает, и расслабляет — в зависимости от того, что мне нужно, Алевтина обладает экстрасенсорными способностями. А потом я прихожу домой и заряжаюсь от своего собственного дома.